Земля давно утрамбовалась, ямы и насыпи походили теперь на лунные кратеры. Кое-где они напоминали затейливую систему окопов, вырытых без всякого смысла. В других местах насыпи можно было принять за древние могильные курганы.

Береговая линия озера протянулась на несколько километров. Масштабы разрушений поистине устрашали. Тот, кто устроил это, явно одержим.

Джиан ворочался во сне, бормотал что-то, снова затихал. Он забился в угол, но прилечь на скамейку не решился: дорога была сплошь в выбоинах. Даже сидя приходилось удерживать равновесие. Тесс удивлялась, как он вообще смог уснуть в таких условиях.

После того разговора в комнате Тесс они увиделись впервые. И оба были не в восторге от того, что следующие несколько часов им предстояло провести вместе взаперти. Тесс не сомневалась, что брат не хотел ехать с ней.

Накануне вечером Тесс снова потребовала отпустить ее, но граф Кристобаль оставался непреклонным. После ужина он пришел к ней в комнату. Они раньше не встречались: до этого Тесс видела его только из окна. Граф был приветлив и обходителен. Рассказал Тесс о Сории и о горной местности к востоку от города, о старинной традиции виноделия в регионе Арагон и своих заслугах перед городом, которые заключались в открытии единственного здесь приюта. И спокойно добавил, что убьет ее, если та не будет повиноваться.

Тем не менее той ночью Тесс спала не хуже и не лучше, чем обычно, – со дня нападения в Уруке. Она пыталась пробудить в себе ненависть к графу, но ее злость снова и снова обращалась на брата. Тесс пыталась понять, когда Кристобаль впервые связался с Джианом. Возможно, еще в замке Инститорисов. И от мысли, что Джиан, как неразумное дитя, поверил его обещаниям, еще больше выходила из себя.

По дороге из Сории они едва ли перекинулись парой слов. Интересно, зачем граф запер их вместе на несколько часов пути? Надеялся, что они помирятся? Или что Джиану удастся убедить сестру в своей правоте?

Джиан, однако, даже не пытался повлиять на Тесс. Молчал, отводил взгляд и вел себя так, будто начал понимать, что натворил.

Достаточно было выглянуть в зарешеченное окно экипажа, чтобы понять всю безвыходность их положения. Глушь, в которой на протяжении многих лет орудовали рабочие графа, не оставляла надежды на побег.

Когда экипаж наконец выехал на мыс, солнце скрылось на западе за перекопанными склонами. Мыс был не больше двадцати метров в ширину. По обе стороны дороги рабочие графа тоже разрыли землю и раскололи скалы динамитом.

На самом конце мыса виднелся замок, окруженный виноградником. Четырехэтажное здание с двумя зубчатыми башнями представляло собой прямоугольник почти без окон, но с множеством узких бойниц. Внутри, должно быть, очень темно, как в пещере. Похоже, эту усадьбу построили еще в Средние века, а несколько пристроек, ютившихся у подножия неприступных стен, появились позднее.

На одной башне Тесс заметила несколько фигур в черных одеяниях. Она не сомневалась – этим таинственным воинам, будто явившимся из прошлого, было лет по восемнадцать-девятнадцать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, зачем графу приют в Сории. Он набирает там личную охрану – мальчиков, готовых рисковать собой ради богатого покровителя.

Чем ближе они подъезжали к краю мыса, тем отчетливее виднелось, что замок в запустении, пристройки разрушены, а крыша нуждается в ремонте. Если Кристобаль и впрямь так богат, каким хочет казаться, то деньги он вкладывал куда угодно, только не в эту Богом забытую, разоренную землю в горах.

Прислонившись к решетке, Тесс посмотрела на позолоченное солнцем озеро, посреди которого возвышался островок правильной формы – крошечный, меньше графского замка. В сумерках Тесс не могла разглядеть остров, но непохоже, что он обитаем.

Она снова присела на скамейку. Экипаж обогнул полуразрушенную крепостную стену и подъехал к воротам замка. Сегодня эта стена не защитила бы от непрошеных гостей: камни потрескались, а горячие ветры превратили строительный раствор в труху. Стену явно очень давно не ремонтировали.

Тесс ожидала, что их встретит толпа воинов Кристобаля, но у ворот никого не оказалось. По двору бродили только куры и свиньи. Недалеко от входа в пыли валялась сломанная телега, на спицах ее колеса приютилась кошка с котятами. Водопой для лошадей зарос сорняком. На стенах и крышах сидели серые вороны – их крики разносились далеко по окрестностям.

Слева и справа от входа горели факелы – ни электрических, ни газовых фонарей тут, похоже, не было. Экипаж, где сидели Тесс и Джиан, проехал чуть дальше, чтобы вторая карета оказалась точно у входа.

Джиан проснулся.

– Что… – начал он, но осекся, вспомнив все произошедшее.

Тесс пристально посмотрела на брата. Тот отвел взгляд и сонно потер глаза.

– Добро пожаловать в бессмертие, – холодно поприветствовала она Джиана. Тот вздрогнул, но промолчал.

Через решетку заглянул граф. Тесс едва не нагрубила ему и все же сдержалась.

– Не смотрите так на нее, – сказал вдруг Джиан. Граф повернулся к нему, видимо удивленный замечанием. – Вы получили что хотели, – продолжал Джиан. – Давайте уже покончим с этим.

Кристобаль еще мгновение смотрел на Джиана и Тесс, затем молча отошел.

Наконец дверца открылась, и они смогли выйти.

Карканье переросло в оглушительный шум. Он разносился над озером, над горами и затихал в темноте.

…– Видишь что-нибудь? – спросила Каризма, опустив подзорную трубу, в которую они следили за двумя экипажами. Оба экипажа и четыре всадника скрылись за стеной.

– Ничего. – Джиллиан покачал головой.

– Почему вороны так разорались? – раздраженно спросила Каризма.

– Похоже, твоего дядю встречают.

– Думаешь, это его экипаж?

– Чей же еще?

Помолчав, Каризма спрыгнула с земляной насыпи в глубокий ров, задумчиво присела у стенки, подтянув колени, и нахмурилась.

Джиллиан сложил подзорную трубу и, спустившись к Каризме, сел рядом.

– С трудом верится, что здесь спрятаны сокровища, – сказал он.

– Когда я была здесь в последний раз, еще в детстве, тут повсюду рос виноград и все содержалось в порядке.

– А в замке ты была?

Конечно. Он всегда был немного запущен, но это потому, что дядя вкладывал деньги в другие имения: в Бургосе и в Ла-Манче. По крайней мере, так он говорил. А еще ведь есть приют в Сории, на него тоже уходила уйма денег. Но я не особенно всем этим интересовалась. Большую часть времени я проводила с нянями в Бургосе, дядя редко туда наведывался. А если и приезжал раз в несколько месяцев на пару дней, было такое чувство, что приехал погостить какой-то дальний родственник. Я бы, наверное, никогда и не вспомнила об этом замке, если бы не узнала печать. Орел над винной бочкой. Печать стояла на письмах, которые дядя отправлял отсюда. В Ла-Манче или в других местах он чаще пользовался другой печатью. – Каризма провела рукой по волосам. – Все это… невероятно. В голове не укладывается, что мой дядя имеет отношение к сокровищам тамплиеров.