Голова раскалывалась от десятков вопросов, а в груди нестерпимо ныло от затопившего чувства вины. Вспоминая слова, которые я нещадно бросала ему в лицо, словно звонкие пощечины, я каждый раз думаю о том, что поступила с ним слишком жестоко. Я судила Рахманова за его прошлые дела. Но если он на самом деле раскаялся? Если, и правда, что-то почувствовал ко мне? К Соне? А я вот так, наотмашь, не жалея выражений…

Спустя десять минут мы заканчиваем с обедом в столовой института. Пока Карина набирает сообщение своему ухажеру, я, схватив подругу под руку, веду ее по коридору к выходу. Думаю о том, что сессия практически наполовину сдана, и это не может не радовать. Правда, удручает счастье тот факт, что на работе меня не отпустили спокойно готовиться к экзаменам, поэтому приходится совмещать работу и учебу. То ребята подменят в баре, то возьму выходной. Но, несмотря на все тяготы и жуткий недосып, я не жалуюсь. Повторяю про себя, что скоро станет полегче, а без трудностей счастье не так сладко на вкус.

Мы выходим во двор и, спустившись по ступенькам крыльца, останавливаемся попрощаться. Карина начинает сыпать вопросами. Все не может определиться, что же ей надеть на свидание, а я кручу головой по сторонам, желая поскорее смыться отсюда. Но и обижать подругу не хочется.

- Ты меня совсем не слушаешь, - вздыхает она огорченно. Возвращаю к ней внимание.

- Что ты. Слушаю. Я просто думаю, это не имеет никакого значения. Юбка, джинсы или платье. Человека любить должны не за вещи, а за него самого.

- Глупости, Лейла, - хмурится подруга, указывая пальцем на стоящих чуть поодаль в группе девчонок, среди которых наша местная звезда Олеся. Девушка - дочка высокопоставленного чиновника, и выглядит соответствующе. Всегда брендовые шмотки по последней моде и дорогущий «тюнинг».

- Сразу видно, что ты не разбираешься в психологии, - протягивает Карина. - Встречают всегда по одежке! Нельзя полюбить замухрышку в дешевом наряде.

- Если следовать твоей логике, то у меня никогда не будет парня, - слова вылетают на автомате, а когда произношу это, понимаю, что ставлю подругу в неудобное положение.

- Нет, я не то имела в виду. Ты все переворачиваешь, - хмурится она обиженно.

- Неважно, - смеюсь я, давая понять, что я ничуть не задета. – Пойдем, – взяв под руку Карину, веду ее в сторону обочины, к припаркованному авто подруги. Но хорошее настроение улетучивается буквально через пару шагов. На пути глаз вдруг цепляется за стоящую чуть поодаль спортивную машину ярко-красного цвета. От понимания того, кто может быть ее владельцем, мурашки бегут по позвоночнику, и сердце в груди бьется тройными рывками. Я вижу, как наши девчонки обступают машину, высматривая ее владельца. Даже наша Олеся тут как тут. В голове проскальзывает мысль, что он с Перепелицыной, нашей гламурной дивой, смотрелся бы очень гармонично. Повернувшись, замечаю, с каким интересом Олеся пялится на него. Игриво накручивая локон волос на палец, то и дело посматривает в сторону спорткара.

Для того, чтобы подойти к машине Карины, нам так или иначе придется пройти мимо тачки. Убегать сейчас не имеет смысла, только выставлю себя сумасшедшей в глазах окружающих. Да и вообще, может быть, это и не Рахманов? Мало ли похожих автомобилей вокруг? Но все мои надежды рассеиваются в прах спустя пару секунд, когда дверь с водительской стороны открывается, и нашему взору предстает высокий блондин с бриллиантом в ухе и с ослепительно белозубой улыбкой. Мне кажется, я даже слышу, как перестают биться сердца всего женского состава нашего универа, столпившегося сейчас во дворе. Даже Карина замирает, превратившись в соляной столп. Десятки пар глаз устремлены на самоуверенного наглого хама Рахманова, но ему, похоже, это ничуть не мешает. Обойдя машину, мужчина преграждает нам путь.

- Привет, - улыбается во все тридцать два зуба. Чувствую, как вспыхивают мои щеки от столь пристального внимания всех окружающих.

- Привет, - улыбается ему Карина. Бросив на нее смеющийся взгляд, Рахманов возвращает ко мне внимание.

- Бобер, дело есть. Прыгай в тачку, - произносит обыденным тоном, будто мы с ним лучшие друзья и расстались несколько минут назад.

- Супер-Майк? - шепчет удивленно подруга, понимая, кто стоит перед нами. В ее голосе столько радости и предвкушения, что мне становится обидно. Карина ведь знает, как я отношусь к нему. И все равно, подавай ей хлеба и зрелищ.

- Давай, бобер, залезай в машину, - приоткрыв дверь, Назар указывает кивком головы в сторону салона.

- То есть мое согласие здесь совершенно не требуется? – начинаю злиться на его наглость. За месяц успела позабыть, до чего может быть упрямым этот мужчина.

Сделав вид, будто задумался над ответом, Назар возвращает ко мне внимание.

- Вообще-то нет… - пожав плечами, ухмыляется. И от этой улыбки одновременно жар по телу, и гнев разливается. Насколько он красив, настолько же и отвратителен в своих повадках.

- Ты сказал, что вечность трогать меня не будешь, - сцепив на груди руки, прожигаю его ненавидящим взглядом.

- Бобер, прошел целый месяц, - улыбается негодяй, приблизившись ко мне. - Тридцать один день без тебя. Для меня это вечность, - разводит руками, выглядя при этом до чертиков довольным. Он обманул меня. Рахманов снова обвел меня вокруг пальца.

Просто замечательно, а меня еще совесть грызла по поводу этого обманщика. Усмехнувшись самой себе, кивнув Карине, все это время следившей за нашей перепалкой с улыбкой на лице, залезаю в салон машины. Делаю это не потому, что простила Рахманова, или потому что слушаюсь его. Нет. Я просто не хочу устраивать концерты на виду у всего народа. Не хочу пересудов потом.

В салоне пахнет кожей и немного его парфюмом. Пока Рахманов оббегает авто, пытаясь добраться до водительского места, я, прикрыв глаза, пытаюсь привести мысли в порядок. Успокоить бешено бьющееся сердце, и выровнять дыхание. Я справлюсь. В этом нет ничего сложного. Просто в очередной раз покажу Назару, что ему нечего ловить рядом со мной. Я не собираюсь вестись на его уговоры, на его машины.

- Как там Морковка? – раздается вдруг его тихий голос. Распахнув глаза, перевожу на него взгляд. Рахманов трогается с места, выезжая на проезжую часть. Мужчина как всегда расслаблен и уверен в себе, а мне вдруг становится тесно здесь, наедине с ним. Слишком мало места в салоне, чтобы я могла сохранять здоровый рассудок рядом с Назаром.

- Все хорошо. Ходит в садик, - пожимаю плечами, отворачиваясь к окну.

- Про меня спрашивала?

Боже, как меня раздражает его самоуверенность! Это же надо быть таким наглым и упертым, чтобы до сих пор не перестать говорить о Морковке. Не хочу, чтобы он даже думал о ней!

- О чем ты? Так, пару раз спросила... – Вру. Соня постоянно говорит о Рахманове, и это дико злит меня. Но я молчу, ничего не говорю дочке. Ребенок ведь не виноват, что своим чистым сердечком полюбила такого, как Назар.

- Пару раз? – вздернув бровью, окидывает меня недоверчивым взглядом. - Сдается мне, ты хитришь, - покачав головой, возвращает внимание к дороге.