Событие освещали все местные газеты и даже один из национальных каналов. И пока моя соседка – модистка прямо на мне ушивала и без того идеально сидящее платье, а Милита заканчивала укладывать мои волосы, я пила успокоительное и переживала так, будто сегодня вечером должна была состояться не выставка моих работ, а свадьба.

— Buonasera, signore e signori! — услышав приветствие со сцены, внутри меня все сжалось от волнения и предвкушения, ведь сейчас все взгляды будут направлены на меня.

Подруги защебетали, пытаясь приободрить, а я, стоя под сценой в ожидании момента, когда меня пригласят подняться, уже чувствовала на себе лишь один пристальный, изучающий взгляд, и не могла понять, почему вместо дискомфорта испытываю радость.

— Главный врач центра помощи пострадавшим в дорожно-транспортных происшествиях Бартоломео Фоксини. Поприветствуем! — ведущий первым стал аплодировать, глядя за кулисы, пока оттуда не показался мужчина в белом халате.

Статный, широкоплечий, высокий, он уверенно и расслабленно ступал по сцене, при этом не сводя с меня глаз. И с каждой секундой я убеждалась в том, что именно его взгляд ощущала на себе несколько минут, предшествовавших его появлению.

— Он точно врач? — замурлыкал кто-то из стоящих рядом девушек.

— Полечи меня, мой бог! — вырвалось из другой, а покраснела я.

— Полин!

От звучания его голоса подкосило колени. Он не отрываясь смотрел на меня, а я краснела, не зная куда девать глаза.

— От лица нашей больницы, я хотел бы выразить благодарность за помощь в развитии такого важного дела. И лично от меня — восхищение вашими работами. Вашей доброй душой и красотой.

И без того взволнованная, я забыла, как дышать. Если бы не подруги, стоящие по бокам от меня, точно бы дала деру, потому что от теплого взгляда я таяла, как сливочное мороженое под мягким весенним солнышком.

— Думаю, пора пригласить на сцену девушку, чей талант собрал столько неравнодушных людей в одном месте с благой целью. Просим! — ведущий протянул руки, жестом приглашая меня подняться, но ноги не слушались. Зал взорвался аплодисментами, а я продолжала стоять неподвижно, чувствуя, как какая-то сила одновременно тянет меня к нему, человеку в белом халате, но и не дает ступить ни шагу.

И тогда он сам спустился за мной. Улыбнулся и протянул ладонь. Ту самую, изображениями которой был завален весь мой рабочий стол. И ту, что стала символом спасения и помощи.

Разве такое бывает?

Что происходило дальше я помнила очень смутно. Спокойно вздохнуть смогла лишь после того, как официальная часть и торги были закончены, а гости разбрелись по залу, обсуждая мои работы под бокал шампанского.

Алкоголь и музыка поднимали градус веселья и расслабляли. Впервые за долгое время я была счастлива, понимая, что мои «картинки» пригодились и станут хорошим подспорьем в очень важном и благородном деле.

Я с удовольствием общалась с новыми поклонниками своего таланта, но с каждой минутой мне становилось скучнее, и хотелось поскорее уйти, чтобы выпить кофе и приступить к работе над очередной картиной. И, наконец, когда поток желающих пообщаться со мной иссяк, я глазами нашла поднос для пустых бокалов и направилась к нему.

— Полин, вы любите кофе?

Я узнала голос доктора, и мурашки, побежавшие по рукам, предательски выдали меня. Он точно заметил их, потому что сразу же отвел глаза с моего обнаженного плеча.

— Капучино…— несмело ответила я, инстинктивно приближаясь, чтобы утонуть в аромате сандала, исходившем от него.

— Отлично! Здесь недалеко есть милое кафе. Кажется, именно ваши работы украшают его стены.

— Вы там бывали?

— Не раз. Знаете, что-то необъяснимое тянет меня туда каждое утро.

— Наверное, отличный кофе.

— Возможно. Но, уверен, есть что-то еще, — доктор, к этому моменту уже снявший свой халат, предложил локоть, и повел меня к выходу.

В кафе к Римме мы так и не попали. На половине пути, прямо на площади у фонтана, нас застала гроза, и нам пришлось прятаться под навесом кондитерской. Там и случился наш первый поцелуй, после которого мы больше не расставались.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец