– Тогда почему вы этим занимаетесь?

– Потому что мне это нравится. – Томас посмотрел на него почти враждебно. – Потому что я мастер в этом ремесле. Потому что во тьме ночи мне иногда удается убедить себя, что я сражаюсь за весь тот бедный люд, который не может сражаться сам за себя.

– И это так?

Томас не ответил, вместо этого окликнув человека у двери фермы:

– Отец Левонн!

– Томас?

– Вот ублюдок, из-за которого произошли все беды. Рыцарь Роланд де Веррек.

– Мессир. – Священник с поклоном приветствовал Роланда.

– Мне нужно поговорить с Робби, отче, – бросил Томас. – И позаботиться о Женевьеве. Не подберете ли вы сиру Роланду какие-нибудь сапоги?

– Сапоги? – удивился клирик. – Здесь? Откуда?

– Вы же священник. Молитесь, молитесь и молитесь.

Томас снял тетиву, коря себя за то, что не сделал этого раньше. Лук, надолго оставленный с надетой тетивой, мог приобрести постоянный изгиб – «пойти за тетивой», как говорили лучники, и такой лук терял часть силы. Бастард смотал тетиву, спрятал в кошель и шагнул в дом, в котором мерцал слабый свет тростниковой лучины. Робби сидел в стойле для скота, в прочее время безраздельно принадлежавшее пегой коровенке с одним рогом.

– У него была птица, – проговорил Робби, как только Томас переступил через порог. – Сокол. Он называл его каладрием.

– Мне знакомо это слово, – кивнул Бастард.

– Я думал, каладрии способны обнаружить в человеке болезнь! А священник пытался ее ослепить! Я убил птицу. Надо было и попа убить!

Томас криво усмехнулся:

– Помню, когда Женевьева убила священника, пытавшего ее, ты этого не одобрил. А теперь сам готов прикончить попа?

Робби понурил голову и уставился на гнилую солому на полу стойла. Он помолчал, потом пожал плечами:

– Мой дядя здесь, во Франции. Он не сильно старше меня, но все равно мой дядя. Он убил другого моего дядю, того, которого я любил.

– А этого дядю ты не любишь?

Робби покачал головой:

– Он меня пугает – лорд Дуглас. Насколько я понимаю, он теперь вождь моего клана.

– И чего он от тебя требует?

– Чтобы я сражался с англичанами.

– А ты дал клятву этого не делать, – произнес Томас.

Робби кивнул, потом пожал плечами:

– И кардинал Бессьер освободил меня от этой клятвы.

– Кардинал Бессьер – кусок липкого дерьма, – бросил Томас.

– Да, знаю.

– Чего ради твоего дядю занесло сюда?

– Чтобы драться с англичанами, ясное дело.

– И он ожидает, что ты будешь драться вместе с ним?

– Таково его желание, но я ответил, что не могу нарушить клятву. Тогда он отправил меня к Бессьеру. – Шотландец поднял взгляд на Томаса. – В орден Рыболова.

– Господи! И что же это такое?

– Одиннадцать рыцарей… ну, их было одиннадцать до этой ночи, которые дали клятву разыскать… – Тут он вдруг смолк.

– Малис, – закончил Томас за него.

– Ты знаешь, – уныло произнес Робби. – Кардинал говорил, что ты знаешь. Он ненавидит тебя.

– Мне он тоже не по душе, – спокойно ответил Томас.

– Это меч, – продолжал Робби. – Считается, что он волшебный.

– Я не верю в волшебство.

– Но простой народ верит, – возразил шотландец. – И если Бессьер завладеет мечом, то обретет силу, не так ли?

– Силу, чтобы стать папой, – пробормотал Томас.

– Думается, на самом деле это не очень хорошо? – предположил Робби.

– Да, из тебя вышел бы папа получше. Черт, даже из меня! Или из этой коровы.

Робби криво усмехнулся, но промолчал.

– Так что ты теперь будешь делать? – спросил англичанин, но Робби снова ничего не ответил. – Ты спас Женевьеву, – сказал Бастард, – поэтому я освобождаю тебя от клятвы. Ты свободен, Робби.

– Свободен? – Робби скривился и посмотрел на Томаса. – Свободен?

– Я освобождаю тебя. Все клятвы, которые ты дал мне, больше не существуют. Ты волен сражаться против англичан, если хочешь. Te absolvo[28].

Эта поповская латынь заставила Робби усмехнуться.

– Ты отпускаешь меня быть свободным и нищим, – буркнул он.

– Продолжаешь играть?

– И проигрывать, – кивнул шотландец.

– Так или иначе, ты свободен. И спасибо.

– За что?

– За то, что сделал этой ночью. А теперь мне нужно повидаться с Женни.

Робби смотрел, как Томас идет к двери.

– Так как мне быть? – выпалил он.

– Робби, выбор за тобой. Ты свободен. Больше никаких клятв. – Томас помедлил на пороге, но, поняв, что Робби не собирается отвечать, вышел. Корова подняла хвост, и в стойле завоняло.

Скалли с силой распахнул дверь.

– Да это чертовы англичане! – возмутился он.

– Да.

– Но драка все равно вышла на славу. – Скалли расхохотался. – Один сукин сын попытался отрубить мне ногу секирой, так я перепрыгнул через его замах и ткнул мечом ему в рот. Он только и вытаращился на меня. Я дал ему малость поразмыслить, а потом толкнул. Черт побери, как он вопил! Мамочку, наверное, звал, да какой от нее прок, когда у тебя в глотке меч Дугласа. – Верзила снова засмеялся. – Да, драка на славу! Но ведь за англичан?

– Мы сражались за Женевьеву, – ответил Робби. – А она француженка.

– Эта тощая ведьма? Ничего себе, но я предпочитаю побольше мяса. Так что теперь? И что с этим долбаным рыболовом?

– Не думаю, что отец Маршан примет нас обратно. – Робби печально улыбнулся.

– При любом раскладе это была пустая затея. Пляски вокруг глупого попа с волшебной птицей.

Скалли нагнулся, поднял пучок соломы и протер лезвие меча. Когда он склонился над оружием, заплетенные в волосы кости застучали.

– Так мы уходим? – спросил он.

– Куда?

– Господи! К нашему лорду, конечно!

Он имел в виду лорда Дугласа, дядю Робби.

– Ты этого хочешь? – мрачно поинтересовался Робби.

– А чего еще? Мы пришли сюда делать долбаную работу, а не плясать вокруг чертовых рыболовов.

– Я поговорю с Томасом. Уверен, он даст тебе лошадь. И денег.

– Лорд захочет, чтобы и ты вернулся.

– Я дал клятву, – начал Робби, а потом вспомнил, что Томас освободил его от данных обещаний. Теперь он мог сам выбирать свою судьбу. – Скалли, я остаюсь.