Из уст ребенка слова «не очень плохо» прозвучали грустно и трогательно. И отец, и сын видели Ким и в худшем состоянии. Крису хотелось еще раз принять душ, вымыться снаружи и внутри, а заодно стереть все воспоминания из памяти Йена. Но он понимал: это невозможно. Когда-нибудь Йен сам во всем разберется. И поймет, какое наследство досталось ему от матери. Больше им нет до нее дела. Обернувшись, Крис увидел, что рядом стоит Франческа: только теперь он заметил, что и она здесь. Он улыбнулся ей и понял, как она расстроена. Сцена в баре была ужасна, хорошо еще, худшее случилось уже после того, как Франческа увезла Йена.

— Спасибо, что отвезла Йена домой. — Крис присел за кухонный стол, Франческа устроилась рядом и заглянула ему в глаза.

— Все хорошо, Крис. С вами все будет в порядке. — Она ободряюще улыбнулась Йену, дождалась, когда он робко придвинется, и обняла его. — Да, пришлось нам поволноваться, — добавила она, улыбнулась Йену, мальчик рассмеялся, и все вдруг вздохнули с облегчением.

Мария приготовила что-то на скорую руку, а потом они вместе с Йеном показали Крису и Франческе рождественские украшения, которые успели смастерить за выходные. Елочка была небольшой, но красивой, Йен гордился ею. Мало-помалу кошмар, через который они только что прошли, начал отступать. Могло быть и гораздо хуже.

— А может, съездим все вместе в Вермонт на следующие выходные? — предложила Мария. — Вдруг это наш последний шанс? Было бы так здорово побывать там вместе!

Эта идея понравилась Франческе: в Вермонте они с Крисом наконец стали парой, связанной узами близости. Йен обрадовался, и даже Крис заулыбался.

Только вечером Крису наконец удалось остаться наедине с Франческой у нее в комнате.

— Мне очень жаль, что все случилось на твоих глазах. Это часть моей жизни, которой я стыжусь. — Он и вправду стыдился так, словно сам был на месте Ким. О том, как он едва не поступил с бывшей женой, Крис боялся даже вспоминать.

— Ты ни в чем не виноват, — тихо отозвалась Франческа, обнимая его. — Хорошо, что я была рядом.

— И я этому рад. — Крис мысленно добавил: не будь рядом Франчески, он мог взорваться.

Он поцеловал ее и вдруг почувствовал, что прошлое начинает отдаляться, как будто отстраненное чьей-то рукой. С Франческой его ждала совершенно новая жизнь. Ким стала страшным сном, Франческа — мечтой.

Как и предлагала Мария, в выходные они всей компанией уехали в Вермонт и прекрасно провели время: резвились в снегу, долго гуляли, фотографировали друг друга, заглядывали в местные рестораны и кафе. Утром в воскресенье Крис повез Йена на ближайший горнолыжный курорт, взял лыжи напрокат и несколько раз съехал вместе с сыном с пологого склона. Никому не хотелось терять зря ни единой минуты: неизвестно, когда им вновь суждено собраться вместе. Решение принял за них Шарль-Эдуар:

— Следующее лето вы проведете на юге Франции. Мы с Марией снимем виллу на весь июль. И будем ждать в гости вас троих.

Йен восторженно захлопал в ладоши, Крис и Франческа с благодарностью приняли приглашение. В августе Мария и Шарль-Эдуар планировали приехать в Вермонт, так что надолго расставаться им не требовалось. Эта глава их дружбы оказалась не последней. Все только начиналось, как и новая жизнь у всех в этой небольшой компании. Утром Крис объяснил Йену, что теперь будет жить наверху с Франческой, а Йен станет в своей комнате хозяином.

— Вот и хорошо, — серьезно отозвался Йен, — потому что ты храпишь.

Франческа рассмеялась.

— Правда? Ну-ка, рассказывай, — попросила она, с облегчением думая о том, что Йен вовсе не обиделся.

На обратном пути в Нью-Йорк они распевали рождественские песни по-французски и по-английски. Мария отдала Франческе ключи от дома в Вермонте и разрешила бывать там, когда захочется. Новость порадовала всех.

В машине Йен уснул, так что Крису пришлось на руках нести его в дом. Разбуженный суетой мальчик пошевелился, открыл глаза и посмотрел на отца так, словно должен был сказать ему что-то очень важное.

— А мы заведем собаку?

Крис засмеялся.

— Конечно. Какой породы?

— Немецкого дога! — сонно улыбаясь, отозвался Йен.

— Ну уж нет! Может, таксу или Лабрадора?

Йен кивнул и уснул на руках у отца. Крис уложил его на верх двухэтажной кровати, укрыл одеялом и поднялся к Франческе. Она еще разбирала вещи, которые они брали с собой в Вермонт. При виде Криса она заулыбалась. Он до сих пор не мог поверить в свою удачу: он нашел ее! Те же чувства испытывала и Франческа.

— Можно мне сегодня лечь здесь? Моего соседа по комнате теперь даже пушками не разбудишь.

— Конечно! — поспешила ответить Франческа. Затея с переездом ей нравилась. Было приятно все выходные жить в одной комнате, опять расселиться по разным после возвращения домой было бы досадно.

Лежа в постели, Крис наблюдал, как она переодевается в ночную рубашку, и не знал, дождется ли времени, когда сможет видеть ее такой каждый вечер.

— Я буду скучать по Марии, — печально призналась Франческа, ложась рядом с Крисом. Он спал в футболке и трусах-боксерах, складывая на стуле джинсы, рубашку и носки. В постели Франчески он уже давно освоился.

— Летом мы увидимся с ними в Европе. Будет весело.

Она кивнула. Как хорошо, что Мария разрешила им бывать в вермонтском доме! Это невероятно щедрый подарок — из тех, какие делают только самым близким друзьям.

— Как думаешь, они поженятся? — уже в темноте спросила Франческа. Ей нравилось слышать рядом голос Криса и просыпаться по утрам одновременно с ним.

— Скорее всего. Если посмотреть на них, можно подумать, что они уже женаты.

Франческа мечтала, что когда-нибудь и они с Крисом будут понимать друг друга с полуслова. Это время пока не пришло. Зато теперь весь дом предоставлен им. Жаль только, что Марии и Шарля-Эдуара не будет рядом.

— Спокойной ночи, — прошептала Франческа Крису, прижалась к нему и уснула. Крис еще долго лежал без сна, улыбаясь и прижимая Франческу к себе. Потом уснул, но не отпускал ее всю ночь.

Последняя неделя Марии и Шарля-Эдуара в Нью-Йорке напоминала стихийное бедствие. Франческа помогала Марии укладывать вещи. Но прежде их требовалось разобрать и отправить часть в Париж, часть в Вермонт. Почти всю свою кухонную утварь Мария подарила Франческе, многое пришлось просто выбросить.

— Поразительно, сколько хлама может скопиться в единственной комнате за год! — жаловалась Мария, оглядываясь по сторонам. Повсюду громоздились коробки, лежали вещи, отложенные для благотворительных фондов. Сборы затянулись на несколько дней. Мать Франчески заезжала попрощаться со всеми: через два дня она улетала в Цюрих, а оттуда должна была направиться в Гштад.

— Когда в следующий раз буду в Париже, непременно навещу вас, — пообещала Талия. — Но если выйдете за Шарля-Эдуара, не вздумайте пригласить меня на свадьбу! — шутливо пригрозила она. — Я чересчур ревнива.