Дверь распахнулась. Мать Гущина в толстом махровом халате,без макияжа показалась Тате старше и как-то симпатичнее.

– Наталия Павловна? Я не ожидала… А Павлика нет дома.

– Можно мне с вами поговорить? Это очень важно!

– Со мной? Пожалуйста, – растерянно проговорилаженщина. – Раздевайтесь. Извините, я в таком виде, но у меня бронхит…Кашель замучил… Проходите, Наталия Павловна. Чай будете?

– Нет, спасибо, ничего не нужно.

– Вы, по-моему, очень волнуетесь, что-то случилось? СПавликом что-то не так? С его романом, да?

– Да, то есть я не знаю… Но я должна понять… НинельВадимовна, кто написал «Дурную славу»?

Лицо Гущиной стало серым.

– Это ведь написал не Павел Арсеньевич, верно?

– Господи, да что вы такое говорите! Бог с вами, а ктоже? – Голос ее звучал так фальшиво, что хотелось заткнуть уши.

– Я пришла к вам, чтобы сообщить – возникли подозрения,и надо бы их рассеять, если возможно…

– Какие подозрения? – помертвевшим голосом спросилаНинель Вадимовна. – Я не поняла…

– Я и еще кое-кто считаем, что это плагиат. Что ПавелАрсеньевич не писал этих книг… Они очень хороши, спору нет, но автор кто-тодругой.

– Но почему? Почему вы так решили?

– Мне трудно это объяснить… Это какие-то нюансы… И еслибы эта мысль зародились у меня одной, я бы молчала, но… Я вам больше скажу:похоже, эти книги писала женщина… Только не говорите мне, что вы ничего об этомне знаете. Кстати, последним доводом в пользу этой версии послужил ваш вопрос,не сняла ли я ксерокопию… Простите, что говорю такие неприятные вещи, но лучшевыяснить все, пока не поздно. Ведь если книга выйдет, может разгоретьсяграндиозный скандал, понимаете? Вашего сына назовут плагиатором, то естьпопросту вором.

– Но это не так… Вы ошибаетесь… А насчет копии яспросила, потому что Павлик велел. Я в этом не разбираюсь. Наталия Павловна,милая, я вас умоляю! Зачем вам это? Зачем вам ломать мальчику судьбу? Я знаю, унего тяжелый характер, он часто бывает грубым, но он не вор, нет! Ох, я большене могу… Не могу… И я всегда знала, что не сумею… – Она уже рыдала вголос. – Меня не хватит… Вы правы, вы совершенно правы, лучше все выяснитьсейчас, потом будет поздно, и я не переживу позора… Наталия Павловна, смотрите,вот, – она указала на висящий в комнате большой фотопортрет красивойвеселой женщины лет тридцати, – это она… Это она…

– Кто? – испуганно спросила Тата. Она ужераскаивалась в том, что поспешила явиться сюда.

– Ника, моя дочь, сестра Павлика… Это она написала текниги… но ее больше нет… Она была очень, очень больна… И вот уже год, как еенет… Она жила отдельно, и мы даже не знали ничего. Только после смерти нашлирукописи. Целых четыре. У меня сперва даже не было сил их прочесть. А Павликпрочитал. Ему очень-очень понравилось. И он сказал: «Мама, у меня есть шанспеременить жизнь, я смогу прославиться, а Нике ведь уж ничего не нужно, ивсе-таки ее труд не пропадет»… Понимаете?

– Значит, действительно это писала женщина, ваша дочь?

– Да-да, Ника. Она была такая странная…

– И что, она никогда даже не говорила вам, что пишет?

– Никогда. Она рано вышла замуж, ушла от нас… Они сПавликом не очень ладили… А потом ее муж погиб в автокатастрофе, у нее случилсявыкидыш, и она замкнулась. Я даже не знала, что она так серьезно больна… У неесдало сердце… Я виновата перед ней, потому что все внимание отдавала Павлику –младший, знаете… Мальчик. Я в своей безумной любви даже не поняла, что он… чтоон… обкрадывает сестру… Я только предложила кому-то показать эти книги,кому-то, кто разбирается… Он дал их почитать сначала одному доктору, своемуколлеге, и сказал, что это он написал… Тот был в восторге и посоветовалобратиться к Валерии Жихаревой. Она тоже одобрила. Она с ним работала, делалакакие-то замечания, и Павлик отнес рукопись к вам в издательство… НаталияПавловна, не губите! Пусть все идет как идет… Он меня возненавидит, еслиузнает, что я выдала вам правду! Умоляю! Хотите, на колени перед вами стану,Бога за вас молить буду! Пусть книгу напечатают, пусть он хлебнет этой славы, окоторой так мечтает… Пусть… Ради всего святого, вы ведь тоже мать, разве выпозволили бы сломать судьбу своей дочери?

– Нинель Вадимовна, побойтесь Бога, – лихорадочноговорила Тата. – Ника ведь тоже ваша дочь. Это она, понимаете, она, а неПавел Арсеньевич, заслуживает славы, хотя бы посмертной. Она, а не он! И потом,рано или поздно правда всплывет. Вы не подумали о том, что Ника могла кому-топоказывать свои рукописи. Она жила хоть и замкнуто, но не в безвоздушном жепространстве… И этот человек – или даже люди могли бы узнать в вышедшей книгероман вашей дочери…

Нинель Вадимовна вдруг подняла голову и посмотрела Тате вглаза:

– Он вас обидел, да? Дело в этом?

– Нет, дело совсем не в этом… Хотя… Просто я хотелаубедиться в своей правоте. Я только не могла знать, что это его сестра…

– Наталия Павловна, но ведь это же, в общем, нашесемейное дело, верно? Он же не у чужого человека… у родной сестры… Она егопростит, я знаю, она ему все прощала и это простит… Пусть, пусть все идет своимчередом. А вы… Вы молчите, ладно? Сделайте такое божеское дело!

– Это не божеское дело, – закричала Тата, –как вы не понимаете? И потом, ведь не я одна догадалась. Догадаются и другие.Вы сказали, у Ники было четыре книги?

– Да!

– Ну хорошо, предположим, выйдут все четыре, но чтодальше-то? Он ведь еще молодой, и будет странно, если вдруг он перестанетписать, подумайте сами. Это неизбежно всплывет. Раз уж есть такие подозрения… Апри том, как ваш сын обходится с женщинами, я не могу поручиться, чтокакая-нибудь из них не захочет свести с ним счеты… Мне он не нужен, я счастливас другим, мне все равно, как ваш Павлик ко мне относится, я глубоко егопрезираю теперь, когда все узнала, и я бы дала вам слово забыть об этом, но задругих-то я ручаться не могу! Ей-богу же, лучше пусть попробует своими силамидобиться славы, если она ему так нужна. Ваша дочь правильно назвала первуюкнигу «Дурная слава». Это была бы действительно дурная слава, попытайтесьобъяснить это вашему сыну!

– Я не в силах… Он возненавидит меня на всю жизнь, акак я без него? Господи, вразуми, что же мне делать… Нет, я не смогу… А высами, Наталья Павловна, а? Попробуйте сами, милая, дорогая, поговорите с ним…

– Нинель Вадимовна, я… Откуда же я узнала, что этороманы его сестры?

– Неважно! Так даже лучше! Господи, кажется, ты ивправду меня вразумил… Наталия Павловна, вызовите его и скажите, что вам сталоизвестно: эти книги писала его покойная сестра. И намекните, что об этомговорят уже многие… Да-да, именно так! Боже мой, у меня камень с души свалился!Пусть все будет честно… Насколько же легче жить, когда нет такого греха надуше!