– Твари… – попробовал сказать профессор, и не смог – горло, саднившее так, будто он ел песок, отказывалось произносить хоть какие-нибудь звуки. – Я отомщу… – про себя пробормотал профессор и, подтянувшись на руках, пополз куда глаза глядят.

Вскоре в его голове достаточно прояснилось для того, чтобы начать немного соображать. Отрывки бессвязных мыслей постепенно укладывались в систему, и к моменту, когда Иор почувствовал, что более или менее оклемался, способ выбраться из лагеря нашелся сам собой.

– Для начала надо двигаться в направлении, откуда сошла лавина. Определить это можно по любому препятствию, которое встретила ударная волна, двигающаяся перед ее фронтом… – огибая остов палатки, про себя бормотал он. – Минные поля, о которых рассказывал Эмис Ло, там гарантированно отсутствуют. Как и забор, по которому был пропущен ток.

Если я заберусь на хребет до рассвета, то, пока в лагере царит неразбериха, у меня будет шанс уйти. Местность тут безлюдная. Правда, где-то должны быть наблюдатели. Так, инфракрасные бинокли днем бесполезны. Значит, с завтрашнего дня буду двигаться при свете солнца. Снежников и ледников тут достаточно – смерть от жажды мне не грозит. Значит, дней десять протяну… в общем, или я найду аборигенов, или они – меня… или… интересно, как тут с хищниками? По логике, если есть косули, на которых охотился Эмис Ло, значит, есть и те, кто их жрет… Что ж, это, конечно, грустно, но что поделать? Так, пока не забыл… Надо найти какую-нибудь тряпку, чтобы обмотать ладони – кажется, они уже сбиты в кровь и почти ничего не чувствуют… А, черт, они просто замерзли… Снег? Я добрался до лавины? Ну, чего замер? Ползи, давай…

…Рука, соскользнувшая с камня, запуталась в каких-то ремнях, и Иор, еле сдержавшись, чтобы не выругаться, попытался высвободить кисть. С грехом пополам это удалось, и профессор обрадованно двинулся вперед. А потом замер: ремни, из которых от только что вынул руку, были не чем иным, как портупеей!

– Огнестрельное оружие бесполезно… – про себя буркнул он, – а вот нож может пригодиться. Кроме того, у него может быть фляга, табак и нормальные ботинки… Идти по горам в моих модельных туфлях – идиотизм… Ладно, придется стать мародером… Та-ак, что у нас есть? Нож на бедре? Сохранился… Куртка? Вроде бы не очень рваная… Пригодится… Ботинки? На ощупь чуть великоваты… Это хорошо… Белье… Намотаю вместо носок… Ключи? К черту… Оп-па… Минуточку! Коген? Куда они полетели? А-а-а!!! Ищи, дурень! Ну, я вам и устрою, гады… Только доберусь до этого чертового сейфа… О, вот и они… Ну, что, возвращаемся? Другого шанса может и не быть… так… и как теперь найти мою лабораторию? Навер… – Страшный удар, погрузивший его в беспамятство, оборвал умную мысль на полуслове…

На второй день после моего возвращения к монастырю зарядил дождь. Причем не нормальный летний ливень, а какая-то осенняя хрень, не опадающая на землю каплями, а неподвижно висящая в воздухе. Температура воздуха тоже заметно упала, и, быстро промокнув насквозь, я уже к вечеру прокляла все что можно. Первую ночь я провела под здоровенной елью, зарывшись по макушку в многолетний ковер из опавшей хвои. К середине следующего дня моя постель превратилась в кашу – влажная взвесь, задуваемая пронизывающим до костей ветром в любую щель, добралась и до нее. Так что утро третьего дня я встретила в омерзительном настроении, не выспавшаяся и злая как последняя собака. Хотелось поесть, принять горячую ванну, переодеться в сухое и забраться в теплую постель под теплое одеяло. Окажись рядом еще и Щепкин, я бы вообще сошла с ума от счастья. Однако из этого списка не было ничего. Одно ожидание.

Если бы не прощальные слова Ольгерда: «Подожди немного! Я чувствую, что все сложится, как надо», я бы уже давно вернулась к этим наркоманам в рясах, и устроила бы там бемц. Однако в голосе брата звучала такая уверенность в своих предчувствиях, что я решила терпеть до последнего…

Вообще то, что происходило с Ольгердом в этом чертовом мире, меня здорово удивляло. Если к пророчествам Эола мы все давно привыкли и воспринимали их как должное, то прозрения брата меня слегка напрягали: именно здесь он научился мгновенно прозревать ближайшее будущее. И не только! Сидя на облюбованном дереве на опушке леса перед монастырем, я частенько вспоминала ту ночь, когда вынуждена была из него бежать, и пыталась анализировать причины, по которым я беспрекословно подчинилась отданному мне приказу: «Уходи в лес и жди». Зная свой склочный характер, я не могла понять, почему мне не пришло в голову хотя бы возмутиться! Вместо этого я молча кивнула, поставила ногу на его сцепленные пальцами ладони и, подкинутая мощными руками, оказалась на заборе монастыря. Один взгляд, брошенный на почему-то оказавшегося лежащим на земле брата, и я послушно спрыгнула в густую траву и рысцой понеслась куда-то в направлении чернеющего на фоне звездного неба леса. Да что говорить про его командный голос? Весь бой в темном коридоре я, как дура, боялась того, что его уже одурманили, и я не смогу до него добудиться, а оказалось, что эта дрянь на него вообще не подействовала! А весьма своевременные «провалы» в атаках моих противников, позволяющие мне их убивать, были всего-навсего его «братской» помощью!

– Ну, не должен был я махать мечами! – «объяснил» он мне по дороге к забору. – Мне ведь тут еще оставаться! Пришлось ограничиться толчками и подножками. Не понимаю, почему, но я совершенно уверен, что добраться до Иггера отсюда мне удастся намного быстрее, чем при любом другом раскладе…

И я поверила и в это… Точно так же, как Вовка, сваливший по его приказанию куда-то к черту на рога искать то, не знаю что…

Даже спустя несколько дней пребывания в полном одиночестве я нисколько не сомневалась в том, что Ольгерд опять окажется прав…

…Кавалькаду, показавшуюся из-за монастыря, я сначала приняла за охотничий отряд какого-нибудь местного дворянина. И только потом, увидев королевский герб на карете, выкатившейся на дорогу к столице, чуть не упала с дерева от удивления: оказывается, пока я моталась по лесу, избавляясь от преследующих меня Одержимых, монастырь лично посетил сам Иггер Второй Завоеватель! А сейчас нагло возвращался обратно! На всякий случай проверив, как ходят в ножнах мечи, я пересчитала сопровождающую путешествующего монарха свиту и поморщилась: такое количество вооруженных воинов я бы не одолела. Вот если бы рядом был Вов– ка со своей винтовкой – мы бы еще посмотрели, кто кого… Однако ни Щепкина, ни Семы, ни, на худой конец, банды дамочек баронессы Золиа рядом со мной не оказалось, поэтому оставалось кусать локти и хмуриться. Дождавшись, пока процессия поравняется с деревом, на котором я восседала, я принялась высматривать тушку его величества Иггера Второго в окне его кареты, решив, что если он окажется излишне беспечным, то так и быть, порадую его метательным клинком. Увы, за кружевными занавесками и рюшечками не было видно даже его туфли. А бросать нож наугад мне показалось идиотизмом.

А через пару минут моя физиономия расцвела в широчайшей улыбке: в самом конце процессии, среди десятка одетых в подобие ряс молодых парней, я заметила бесстрастное лицо Ольгерда! Мой брат, двигаясь словно сомнамбула, умудрялся смотреть прямо в моем направлении, показывая, что знает, где я прячусь. Довольно ухмыльнувшись, я с трудом дождалась, пока кортеж скроется за поворотом, и, спрыгнув с дерева, параллельно опушке двинулась вслед…