— Мы говорили об аренде поместья, не так ли?

— Да, — он тоже с удовольствием сменил тему.

И, заметив это, — хотя он и очень старается, бедняжка, чтобы я не заметила, подумала Рэйчел, — она забеспокоилась опять. Только бы он не заметил, мысленно взмолилась она.

— Вы хотите это как-то оформить?

— Не знаю. Как вы скажете. Я хочу поехать туда и взглянуть.

— Когда?

— Да хоть прямо сейчас.

— Но оно… Оно довольно запущено.

— Это не имеет большого значения. К тому же, меня это, как вы уже знаете, нисколько не беспокоит.

— Почему?

— Потому что я в любом случае собирался привести его в порядок по своему вкусу.

— Вот как.

— Так что? Едем?

— Сейчас?!

— А что в этом такого? Автомобиль к нашим услугам.

— На каких условиях вы его наняли?

— Автомобиль я купил.

— Я поняла. Не трудитесь объяснять. Надеюсь, вы не замыслили ничего противозаконного.

— Ничего, что могло бы поставить вас в затруднительное положение, Рэйчел, — без улыбки проговорил Гурьев. — Так как? Едем? А где Тэдди?

— Тэдди? Зачем вам вдруг понадобился Тэдди?!

— Это же автомобиль, Рэйчел. Неужели вы не понимаете?

— Вы хотите взять его с собой?! Но у него занятия!

— К чёрту занятия, Рэйчел, — усмехнулся Гурьев. — Он успеет засохнуть над книжками. Ему сейчас нужен ветер, который в лицо, а не грамматика с математикой.

— Вы… вы! Джарвис! Отпустите учителя и позовите, будьте так любезны, милорда Роуэрика. — Рэйчел посмотрела на Гурьева сердито: – И перестаньте сейчас же так немыслимо улыбаться. Если я признаю вашу правоту в данном конкретном случае, это ровным счётом ничего не значит, — Рэйчел вскинула подбородок. — То есть, это означает – вы правы в данном конкретном случае, и ничего больше. Вот.

Да что же это такое, подумал Гурьев. Господи. Рэйчел.

Мальчик появился на зов.

— Мы едем в Мероув Парк, — сказал, поздоровавшись, Гурьев. — На автомобиле. Ты предпочитаешь на заднем диване вместе с леди Рэйчел или на переднем с шофёром?

— Конечно, на переднем, — снисходительно улыбнулся Тэдди. — Это вы садитесь назад и воркуйте, а я поеду впереди!

Рэйчел беспомощно посмотрела на Гурьева:

— Ну? Что я вам говорила? Это всё ваши букеты!

Гурьев виновато потупился и ковырнул носком ботинка паркет. Это получилось у него так комично, что оба – и Рэйчел, и Тэдди, — засмеялись. А ему только того и надо было.

Они вышли к машине. Гурьев, сама любезность, перезнакомил присутствующих. А Рэйчел, не сумев понять, что означает взгляд Осоргина, чуть заметно нахмурилась.

Зато Тэдди был совершенно счастлив. Полностью предоставив Рэйчел и Гурьева друг другу, он уселся на переднее сиденье и засыпал Осоргина градом вопросов, касающихся автомобилей вообще и этого «Ягуара» в частности. Он сиял так, что Рэйчел, украдкой вздохнув, поняла, как правильно поступил Гурьев, взяв мальчика с собой. Это просто немыслимо, подумала она. Что за человек, что за человек! Да что же это такое?!

Даже по хорошей дороге и с приличной скоростью, — не меньше двадцати миль в час – до Мероув Парк было часа два езды, если не больше. Гурьев, посмотрев на Рэйчел, улыбнулся и закрутил ручку привода стекла, отделяющего переднюю часть автомобиля от задней:

— Ваш выстрел. Леди Рэйчел.

— Как вы это угадываете?!

— Долгая история. Давайте.

— Я давно хотела спросить вас, Джейк. Вы почему всё время расплачиваетесь наличными?

— Потому что русские предпочитают настоящие деньги, — кажется, пикироваться с Рэйчел доставляло ему истинное удовольствие.

— Это нерационально и опасно.

— Просто немыслимо. Вы абсолютно правы, как всегда. Леди Рэйчел.

— Это действительно немыслимо. А вы просто несносны, — она негодующе собрала аккуратные брови над переносицей. — Сколько вам лет, Джейк?

— Двадцать четыре.

О, Боже, в панике подумала Рэйчел, он же моложе меня на два года! Не может быть! Ах, да что же это творится со мной такое?!

— Вот и перестаньте разговаривать со мной, как с девочкой.

— Мой учитель всегда говорил: ты не выше и не больше. Ты длиннее и тяжелее. Так и в этом случае. При чём тут годы, Рэйчел?

— Конечно. Вы правы. Как и ваш учитель.

— Что с вами?

— Ничего.

— Леди Рэйчел, — Гурьев посмотрел на неё и укоризненно покачал головой. — Леди Рэйчел.

— Я настаиваю, чтобы вы положили в банк ваши деньги. Если они ещё у вас остались.

— Не делайте вид, что вас это беспокоит, леди Рэйчел.

Нет, меня это действительно не беспокоит, подумала Рэйчел. Мне действительно всё равно, есть ли у тебя деньги, Джейк. И если да, то откуда они, а если нет, то как ты собираешься добывать их впоследствии. Потому что мне всё равно.

— И, тем не менее. Вы что же, так никогда и не расскажете мне, откуда у вас деньги?

— Ну, это совсем легко, леди Рэйчел. Если необходимо – и когда необходимо, — люди дают мне деньги. Сколько требуется.

— Какая прелесть. Вы неподражаемы, Джейк. Что значит – «дают»?!

— Очень просто. Буквально накануне нашего с вами знакомства мне срочно понадобились деньги, довольно много. Один богатый американец сицилийского происхождения, чьи взаимоотношения с американской Фемидой сделались особенно напряжёнными накануне нашего с ним знакомства, дал их мне. Я объяснил ему, что он тем самым спасёт свою душу. И вы знаете – он поверил. И тут же выдал мне просимую сумму.

— Сицилиец?! О, Боже. Вы что же, предстали перед ним в кардинальской мантии?!

— Вроде того, — Гурьев чуть заметно улыбнулся, увидев картинку, нарисованную воображением Рэйчел.

— Погодите, Джейк! Вы что?! Вы… Гангстеры?! Какие у вас отношения с итальянскими гангстерами из Америки?!

— Да никаких, леди Рэйчел. Абсолютно никаких. Не думаю, что они горят желанием снова со мной встретиться.

— Вы… ограбили… гангстеров?!? — еле слышно проговорила Рэйчел.

— Господь с вами, леди Рэйчел, — изумлённо посмотрел на неё Гурьев. — Да как вам в голову могло такое прийти?! Я полагал, ваша фантазия куда раскованнее, — он укоризненно вздохнул.

— Прекратите это представление, — Рэйчел отодвинулась к двери. — Я спрашиваю более чем серьёзно.

— А я более чем серьёзно отвечаю, — Рэйчел вздрогнула, услышав металлический лязг в его голосе. — Нужные мне инструменты – а деньги не более, чем инструмент – я беру, когда нужно. Поверьте, я умею объяснять, что мне нужно, почему и зачем. Всё равно кому.