– Оборотень?

– Да! – с плохо скрываемой гордостью заявил мужчина. – Здесь видали и такое!

– Будь мы на землях Ровальи или Варга, я бы вас послушал. Там, в предгорьях, такие истории не редкость, но здесь, на равнине… – сказал де Брег и недоверчиво покачал головой.

– Поверьте, сударь! Поверьте и послушайте…

История, которую нам поведал этот рыжий купец, могла оказаться очередным вымыслом, которым часто потчуют проезжающих. Будь торговец поумнее, он бы не стал рассказывать такие вещи, но скука, написанная на лице шевалье де Брега, сделала свое дело и раззадорила купца еще больше. Он, желая доказать правоту, выложил все известные слухи, приукрашая и дополняя их красочными домыслами.

Оборотень из Фортенси… Де Брег не ошибся.

Им оказался один из рыбаков, заболевший этим ужасным недугом уже в зрелом возрасте. Что послужило причиной болезни, никто не знал. Даже старухи, кои найдут объяснение любой напасти, и то разводили руками, видя в этом лишь наказание Господне. К слову, про существование в деревне оборотня знали многие, но никто не порывался сжечь его на костре или умертвить, как подобает добрым христианам, которые столкнулись с делами нечистого. Жителей зверь не трогал, а когда приближалось полнолуние, он уплывал на острова, которых на озере было вдосталь. Так бы и прожил жизнь, но несколько лет назад нагрянули слуги Святого Трибунала. Зверя не поймали, но схватили семью: жену, дочку и маленького сына.

Служители Трибунала, по словам купца, провели доброе дознание, а затем приступили к устрашению словами. Когда это не помогло, несчастных подвергли устрашению действием, во время которого дочка сошла с ума. После этого их ожидало испытание ведьм…

– Это было ужасно… – закончил рассказ купец и осенил себя крестным знамением.

– Да, мне приходилось видеть нечто подобное, – сквозь зубы процедил де Брег.

– Помилуй их, Господи, – прошептал я.

– Скажите, милейший, – поинтересовался шевалье, обращаясь к торговцу, – разве святой отец, который призван заботиться о душах всех страждущих, не выступил защитником на судебном процессе? Он, если не ошибаюсь, имел полное право вмешаться.

– Некому было вмешиваться! Молодой священник прибыл год назад.

– Нет, я имею в виду старого священника. Седой старик…

– Господь с вами, сударь! – перебил его купец и перекрестился. – Старый священник уже десять лет как помер. Я же вам рассказывал про набег южан! Святого отца убили, а костел, который вы изволили видеть по дороге в Фортенси, разграбили и сожгли.

– Как так?!

– Разве вы не заметили развалин? – удивился торговец.

– Но… – начал я, но шевалье меня перебил.

– Конечно! Вы совершенно правы. Просто мы изрядно устали и не смотрели по сторонам. Дорога была тяжелой, – добавил де Брег и повернулся ко мне: – Жак, вы закончили обедать? Прекрасно. Пойдемте немного прогуляемся…

Спустя час мы стояли перед костелом. Я бы сказал, что ошиблись и храм, за которым так бережно ухаживал священник, находится где-то в стороне, но письмо… Письмо, оставленное де Брегом на краю ограды, исключало такую возможность. Оно так и лежало, придавленное маленьким камнем. Мы здесь проезжали. Проезжали и видели нечто необъяснимое. Искусно наведенный морок или призрак, представший перед нами в образе седого священника.

Небольшой и чистый дворик на самом деле зарос бурьяном, а вымощенная тропинка едва угадывалась под ковром сорной травы и широколистных лопухов. Храм был разрушен до основания. На одном из вывернутых камней сидела изумрудная ящерица – единственное живое существо, обитающее в этих развалинах.

– Что такое «испытание ведьм»? – спросил я, когда мы покинули разрушенный храм и направили лошадей обратно в деревню. Не знаю, по какой причине, но это название всплыло в моей памяти, несмотря на смятение от увиденного.

– Это дознание для выявления примет, свойственных ведьмам, – пояснил де Брег.

– Дьявольские метки?

– Родимые пятна, бородавки и пятна, не чувствительные к боли.

– Не чувствительные к боли? Как так?

– Во время испытания палач Святого Трибунала прокалывает иглой каждую пядь кожи. Если кровь не выступила, то сие место считается невидимым знаком дьявола. Кроме этого, практикуется испытание плачем и водой. – Шевалье говорил четко и медленно, словно читал наставления. – Если во время пыток женщина не заплакала, она признается ведьмой. Если же силы ей изменили и показались слезы, то она признается ведьмой, ибо неисследимы пути Господни! Во время второго испытания женщину бросают в воду. Если всплывает, значит вода, как символ чистоты, отвергает грешное тело, а следовательно, ведьмовская сущность доказана.

– Но человеческое тело всегда…

– Довольно, Жак! – с хмурым видом отрезал шевалье де Брег. – Вы иногда забываетесь и начинаете рассуждать о весьма опасных вещах. Научитесь следить за своими языком!

– Простите, шевалье…

– Едва не проболтались во время беседы с рыжим купцом! Что вы намеревались сказать, Жак де Тресс?! Что мы видели седобородого старца и костел, который выглядел так, раздери меня дьявол, словно строители только что собрали свои вещи и ушли пить вино?! Ладно, не обижайтесь, – отмахнулся Орландо. – Признаться, я тоже выглядел не лучшим образом. Надо было выяснить про священника, не упоминая о его внешности. Дьявольщина. Пропади оно все пропадом…

Некоторое время мы ехали молча. Поднялись на холм и остановились. Озеро, подернутое легкой рябью, искрилось и переливалось серебряной пылью. Пахло подсыхающей на солнце землей. Весна…

– Это был призрак? – осторожно поинтересовался я. – Священник, которого мы видели на развалинах?

– Нет, – покачал головой де Брег и похлопал гнедого по шее. – Это искусно наведенный морок. Призраки выглядят иначе.

– Но это же колдовство!

– Самое настоящее, – подтвердил шевалье и задумчиво протянул. – Знать бы, кому здесь помешали? Причем этот неизвестный знал, что мы появимся, и успел подготовиться к нашей встрече!

После этих слов меня передернуло, словно от холода, а волосы на затылке встали дыбом. Я даже оглянулся, словно за нашими спинами могло скрываться нечто ужасное.

– Судите сами, друг мой… – продолжал рассуждать мой спутник. – Некто, очень сильный и могущественный, создал оборотня. Я уж не знаю, по какой причине, но этот колдун изрядно постарался! Глупо подозревать, что простой рыбак так обидел чароплета, чтобы тот потратил столько сил на создание такого зверя. Зверя, который помнит своих обидчиков. Здесь нечто иное… Возникает чувство, что оборотня сотворили для особой миссии, которая никоим образом не связана с покушением на Ирэн де Фуа.

– Тем не менее зверя использовал шевалье Дампьер. Друг покойного барона де Мелло.