Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дайте ему опия, — сказала она одному из санитаров, и потянулась за полотенцем, чтобы обтереть окровавленную ногу. Санитар через бумажный рожок влил в рот Мишеля опий.
Лорелея осторожно ощупала обнаженную ниже колена ногу юноши. Она была уже холодной и безжизненной. Девушка вопросительно взглянула на Ларри. Хирург угрюмо кивнул:
— Мы не можем спасти ногу.
— Что?
Мишель открыл глаза. Внезапно придя в сознание и ужаснувшись, он скорчился на столе.
— Нам придется ампутировать тебе ногу, парень, — сказал Ларри.
Мишель яростно отбивался от санитаров. Отчаяние на его бледном юном лице разбивало сердце Лорелеи. Ей было до боли жаль его, но иного выхода не найти.
— Твоя нога или жизнь, мой друг. Выбирай, — хмуро произнес хирург.
Мишелю дали еще опия. Под действием наркотика его веки отяжелели и закрылись.
Через час, уставшая и подавленная, Лорелея вышла из госпиталя, едва не столкнувшись в дверях с Бонапартом. У нее не осталось сил даже на то, чтобы как следует разозлиться на Фоусси, который тенью следовал за нею, контролируя каждый ее шаг.
Барри, заливаясь лаем, покрутился у ног девушки и бросился вон из лагеря, постоянно оглядываясь, словно приглашая следовать за собой. Лорелею осенила догадка.
— О Боже, — прошептала она и побежала к госпиталю. — Как я не подумала об этом раньше?
Бледный и изможденный врач стоял над тазом с водой, обмывая после операции лицо и руки. Мишель лежал на столе, сквозь бинты просачивалась кровь. Вошел Бонапарт и склонился над раненым.
— Ты заслужил прощение и награду, — тихо сказал он юноше. — Проклятие, — произнес первый консул. — На пятьдесят тысяч не купишь новую ногу.
— Генерал, — сказала Лорелея. — Я знаю, как найти Дэниела.
Казалось, он был рад отвлечься от Мишеля.
— Неужели, мадемуазель?
— Моя собака может найти его.
Бонапарт устало потер переносицу:
— Так пусть она это сделает. Фоусси, позаботьтесь об этом.
Уже начинало светать, когда Барри повел их вверх по заросшему густым кустарником склону мимо форта. Внезапно пес рванулся вперед и остановился на гребне горы. Лорелея и Фоусси, задыхаясь, бежали следом.
— Это он, — прошептала девушка. — Это Дэниел.
С заложенными за голову руками он устало брел по берегу реки, в спину ему упирался штык мушкета. Фоусси поднял свой мушкет и прицелился, но Лорелея остановила его.
— Вы можете промахнуться. У меня есть способ лучше вашего, — наклонившись, она зажала голову Барри между ладонями. — Вперед, — прошептала она. — Быстро!
Собака бросилась вниз в долину. Двигаясь бесшумно и стремительно, она налетела на австрийца и сбила его с ног. Мощные челюсти сомкнулись вокруг запястья солдата. Дэниел быстро повернулся и схватил мушкет. Лорелея была слишком далеко и не заметила, как он нанес солдату удар штыком.
— Дэниел! — закричала Лорелея, отчаявшаяся уже когда-нибудь увидеть его. Она закрыла глаза и снова выкрикнула его имя.
Через мгновение Дэниел уже сжимал ее в своих объятиях. Она с улыбкой взглянула в любимое лицо. В предрассветных сумерках белела прядь седых волос.
— Вы пришли почти вовремя, — сказал он. — Беспокойная выдалась ночка.
Лорелея коснулась пальцами его щеки:
— Ты ранен?
— Со мной все в порядке.
— Лжец, — прошептала Лорелея и приникла к его губам.
— Замечательно, — пробормотал Фоусси.
Вспыхнув, девушка отпрянула от Дэниела.
— Это был всего лишь поцелуй.
— Я говорю о собаке, — усмехнулся солдат.
Лорелея с беспокойством взглянула в сторону долины.
— Дэниел… австриец… Он?
— Мертв, — сказал Дэниел сурово.
Что-то внутри Лорелеи затвердело, словно защищая ее от того, чего она не хотела и не должна была знать.
На обратном пути в Аосту Дэниел рассказал Лорелее, что произошло ночью.
— Эмануэль был ранен, но мы не смогли отыскать даже его следов. Мы выполнили приказ Бонапарта, остались живы и сумели вырваться из того ада. Кто-то ударил меня сзади, — он коснулся рукою головы. — Меня оглушили, и этого оказалось достаточно, чтобы попасть в плен.
— Шарон и Мишель вернулись назад, — сообщила Лорелея. — С Шароном все в порядке. Мишель остался без ноги.
Дэниел побледнел:
— Он выживет?
— Скорее всего, нет, — заметил Фоусси и начал спускаться к раскинувшемуся внизу лагерю.
Лорелея задержалась и взяла Дэниела за руку. Его сухие, мозолистые ладони сжали ее нежные пальчики.
— Я почти желаю, — проговорила она, — любить тебя не так сильно.
Он вырвал руку:
— Ради Бога, не начинай снова об этом.
— А я люблю тебя, — настойчиво повторяла девушка. — Всем сердцем. Я даже не ожидала, что буду испытывать такие чувства.
— Какие?
Лорелея опустила взгляд на примятую траву у своих ног.
— Когда Шарон принес Мишеля, я спросила о тебе. Я думала не о раненом. Мне было невыносимо больно услышать о том, что ты пропал, Дэниел.
— Тогда подумай об этом как следует. Я не в последний раз причиняю тебе боль.
— Ты причинял мне боль тем, что убивал людей по чужим заказам.
— Это всего лишь часть.
— Но ты же больше не хочешь быть наемным убийцей? Бонапарт обещал вам награду за то, что вы взорвете форт Бардо. Нам хватит этих денег, пока я не открою свою практику в Коппе.
— Бонапарт просто так не дарит подарков.
— Но он обещал, что мы будем свободны и сможем уйти, куда нам нужно.
— Он обещает, пока ему это выгодно.
— Он сказал…
— Черт возьми, Лорелея, — Дэниел остановился, схватил ее за плечи и рывком развернул лицом к себе. — Ты просто дурочка, если веришь слову такого человека, как Бонапарт. Не все такие честные, как ты. Привыкай к этому.
Лорелея ошеломленно смотрела на Дэниела. В его глазах она вновь увидела уже знакомую, но все еще необъяснимую для нее боль.
— Обними меня, Дэниел, — взмолилась она. — Пожалуйста, обними на минутку.
Он привлек ее к себе, и Лорелея склонила голову ему на грудь. У нее возникло впечатление, что Дэниел так же отчаянно желал этой близости, как и она.
В Аосте они направились прямо в госпиталь. Шарон лежал пьяный у койки Мишеля.
— О Боже, — Дэниел глядел на забинтованную культю. — Будь все проклято.