Маркус сидел и потягивал виски, слепо глядя в окно. Все кончено. Пошли прахом его усилия скрыть в тайне предательство Дэвида. И кто его разоблачил?! Сам же неблагодарный братец. Он видел, что Розалинда в ужасе от того, что натворил Дэвид, да и он, Маркус, тоже. Селия просто шокирована, но позже она поймет, что ее предали. Прощаться с иллюзиями всегда очень больно… Но еще больнее было вспоминать несчастное лицо Ханны – ее так унизили, растоптали.

Он невесело улыбнулся. Вот три женщины, счастье которых для него превыше всего на свете. Но то, что он сделал, явилось для них оскорблением и ужасом.

Послышался резкий стук в дверь, которую тут же бесцеремонно распахнули. Герцог не обернулся; он знал, кто к нему пожаловал. Эксетер давно ее поджидал.

– Маркус, я никогда не имела привычки подвергать сомнению твои действия, – начала мачеха тихо. – Ты взрослый мужчина. И пусть мне не всегда нравились твои решения, я говорила себе: ты достаточно опытен, чтобы отдавать себе отчет в поступках. И держала язык за зубами. – Розалинда замолчала, и Маркус едва не ощутил, как бьется ее сердце. – Но я не смогу жить в ладу с собой, если не спрошу – зачем?

– Я пошел на обман ради вас, – спокойно ответил он. – И ради Селии.

– Ах, Маркус… – прошептала она в смятении.

Герцог, все так же глядя в окно, поведал ей все тихим голосом.

– Я не хотел, чтобы вы знали, как гадко Дэвид поступил с этой женщиной, – завершил он свой рассказ. – Ханна была для меня никем, как и я для нее. Несколько месяцев притворства, и она вернулась бы к привычной, но уже вполне обеспеченной жизни. И я бы вернулся к своей; вот все бы и устроилось как нельзя лучше.

– Значит, так ты решил меня пощадить?! – изумилась Розалинда. Прикрыв глаза, Маркус слушал, как мачеха перечисляет все те доводы, которые уже приводила Ханна. – Чтобы я думала, будто ты несчастен в браке, что жена тебя бросила, а тебе она настолько безразлична, что ты не сделал ничего, чтобы ее удержать?..

В комнате воцарилось молчание, которое было красноречивее любых слов. Маркус ничего не отвечал, не желая больше оправдывать брата. Розалинда тяжко вздохнула.

– Но я бы никогда не обвинила Дэвида! – воскликнула она удивленно. – Я бы отругала тебя и злилась бы на тебя. Но никогда бы не заподозрила Дэвида. О Маркус, как ты мог?

– Привычка, – усмехнулся он, залпом допив остаток виски в стакане.

Никто не догадывался, сколько раз он спасал Дэвида. Даже сам Дэвид. Начиная со школьной скамьи, в Итоне, где Маркус сдавал экзамены за брата. Потом пошли карточные долги и рассерженные мужья. За Дэвида приходилось платить, мужьям – угрожать.

Маркус делал все, чтобы сохранить честь семьи и, кстати, самого беспутного братца. И на этот раз, думал он, все обойдется, но ошибся. Дэвид чуть не сломал жизнь ни в чем неповинной женщине. Эксетер не мог делать вид, что Ханну можно просто выставить вон, кинув небольшую денежную подачку и сказав на прощание несколько утешительных слов. Дэвид должен за это поплатиться. Но на этот раз страдать придется Маркусу – и поделом.

– А Дэвид?.. Господи, о чем он только думал?! – убивалась Розалинда, взволнованно расхаживая по комнате. – Как мне хочется пойти и самой надрать ему уши! Так жестоко пошутить над бедной женщиной. И лгать нам всем. Похоже, я его совсем не знаю. – Она вдруг выхватила из буфета стакан и швырнула его в камин – послышался треск бьющегося стекла. Пламя жадно лизало осколки драгоценного хрусталя.

Маркус молча налил себе новую порцию виски.

– Это недопустимо, – твердо заявила Розалинда, наконец справившись с нервами. – Ты должен воздать ей за содеянное зло добром, и Дэвид тоже. Хотя, если он и получит по заслугам, бедной Ханне будет от этого не легче.

Маркус догадывался, что собиралась сказать Розалинда. И если говорить начистоту, мысль жениться на Ханне показалась ему более чем привлекательной. Хорошо бы, герцогиня ее поддержала или даже сказала, что так нужно. Тогда Ханна, возможно, закроет глаза на все то, что не нравилось ей в его жизни и в нем самом, и даст согласие. Хотя бы даст ему шанс! Наверное, надеяться на большее он не имеет права, после того что бедняжке пришлось претерпеть по его милости! Большего он не заслуживает, да и не потребует – Маркус был готов в этом поклясться. Впервые в жизни с замиранием сердца он ждал, что мачеха предложит ему жениться.

– Ты должен ее отпустить.

Он уставился на Розалинду, едва не выронив стакан с виски.

– Что?

– Завтра же, – продолжала герцогиня. – Ханну уговорили приехать в Лондон под ложным предлогом, поэтому нужно разрешить ей уехать как можно скорее. Теперь-то я припоминаю, что ей действительно не терпелось уехать – были признаки. Ах, Господи, как же я была слепа! Зачем настаивала, что все образуется, если она согласится остаться…

– Разве она хочет уехать? – Маркус был ошеломлен. Ему казалось, что Ханне начинает нравиться и жизнь в Лондоне, и он сам. Конечно, сначала она хотела уехать, но сейчас? Кажется, Ханна и словом не заикалась об этом. С другой стороны, и он сам перестал думать о том, что будет, когда она уедет. Маркус уже не представлял своей жизни без этой женщины.

– Зачем же теперь удерживать ее здесь?

Он промолчал. Да и что на это скажешь? Зачем же теперь удерживать ее здесь? Больше не нужно обманывать Розалинду и Селию, изображать счастливую пару перед светским обществом. Рано или поздно Дэвид отправится кутить и проболтается, если еще не успели проболтаться слуги. Тогда жизнь в Лондоне станет для Ханны настоящей мукой. Маркус отчаянно пытался найти довод против, но не находил.

– Она жила здесь, как моя жена, – наконец тихо сказал он.

Розалинда ахнула:

– Неужели? Значит, ты с ней…

– Нет! – в отчаянии воскликнул он. – Я хотел сказать, что она была представлена обществу в качестве моей супруги-герцогини.

Розалинда вздохнула.

– Все равно ты должен ее отпустить. Она тебе не жена. Если ты и притворялся целых два месяца, это еще не значит, что ты имеешь на нее право.

Маркус смотрел в окно, чувствуя в душе холод и пустоту. «Я имею на нее право! – хотелось ему крикнуть. – Я притворялся лишь до тех пор, пока сам не поверил в то, что это правда. Я к ней привык; она мне нравится; и я хочу, чтобы она осталась».

Но этого хочет он. А чего хочет Ханна? Однажды, когда она так рвалась уехать, он заставил ее подчиниться своей воле. Тогда ему было безразлично, чего она хочет. Но сейчас…

– Разумеется. Я поговорю с ней сегодня вечером.

Ханна попросила Лили принести ей обед в детскую. Она не знала, будет ли семья обедать вместе так, как если бы ничего не произошло, и решила, что в детской ей будет безопаснее. Она еще немного поиграла с Молли, стараясь не думать о том, что будет дальше. Слуги наверняка уже вовсю чешут языками. Еще бы, такой спектакль с утра! Скоро вся прислуга будет знать, что Ханна самозванка, а потом об этом узнает весь Лондон.