– Это общие фразы, я их из каждого утюга слышу. Оскомину уже заработал. На нас достаточно навешали различных клише и ярлыков, надоело, знаете ли. Не говорите как политик. Я вас, Фёдор Борисович, по-человечески спрашиваю, – пошёл на откровенную провокацию Богдан.

Каплей спрятался за снифтером с коньяком, гоняя жидкость по дну ёмкости. Вопрос с подвохом поставил его в тупик и, откровенно говоря, выбил из колеи.

– У вас есть какое-то предложение, или вы видите незамеченный другими выход из, будем говорить без прикрас, скверной ситуации? – наконец снисходительно улыбнулся Ильин, проявив сдержанность и тактичность в описании международной обстановки.

– А вы имеете полномочия личного обращения к командующему флотом, или у вас есть закрытый от слежения канал выхода на правительство Провала?

Ильин перестал улыбаться, преувеличенно осторожно поставив снифтер на стол.

– Хм, – хмыкнул хозяин, откидываясь на спинку кресла, сразу принявшую удобную анатомическую форму.

– Хм, – повторил он, сцепляя костистые пальцы в замок и, подобно алмазному шнеку, буравя переносицу Северова взглядом.

Казалось, тягучее напряжение медленно подкрадывается к ногам, затем змеиными кольцами сдавливает грудь и, не давая вздохнуть, лишает воздух, который становится кисельным, втягиваясь едва ли не со свистом. Справившись с собой, Богдан непринуждённо потянулся за бутылкой. Хозяин только что продемонстрировал великолепный уровень владения техниками ментального подчинения, Северов показал умение защищаться. Один-один, сказали бы в другое время и в другом месте, но оба мужчины понимали, что шуточный сказ о бирюльках к данному моменту категорически неприменим.

Плеснув себе ещё коньяку, Богдан в немом жесте вздёрнул правую бровь и повёл глазами, остановив взгляд на снифтере хозяина. Ильин кивнул, продолжая сверлить гостя лицевыми бурильными установками, от которых веяло остротой игл и арктическим холодом. Весь ментальный девятый вал бессильно разбивался о гранитный утёс самообладания.

Не в первый раз Богдан взвешивал все «за» и «против». Чаши раскачивались с различной амплитудой в зависимости от добавляемых к весу приведённых аргументов новых мысленных фактов. В руки простого тоннельщика волей провидения угодил ключ от будущего. Что он принесёт человечеству или хотя бы отдельно взятой части? Меценатом Северов не был, тем паче осчастливливать весь мир в его планы не входило. В первую очередь он желал блага себе и близким, затем родному Ирию и Провалу, третье место на пьедестале досталось России, где-то в хвосте плелась далекая Земля, а уж совсем на задворках обретало остальное человечество, к которому Северов совершенно не испытывал теплых чувств. Ли и Марья сами того не сознавая, нащупали шанс, возможность с большой буквы «В» обрести части миров независимость. Но знания эти грозят бедами и лихолетьем. Аюй – гигантская гравитационная аномалия, показал острые зубы и второе дно.

Чтобы удержать в своих руках управление и не дать марионеткам оборвать ниточки, ведущие к перекладинам, каас пойдут на многое. На убийство, на подлог, на геноцид. Подкармливаемый старшей расой Молох с готовностью сожрёт десятки, если не сотни миллионов душ. Галактика привыкла к мирной жизни. Больше сотни земных лет на её серебристых мерцающих рукавах не вспыхивали яркие сверхновые звёздных войн. Мелкие конфликты и полицейские операции не считаются. Пираты, бандиты, работорговцы и прочая пена разумных видов подчищалась регулярно, также регулярно восполнялась всплывающей со дна цивилизаций криминальной мутью. Сепаратисты и планетарные войны встречались реже, но и они не обходились без внимания старшей расы Каас и её ручного жупела – землян с колонистами. Верные псы драли всех, на кого указывал хозяйский палец. И теперь один из кобелей пресытился грязной работой, решив порвать поводок и покинуть свору. От паршивого ягнёнка может всё стадо запаршиветь, а русские стремлением к независимости были отнесены именно к этому типу овец. Вопрос, что делают с паршивой особью или бешеным псом?

Сейчас у Богдана за пазухой оказался схоронен готовый ответ на множество вопросов. Во что это выльется в конечном итоге, не взялись бы гадать самые отпетые цыганки с позолоченными ручками, пифии и Дельфийский оракул – спасение от грозящего апокалипсиса или всё же шкатулка Пандоры, открытие которой навлечёт несчастья на любимый мир? Вот как, скажите, оценить этот груз ответственности? Когда твое слово, равно как и молчание, способны спасти или погубить миллионы. Куда ни кинь – всюду клин.

В любом случае надо было что-то делать. В складывающейся в макромире ситуации время играло роль конечного ресурса. Проморгаешь миг, последствия будут необратимыми. Пригубив коньяк под внимательным взглядом Ильина, Северов решал: тянуть всё одеяло на себя или делегировать эту честь другим? Тянуть на себя – нашли дурака! Нет-нет-нет, этот прикуп надо сбрасывать тому, кто сумеет им распорядиться к общей пользе.

– Командующий флотом вам подойдёт? – грубый бас разбил хрупкую тишину.

– Вице-адмирал Крашенниников? – вскинулся Богдан.

– Адмирал флота Иванцов, – колючие льдинки вместо глаз не выражали ни одной эмоции. Ильин превратился в статую Снежного короля, ибо «инструмент» в штанах не позволял ему считаться королевой.

Краснокожий выходец с Пандоры. Один из лидеров общественного движения за независимость Провала. Опытнейший флотоводец и неплохой политик, влияющий на политику Провала, русского сектора и Конфедерации в целом. Пойдёт ли он? Несомненно.

– Вы ведь не флотский, – прищурившись, утверждающе констатировал Богдан. – Разведка, СБ?

– ОСО[31], – хлёстким выстрелом ответил Ильин, на что Богдан качнул головой в такт мысленному озарению.

– Спецотряд «Вихрь» принадлежит вашему хозяйству, м-м-м, негласно. Не сочтите за наглость, но позвольте вопрос: как давно вы знакомы с полковником Птицыной?

– Скажем так, – Ильин обозначил сухую улыбку уголками губ, – давно. Ваша невеста очень неординарная женщина, умудрявшаяся надирать задницы «святогорам». Вы, как выясняется, тоже не промах. Поражаюсь, как военное ведомство умудрилось прохлопать интуита. Зажрались и обленились. Видно, их военные комиссариаты зря едят свой хлеб.

– Вы ошибаетесь, Фёдор Борисович, я не интуит.

– Позвольте мне остаться при своём мнении. Не вам судить, интуит вы или нет. Все факты, любезный Богдан Михайлович, на моей стороне. Вы уж извините, но неправда ваша. Могу ли я узнать о сути и цели беседы с адмиралом?

– Нет. Только если он сам соизволит поделиться информацией с вами.

– Вы же понимаете…

– Нет. Только так. Информация слишком горячая. Предупреждаю, после сеанса связи вашему кораблю придётся соблюдать полное радиомолчание. Хотя о чём я, адмирал без меня разберётся с мерами безопасности.

* * *

Богдан устало привалился спиной и затылком к холодной переборке, словно всем телом всасывая морозную свежесть остужённого принудительной вентиляцией металла. Постояв несколько секунд в «слепой» зоне, не контролируемой всевидящим оком Марьи, мысленно сбросив с себя давящий груз тяжёлого разговора со старпомов «Скорого», он придал лицу вид бравый и чуточку придурковатый и шагнул на освещённый участок. Лучше провисеть полную смену в открытом космосе в осточертевшей «Свири» с вышедшей из строя ассенизаторской системой, чем ещё раз согласиться на подковёрную беседу, до отвала набитую намёками, экивоками да эзоповым языком. Всё же работа в спецслужбах налагает на людей характерный отпечаток, у них образовывается странная профессиональная деформация уводить разговоры в сторону вместо прямого и ясного ответа. Благо хоть ему пошли навстречу. Не пришлось «светить» корочкой сотрудника внешней разведки. Этот козырь лучше не светить. Из обронённого намёка о знакомстве Ильина с Региной удалось вычленить главное – невеста по его просьбе отправила «маляву» наверх. Докладная записка полковника в отставке дошла до адресата. За красивые глаза никто фрегат в Тмутаракань не зашлёт.