Провожая их до двери, медсестра вдруг сказала, обращаясь к Горину:

– Вы уж простите меня, что ничего не сделала… ну, по поводу вашего друга – я ведь так до конца и не поняла, что с ним происходит!

– А что вы, собственно, могли сделать? – пожал плечами адвокат.

– Ну, в полицию, может…

– И что бы вы сказали – что лежачий старик с болезнью Альцгеймера жалуется на племянницу? Нет, если кто и виноват в случившемся, то это я! Всех вам благ, Евгения, пусть ваши дети выздоравливают!

Они молча спустились в лифте на первый этаж, молча дошли до машины Мономаха и забрались в салон.

– Ну, что думаете? – спросил Горин, когда они уже минут десять как сидели в припаркованном авто, не говоря ни слова.

– Лучше вы, – предложил Мономах: он считал, что у адвоката больше прав делать выводы.

– Хорошо. Тогда выходит, что Тамара как минимум помогла Аркаше умереть! Почему она решила подложить сиделке этот злосчастный перстень?

– Видимо, после встречи с ней любопытная соседка начала задавать вопросы? – предположил Мономах. – Тамара ведь пыталась представить все так, что Рукояткина в квартире нет, что он в санатории! Побоялась, наверное, что сиделка еще что-нибудь расскажет, новости дойдут до друзей и знакомых…

– Меня вот что волнует больше всего, – прервал его Горин. – Умер Аркаша своей смертью или… Тамара сделала все, чтобы отсечь от него всех, с кем он общался, а умер он очень быстро после того, как она забрала его из больницы – я ведь даже на похороны не успел приехать! Если бы сам не позвонил Тамаре… Как думаете, она его убила?

– Это смогла бы доказать только эксгумация тела, – вздохнул Мономах. – С другой стороны, Тамара однозначно купила психиатрический диагноз у кого-то в «Скворечнике», заплатила Курпатову за липовую сердечную недостаточность, обманула соседей, отключила и спрятала телефон – зачем так стараться, если не планируешь ничего плохого? Но, как вы понимаете, все это – наши предположения, а их к делу не пришьешь!

– Я знаю, что делать! – твердо сказал Горин, глядя прямо перед собой. – Я добьюсь эксгумации!

– Вам не удастся этого сделать, не возбудив уголовное дело, – предупредил Мономах. – Что можно предъявить в полиции?

– А я все-таки попробую! – упрямо мотнул головой адвокат. – Это нельзя так оставлять! Вы со мной, если что?

– А разве с самого начала было иначе? – хмыкнул Мономах.

* * *

Алла решила устроить Дмитрию праздник – приготовить ужин. По большей части они ужинали в кафе. Иногда, если он возвращался поздно, перехватывал что-то по дороге и приходил уже сытым. Но в этот день сыщик заслуживал поощрения, ведь он выполнил Аллино поручение!

Она хорошо продумала меню: оно должно быть сытным, чтобы мужчина не остался голодным, и в то же время не вредным, чтобы она могла составить ему компанию без страха, что наутро проснется с парой лишних килограммов на бедрах.

Поэтому она запекла в духовке буженину вместе с баклажанами, помидорами, болгарским перцем и цуккини и приготовила картофель в электрогриле. В дополнение к главному блюду она сделала два овощных салата – в основном для себя, так как Дмитрий, скорее всего, будет налегать на мясо с картошкой.

Ну как тут не позавидовать тому, что он мужчина с конституцией, которой не угрожает ожирение?!

Придя домой, Дмитрий сразу повел носом, ловя аппетитные запахи, идущие из кухни.

Алла написала ему сообщение, предупредив, чтобы не наедался, если захочет перекусить в середине дня, и детектив выполнил ее просьбу.

– Не знал, что ты шеф-повар под прикрытием! – сказал он, входя на кухню и приобнимая ее за наметившуюся талию.

На Алле красовался передник в стиле «альпийская фермерша» с вышитыми на груди виноградными гроздьями, а в руках она держала прихватки с тем же рисунком, лицо ее пылало, и, на ее собственный взгляд, выглядела она так, словно только что вышла из парилки. Однако Негойда, кажется, был в восторге от ее вида.

– Ты похожа на мамочку-наседку, ожидающую семейство к ужину! – воскликнул он хохоча и оторвал Аллу от пола с такой легкостью, словно та ничего не весила (это она-то!).

Алла наморщила лоб, пытаясь понять, являются ли его слова комплиментом или легкой формой издевки.

– Я еще не видел тебя в переднике, – добавил он, внезапно становясь серьезным. – И знаешь что?

– Что? – недоверчиво спросила она.

– Я тебя люблю. Такой, – добавил он тут же, и Алла растерялась.

Это признание в любви или констатация факта: ему нравится, когда она на кухне в форме официантки или поварихи?

– Э-э… – протянула она, не зная, как реагировать на его слова. – Иди мой руки, а я пока все вытащу!

– Хорошо, – кивнул он и удалился.

На кухне у Аллы не было телевизора – принимая пищу, она предпочитала слушать музыку, а не ужасы, описываемые в новостях. С тех пор как она стала встречаться с Негойдой, они обычно обсуждали его или ее дела. Чаще – ее, конечно, ведь они куда интереснее слежки за неверными мужьями и женами. Он не то чтобы переехал в прямом смысле слова – просто в Аллиной квартире появилась пара мужских тапочек, зубная щетка и чашка.

Она всерьез размышляла над тем, не стоит ли освободить для любовника пару ящиков и хотя бы один кронштейн в платяном шкафу, но каждый раз говорила себе, что еще слишком рано. Даже самой себе Алла боялась признаться: она не уверена в том, что когда-нибудь для этого наступит подходящее время.

– Ну, рассказывай! – потребовала Алла, когда Дмитрий утолил первый голод, без устали нахваливая ее кулинарный талант. – Что удалось узнать о Рукояткине?

– Все, – ухмыльнулся сыщик. – Ты же просила…

– Помню-помню, просила! – перебила она. – Говори!

– Экая ты нетерпеливая! – посетовал со смехом Негойда, но не стал тянуть: он вовсе не хотел раздражать Аллу, она нравилась ему в хорошем расположении духа. – Итак, этот господин Рукояткин – занятная личность… нет-нет, не в том смысле, о котором ты подумала!

– А в каком это смысле, по-твоему, я о нем думаю?

– В криминальном. Так вот, ни в чем таком наш покойник замешан не был: он честно построил свой антикварный бизнес, причем ему несколько раз приходилось начинать с нуля. Раскручивался он в лихие девяностые – сама понимаешь, какая обстановочка была в Питере на тот момент! У него даже сына похищали, выкуп требовали, представляешь?

– Откуда дровишки?

– У меня свои источники, ты же понимаешь: если расскажу…

– Тебе придется меня убить?

– Нет, придется искать новые!

– Ладно, продолжай.

– Так вот, несмотря на все проблемы и препятствия, Рукояткин сумел выжить и даже преуспеть. На момент отхода в лучший мир он владел небольшой сетью антикварных магазинчиков под брендом «Нужные вещи». Насколько я понимаю, от прочих дельцов он отличался экспертными познаниями в этой узкой сфере, большим количеством проверенных поставщиков и незапятнанной репутацией. В целом прошлое мужика не представляет большого интереса, но я привык узнавать о клиенте все, поэтому пришлось покопаться и в этом. Как я уже говорил, никаких особых скелетов в шкафу у него не нашлось – ну, если не считать того, что его сын погиб молодым…