Два удара автоматом, затем потянуть посильнее, качнуть туда-сюда… И в руках у Полундры оказался полутораметровый отрезок швеллера. Крепкий, ничуть за эти годы не проржавевший, потому что красили его в свое время на совесть. Не то что варили… Вот уж спасибо сварщику – неумехе косорукому, удружил!

Значит, вы заблокировали дверь изнутри? А мы подопрем снаружи!

Надежно подперев дверь швеллером, Полундра метнулся к центральному модулю. Спасать Зарнова. Североморец взлетел вверх по лесенке, набрал полную грудь чистого морозного воздуха, чтобы подольше не дышать внутри. И нырнул в домик!

Кают-компания с погасшей из-за отсутствия тяги, но еще чадящей буржуйкой. Комната пуста! А соседний отсек?

Ага, вот он, Зарнов! Но кто это рядом с ним, тоже связанный?! Ба-атюшки мои, вот это встреча!

Белосельцева и Зарнов все-таки хватанули немного отравы: часть газа просочилась в щели. Но на воздухе они быстро пришли в себя. Полундра очень быстро и кратко рассказал им о событиях последнего часа. Выслушал такой же короткий и точный рассказ Белосельцевой о том, что случилось с ней. Удивляться, возмущаться, печалиться о гибели Андрея Муличенко и вообще предаваться эмоциям было некогда. Нужно срочно решать, что делать дальше.

Штурмовать позицию корейцев? Но в магазинах двух автоматов осталось слишком мало патронов! На две коротких очереди из каждого. Да и какой смысл в штурме? Только время потеряешь, да и на ответную очередь есть шанс нарваться, что будет вовсе верхом идиотизма.

– Никаких штурмов! – твердо сказала Белосельцева. – Аккумулятор у нас, свидетельские показания мы дадим, восстановить картину того, что произошло на станции, для хороших сыщиков из Интерпола не проблема. Как только все факты выйдут наружу… Корейцы сами, без нашей помощи застрелятся. Или утопятся. И не только они.

– Лайонс? – Полундра вопросительно посмотрел на Людмилу.

– Да. Почти уверена, что он. Со станции нужно срочно уходить. Этот скот говорил с кем-то по спутниковому, мы с Сережей видели. Но не слышали, к сожалению. Я предполагаю, что он говорил именно с Лайонсом, просил подмоги. Нужно выбираться к людям, скажем, на аргентинскую станцию «Альмиранте-Браун», это сорок километров к юго-востоку. Там садиться за рацию. И бить во все колокола.

– Согласен, – кивнул Полундра.

Зарнов молчал, уже осознав, что у него теперь как бы два командира. Лишь бы они и в дальнейшем во всем друг с другом соглашались!

– Пешком идти тяжело, – недовольно сказала Людмила. – Все мы здорово вымотаны…

– Вон, посмотри, ангар стоит, – Полундра указал на странное сооружение, похожее на половинку разрезанной вдоль громадной консервной банки. Дюралевый ангар отстоял метров на триста от домиков станции и не был поднят на сваи. Форма ангара была такова, что снег с него скатывался. – Может быть, нам повезет найти там какую-никакую технику. Когда мы шли сюда, я на это рассчитывал.

Правильно рассчитывал. В ангаре обнаружились два законсервированных гусеничных вездехода, в их топливных баках даже было горючее. Однако все понимали: на то, чтобы привести технику в действие, потребуется немало времени. Часа четыре, если не все пять. Но выхода не было, принялись за дело.

Перед тем как вслед за Зарновым нырнуть в механические недра вездехода, Полундра протянул Белосельцевой один из автоматов:

– Люда, ты умеешь обращаться с этой машинкой?

– Умею.

«Ну, еще бы! – подумал североморец. – Чему прежде всего обучают симпатичную молодую женщину, сотрудницу российского НОК? Обращению с десантной модификацией израильского автомата „узи“, ясен пень! Кто же вы такая, госпожа Белосельцева? Если обычная спортивная чиновница, то я – дирижер симфонического оркестра…»

– Как полагаешь, скоро нам ожидать гостей?

Белосельцева нахмурила брови, задумалась.

– Если Лайонс вылетит немедленно, а он может сделать это, он не станет дожидаться рейса… Часа два до Рио-Гальегоса. Оттуда меньше часа до берега, где, как он считает, спрятан аккумулятор. Минут двадцать лета сюда, к «Новопетровской». Еще два часа я даю ему на всякую возню. Вот и считай, Сережа.

– Согласен. Совпадает с моими расчетами. Те же самые четыре-пять часов, что нужны нам. Черт, ну хоть бы погода нелетная была, так нет же! Когда мы шли к станции, мело во всю ивановскую, а сейчас развиднелось. Эх, как я устал от постоянной гонки, все на секундной стрелке делать приходится!

– Я тоже устала, – бледно улыбнулась Людмила. – Не сплю уже третьи сутки…

Настроение Кай Чун Баня, запертого Полундрой в жилом модуле станции, становилось все хуже и хуже. Кореец надеялся, что его враг предпримет попытку штурма, сам подставится под пулю. Этого не произошло, зато сам Кай Чун Бань с последним из своих бойцов оказались в ловушке: входная дверь не открывалась!

«Чем же он подпер дверь?» – ломал голову кореец.

Кай Чун Бань догадывался, что, заперев его в модуле, русский прежде всего освободил пленников. Теперь снаружи у Кай Чун Баня трое опасных противников, эта бешеная кошка мужчинам ничуть не уступает. Они вооружены двумя автоматами, правда, патронов у них негусто. У самого Кай Чун Баня длинноствольный «Магнум-357», у Медведя – помповушка. Боеприпасы имеются в избытке, одурь от аккумуляторной отравы прошла бесследно.

Так как же поступить? Прорваться наружу и ввязаться в огневой контакт, надеясь, что у противников быстро закончатся патроны? Это бы неплохо, но только дверь держится крепко, вывалиться вдвоем с Медведем на площадку, подстраховывая друг друга, не получится.

Есть окна – иллюминаторы. Узкие, но пролезть можно, если постараться. Только вот стоит ли это делать?! Вдвоем и одновременно никак не выйдет, придется по одиночке, из разных окон. Причем есть шанс застрять. А если русские увидят их в этот интересный момент?! Подходи и стреляй на выбор: хочешь одного, хочешь обоих. Можно сразу насмерть, а можно только ранить и обезоружить, чтобы потом допросить как следует. Сам Кай Чун Бань именно так бы и поступил.

Нет, вариант с окошками не проходит!

– Хозяин, – робко обратился к Кай Чун Баню Медведь, когда выслушал его соображения, – но зачем нам прорываться куда-то из домика? Покуда мы здесь, ничего они нам не сделают!

– А если психованный русский попытается поджечь модуль? – угрюмо сказал Кай Чун Бань, который уже ждал от Полундры всего, чего угодно. – Впрочем, стены из арболита. Материал негорючий.

– У них нет связи, и наладить ее они не смогут. Я разнес аппаратуру в радиорубке станции, – продолжал Медведь. – А у нас связь есть! Может быть, вам стоит вновь связаться с этим американцем?

– Может быть… – ворчливо повторил Кай Чун Бань.

Ох, до чего же ему не хотелось сообщать Лайонсу о новых впечатляющих достижениях! Но… Куда же деваться?

Однако Кай Чун Баня ждал неприятный сюрприз: номер спутникового телефона Лайонса оказался недоступен. Немного подумав, кореец успокоился и даже воспрял духом: скорее всего это означало, что американец уже в воздухе. Такие сбои спутниковой связи нередки, когда один из абонентов находится в самолете. Или вертолете.