Оценивает.

Медленно прищуривается.

– Мне говорили, ты очень силен. Почти как люд.

– Почти, – соглашается Аэрба.

Он знает, что придется трудно, но отступать не намерен. Аккуратно кладет младенца рядом с рыдающей королевой, выпрямляется и разминает могучие кулаки. Хрустят суставы. Противники смотрят друг другу в глаза.

– Зачем? – тихо спрашивает Сдемир, делая мягкий, «кошачий» шаг влево.

– Ты не поймешь, – в тон ему отвечает Аэрба. – Так и сдохнешь дураком.

– Посмотрим…

Но сделать выпад молодой барон не успел, и даже на следующий шаг ему времени не хватило. Точнее, не времени, а пространства: там, где должен был оказаться Сдемир, внезапно появился бордовый вихрь портала, и навстречу ошарашенному люду уверенно шагнул невысокий рыцарь с боевым жезлом в правой руке.

Шагнул и повелительно бросил:

– Назад.

Негромко, но так уверенно, что Сдемир отступил.

Но пытался ответить:

– Откуда вы здесь взялись?

– Убирайся, – коротко приказал появившийся вслед за Стефаном Жо. – Или мы тебя убьем.

– На каком основании?

– Ты – скотина, а у меня плохое настроение.

– Это веское основание, – кивнул Сдемир, с ненавистью глядя на рыцарей.

– Хорошо, что ты понимаешь.

Спорить с двумя командорами войны, явно пребывающими в дурном расположении духа, молодой люд счел рискованным. Он тряхнул руками, убирая кинжал и меч туда, где им полагалось быть, и быстро пошел к калитке.

– Думал, это будут темные, – усмехнулся Аэрба, вновь беря на руки ребенка.

– Темные всегда опаздывают, – проворчал вышедший из портала де Лаэрт.

После этого бордовый вихрь исчез.

– Ах да, как я мог забыть… – язвительно пробормотал Уэрбо.

Чуд погрозил сербу пальцем, после чего подошел к Всеславе и элегантным движением помог женщине подняться.

– Ваше величество.

– Здравствуйте, Гуго, – едва слышно отозвалась королева.

– Здравствуйте, ваше величество. – Было видно, что они специально не говорят друг другу «добрый день». – Я рад, что с вами все в порядке. И рад, что ребенок не пострадал… Это ведь ваш ребенок?

– Мой и барона Мечеслава, – так же тихо подтвердила Всеслава.

– Барон был прекрасным воином, – произнес Гуго, глядя королеве в глаза. – Хорошим другом и хорошим врагом. Чудь умеет ценить и то, и другое.

– Какие у вас… – Всеслава пошатнулась и еще крепче оперлась на руку рыцаря. – Какие у вас инструкции на мой счет?

– Никаких, ваше величество, кроме одной: к сожалению, я не смогу сопроводить вас и вашего спутника в Замок, – с искренней печалью ответил де Лаэрт. – Но Орден располагает достаточным количеством надежных укрытий, где вы сможете отдохнуть.

– Орден может предложить мне защиту? – поинтересовалась Всеслава.

Ей было стыдно, безумно стыдно об этом спрашивать, но ради ребенка королева была готова пойти на любое унижение. Для нее все пропало, и теперь все помыслы Всеславы были направлены на спасение младенца.

– Орден может предложить защиту, но только в том случае, если вы попросите как частное лицо, ваше величество, – так же тихо ответил чуд. И добавил: – Мне очень жаль.

Таким было условие.

– Вам не за что извиняться, Гуго, – спокойно ответила бывшая королева. – Ярина была последней, кто мог помочь мне вернуться на трон, и больше мне не к кому идти. – Губы задрожали, но она справилась. Посмотрела на младенца, которого нежно держал на руках могучий Аэрба, и закончила: – Мне нужна помощь и защита, Гуго, моему ребенку и мне. – Пауза. – Как частному лицу.

Отречение состоялось.

Капитан Уэрбо едва слышно вздохнул и провел пальцем по лбу младенца.

А мастер войны Ордена выпрямился, встав по стойке «смирно», затем склонился в церемонном поклоне, вновь выпрямился и твердо произнес:

– Мой меч к вашим услугам, госпожа Всеслава. Даю слово, что буду защищать вас и вашего ребенка так, как защищал бы свою семью.

– Спасибо, Гуго.

Де Лаэрт кивнул, повернулся к Якову Жо и приказал:

– Портал в точку П6. Немедленно.

Мастер войны предполагал, что обиженный Сдемир вот-вот вызовет подмогу, и не хотел встречаться с зелеными в столь щекотливых обстоятельствах.

* * *

«Белая хризантема», штаб-квартира домена Сокольники

Москва, Белокаменное шоссе, 26 июня, воскресенье, 15.55

Юрий Федра знал, что его счастье рано или поздно закончится.

Ну, как знал? Когда они с Всеведой только начали встречаться, Федра, конечно, понимал, что ничто на свете не вечно, но искренне верил во вспыхнувшую любовь, в те безумные чувства, которые они переживали, и не сомневался, что только смерть сможет их погасить. И у него, и у Всеведы было определенное положение в обществе, работа, которая приносила удовольствие, и доход, их отношениям не грозил унылый быт или засасывающая повседневность, и все свободное время они посвящали друг другу.

С радостью.

С любовью.

С нетерпением ожидая встреч.

И каждое их свидание получалось упоительно новым и неожиданным… Как будто первым. Каждое свидание уверяло: только смерть сможет нас разлучить. Каждое свидание дарило счастье, и то время стало самым счастливым в жизни Федры.

И в жизни Всеведы.

Он не спрашивал – он знал. Подмечал особые мелочи, по которым становилось понятно, что женщина счастлива, и взмывал к небесам от радости и гордости.

Все было замечательно.

А потом завертелось…

Став жрицей, Всеведа часто повторяла, что возвышение ни на что не повлияет, но Федра понимал, что это не так. Жрица – это не стареющая на не самой высокой должности фата. Жрицы – это элита Зеленого Дома, выше только королева, но не по силе – по статусу. Жрицы всегда на сцене, под прицелом множества глаз, за ними пристально следят и внутри Зеленого Дома, и снаружи, каждое их слово обсуждают и частенько перевирают. Жрицы не должны давать поводов для скандалов, а чел-любовник – это не повод, это настоящий скандал, способный взбесить даже самого флегматичного люда. При этом ханжами зеленоглазые не были, прекрасно понимали, что в жизни обязательно должны быть маленькие удовольствия, и поименно знали, кто из жриц хранит верность мужу, а кто привечает умелых и неутомимых в постели кóнцов.