– Ну что, Руслан, – Георгий Александрович снижает силу удара и бьет по спине уже полегче. – Решил Машу мне испортить?

Хм. Вот так поворот. К такому я точно не был готов.

– Что придумал? – удары становятся опять сильнее. – Испортишь мне девчонку, я тебе знаешь, что сделаю? Оторву.

И тут хлесткий удар по заднице. Горю! Ну, хватит.

Резко встаю, сажусь и тут же получаю ковш ледяной воды ниже пояса. Сразу как-то отрезвляет.

Смахиваю пот с лица ладонью и смотрю на Георгия Александровича.

– Если бы я хотел, то давно бы сделал это, – говорю уверенно. – Мне нравится Маша. Я не вру. Нравится. И поэтому я здесь. И я ей тоже нравлюсь. Я в этом уверен.

Он лишь усмехается, ударяя веником по своей ладони.

– Я не собираюсь ее обижать, – продолжаю я. – Но хочу пообщаться с ней и найти с вами контакт. Видите, я же приехал к вам? Не тайком ее увез, а с вами решил этот вопрос обсудить.

– Ну, если бы ты увез ее, я бы тебе…

Наивный. Я уже увозил ее и еще увезу. И сделаю все то, что хочу.

– Я помню, да. Помню про «оторву», – отвечаю вслух.

Тут открывается дверь и заваливается Бэтмен. Черт, как не вовремя! Не договорили мы!

Бэтмен подозрительно смотрит на нас.

– Фух, пойду освежусь я, – говорит Георгий Александрович. – Вы пока тут сами. Кто дольше выдержит? – подмигивает нам и уходит.

– Что-то как-то прохладно тут, – заявляет Бэтмен. Берет ковш и выливает его на камни. И оттуда – клубы пара. Только немного остывать тут стало! Черт! – Или тебе слабо? – заявляет, рассаживаясь на скамейку.

Ничего не отвечаю и ложусь на столе, а мне даже начинает нравиться тут. Закрываю глаза и представляю Машу. Так. Стоп. Нельзя.

Приподнимаюсь и опять обматываюсь полотенцем. А этот урод берет и опять ковш на камни!

Мне кажется, у меня уже в горле жжет. Пот стекает ручьями, волосы горят. А ему все мало.

– Ох, и люблю я баню! – встает и хлещет себя по телу. – А ты как? Не жарко?

– О себе беспокойся, – бурчу я и отворачиваюсь. Что вообще я тут делаю?

Встаю, чтобы уйти, и слышу в спину:

– Окати по-братски холодненькой!

Поворачиваюсь. А этот уже разлегся на скамейке, прикрывшись веником.

– Ну, ты что? Я ж по-мужски прошу, – приподнимается и смотрит на меня. – Пока здесь. Окати и иди. Самому неудобно. Там вон, бочка с холодной! – кивает в угол.

Там и правда стоят две бочки. Я со злостью беру ковш в одной из них, зачерпываю и выплескиваю на эту красную тушку и тут же…

– Аааааа! Горю! Сварил! Урод! Сварил! Ааааааааа!

У меня глаза круглыми становятся. Мать твою, что произошло-то?

А Бэтмен уже вскочил со скамейки и как ошпаренный выскочил наружу. Что это было?

Бегу за ним.

Он – раз! И в сугроб ныряет! Прямо голышом, как и был. Головой вниз.

К нам подбегает Георгий Александрович.

– Что случилось? – спрашивает. – Миш! Ты чего? Руслан? Ты его избил, что ли?

– И не думал! – отвечаю я. – Я не знаю, чего он как ошпаренный вылетел. Может, ему жарко стало?

– Что значит «как»?! – Бэтмен выглядывает из сугроба. – Что значит «как»?! Кто меня кипятком ошпарил?! Да я тебя!

– Ты сам попросил! Стоп. Каким еще кипятком?

– Я тебя холодной просил! А ты кипятком!

– Так там, – мат, – не написано! – ору я. – Бочка и бочка! Откуда я знаю? Сам бы обливал себя! – и опять матерюсь.

Бэтмен уже вылез из сугроба. У меня нет приличных слов, чтобы выразить свои эмоции. У него такой красный след по телу и половина лица бордовая. По-видимому, именно там и прошлась вода. Да черт… как так-то?! Я ведь и правда не хотел! Сейчас еще Георгий Александрович подумает, что я мелкий пакостник!

Первым подхожу к Бэтмену и протягиваю руку.

– Прости, – я искренен. Мне и правда жаль его. – Я не хотел… Извини, что так вышло…

– Да пошел ты, – он оглядывает себя. – Хорошо хоть там остывший кипяток стоял, а не живой. Сварил же, мать твою! Не умеешь – не лезь!

– Ну, ладно, Миш, – примирительно говорит Георгий Александрович. – Руслан не специально. Я уверен. Видишь, тоже переживает. Брось. Ну, покраснело чутка. Ты и не такое выносил. Давай. Пошли в дом.

Я стою и думаю, что делать-то. Бэтмен этот. Одни неприятности от него. Только начал хоть как-то с дедом Маши отношения налаживать. Этот со своим «окати»! Просто урод.

И я следом иду за ними в дом. Георгий Александрович обнимает жертву банных утех за плечи, а я как виновный иду сзади.

Ужин проходит более-менее спокойно. Одна радость – Машенька.

Готовит вкусно, кстати. Но я смотрю на нее и думаю совершенно о другом голоде.

Я смотрю на Машу, а Бэтмен смотрит на меня. Глаз не сводит просто. Раздражает. Сидит еще полуголый за столом, маслом обмазанный. Но Машу точно не привлекает. Она даже не смотрит на него. А я под столом ногой ее ногу трогаю. Она убирает, а я опять. Ну, не могу не прикасаться к ней.

– Так, ну пора и спать укладываться! – Георгий Александрович встает первым из-за стола и ударяет ладонями по дереву. – Пойдем, Руслан, я тебе твою комнату покажу. Миша уже знает, где его. Он у нас тут частый гость.

Я встаю, но перед этим чмокаю Машу в щеку. Хватит скрывать. Моя она. Пусть все уже примут этот факт.

Бэтмен сейчас, наверное, загорится от злости. Стал еще краснее, даже там, где кипяток не коснулся кожи.

– А Машина комната где? – спрашиваю я у Георгия Александровича, когда он отводит меня на второй этаж.

Он резко оборачивается и строго смотрит на меня.

– Тебе зачем? Удумал чего?

– Знать хочу просто, – пожимаю плечами. – Не волнуйтесь, не для плохого. Просто хочу знать.

– Рано пока тебе знать это, – отвечает он и открывает дверь в комнату. – Вот, здесь спи. Утром Машу увидишь. И смотри. Сплю я чутко.

Ничего не отвечаю и падаю на кровать.

– Спокойной ночи, Георгий Александрович, – говорю вежливо, закладывая руки под голову.

– И тебе того же, – кивает он и закрывает за собой дверь. Прислушиваюсь – ну, хоть не на ключ закрывает, а то пришлось бы через окно. Ведь спать один тут я не собираюсь…

Маша

Я долго лежу на кровати, глядя в потолок. Никак уснуть не могу. Сердце так и стучит в груди. Что это? Кладу ладонь на лоб и пытаюсь успокоиться. Это все из-за него. Из-за Руслана.

Но почему меня это так волнует? Это так непривычно. То, что я сейчас чувствую. Он ведь гад. Гад, конечно. Вспомни, Маша, сколько раз он тебя подставлял. Вспомнила? Помогло?