– Будто из рассказов Сарояна, – сказала Лара, когда мы проезжали мимо.

Баня и блины с икоркой под водочку в обществе приятеля и его жены были выше всяких похвал. На следующий день друзья повезли нас на речку, и мы купались в прозрачной воде, и стаи мальков щекотали нам ноги. Их дети выстроили на берегу в зарослях иван-чая шалаш и засели в нем с ноутбуком. А Лара сплела из ромашек венок и заявила всем, что она умеет готовить окрошку. И солнце блестело в ее волосах, когда она нагибалась над нашим складным столом с пучками редиски и лука. И слюнки текли от запаха шашлыка, и искрилось в стаканах вино, темно-красное и густое. Уезжать в Москву не хотелось, но вечером мы все-таки двинулись с экологически чистого подворья и, проехав километров двадцать, увидели первых торговцев грибами и ягодами. Я вспомнил о светлоголовом мальчике и нашем решении купить земляники.

– Не помнишь, как называлась деревня, где они сидели?

– Да купи ты у первых попавшихся! – ответила Лара. – Поздно уже, может, тех уже и нет, продали все и ушли домой! А мы без ягод останемся! – И я подумал, что действительно Лара права, но все-таки решил доехать до того запомнившегося мне места.

Мальчик и женщина на этот раз оказались ближе к дому. Я увидел их издалека. Женщина сидела в той же позе, устало уронив руки на колени, только не на ящике, а на складной табуретке, которую, видимо, носила с собой. Мальчик же, опять выскочив на дорогу, показывал указательными пальцами на свой товар, как бы давая понять, что не просто так они с матерью остановились тут, на дороге.

– Пугни его, а то еще под колеса залезет! – сказала Лара, и я, сбавляя скорость, пару раз сильно нажал на сигнал. Но мальчик не только не отскочил, а, наоборот, побежал изо всех сил к нашей машине. Столб пыли поднялся нам вслед, когда я резко затормозил к обочине.

– Купите ягоды! – запыхавшись, закашлявшись от пыли, сказал он и тут же метнулся обратно, чтобы притащить к машине все, что у них осталось. Он знал, что чуть дальше на дороге сидят другие продавцы, и боялся, что они могут перебить у него покупателей. Он так торопился, что, запнувшись, потерял с ноги свой огромный, не по размеру кед, и Лара, вышедшая из машины, фыркнула, увидев это.

– Сейчас всю ягоду рассыплет! – сказала она, но пацан, прихрамывая на босую ногу, уже подтащил к нам два литровых пивных паба, доверху наполненных спелой земляникой.

– Забирайте последнее, что осталось! Подешевле отдам! – со взрослой интонацией произнес он и поставил перед Ларой на землю стаканы. Несколько ягод просыпались с верхушки. Мать вдалеке привстала со своего стульчика, готовая подойти, и своим видом напоминала собаку, наблюдающую за щенком, отбежавшим подальше.

– Не потеряешь обувку-то? В темноте не найдешь, – сказал я, предоставляя Ларе возможность хозяйствовать.

– А! Я тут все знаю! – небрежно махнул рукой мальчик.

– Ну, подешевле так подешевле. Сладкая у тебя земляника? – спросила Лара, с брезгливым видом поднимая банку выше головы и осматривая ее со дна. – Вон, погляди, на дне сколько неспелых ягод!

– Я не специально! Я все подряд собирал! – стал оправдываться мальчик, с тоской оглядываясь на мать. Мать в ответ на его немой призыв поднялась и заковыляла к нам.

– Ну, сколько же ты хочешь за стакан? – строгим голосом спросила Лара. Мальчик назвал цену.

– Дорого! – Лара смотрела на него спокойно и уверенно, и мальчишка заколебался. Было видно, что у него очень велико желание продать ягоду, но сумма, которую ему предложила Лара, совсем никак не оправдывала его надежд. Скрепившись, он отрицательно помотал головой.

– Ты же сказал, дешевле отдашь! – продолжала настаивать Лара.

Я вспомнил, что она тратила несколько тысяч в месяц на карточку в оздоровительный клуб.

– Покупай, да поедем, – я протянул Ларе деньги, но она продолжала торговаться. Очевидно, ей нравился сам процесс.

К нам подошла мать мальчика, подняв по дороге свалившийся кед. И я увидел, что она еще вовсе нестарая женщина, только усталая и отяжелевшая, а старше моей кажущейся юной, тоненькой Лары всего несколькими годами.

– Отдай им, Сережа, – со вздохом сказала она, смирившись с Лариным предложением. – Домой уж пора!

И мальчик, прежде чем высыпать ягоду нам в пакет, посмотрел на мать долгим взглядом.

– Не надо ссыпать! Ставь в пакет вместе со стаканами, чтоб не помялась! – сказала Лара. И мать мальчика промолчала, хотя я догадался, что эти пластмассовые стаканы им тоже приходится где-то покупать.

Лара перебирала деньги, вытягивая из пачки наиболее смятые купюры, и, вытянув все, стала их пересчитывать.

– Не хватает десяти рублей! – сказала она. – Бери сколько есть!

– Да дай ты им, сколько они просят!

– С чего это? – Лара сунула нос в пакет, как бы желая в последний раз удостовериться, что земляника действительно хороша. Я наблюдал ее стройную спину, в уже другой, тоже красивой и очень дорогой маечке, и длинные ноги, обтянутые светло голубыми джинсами. Наконец она подняла лицо и холодно посмотрела на мать и сына.

– Надеюсь, у них тут экологически чистый район, – сказала она и, все-таки вытянув из пачки десятирублевок еще одну, отдала оставшиеся купюры мальчику.

– Лучше поинтересуйся, не собираются ли они потратить эти деньги на образование? – с неизвестно откуда взявшейся иронией негромко сказал я. Но мать мальчика расслышала мои слова.

– На будущий год ему в школу идти. Тетрадки-то теперь знаете сколько стоят? Да форма, да карандаши, да ручки… – вздохнула она. – Целый год будем собирать…

Лара поджала губы и стала устанавливать ягоду в багажник. Женщина, бережно свернув десятки, не пересчитывая, спрятала их в потертый кошелек. Мальчик проводил деньги взглядом, вздохнул и, быстро собрав с земли упавшие ягоды, отправил их в рот. Мать повернулась и, прихрамывая, пошла к своему стульчику, мальчик, кое-как всунув ногу в кед, побежал впереди нее. Было видно, что мы их больше не интересуем.

– Спелая земляника! – сказала Лара, захлопнув дверцу багажника и снова усаживаясь в машину. – И так пахнет! А знаешь, как по-итальянски будет земляника?.. – Мне на мгновение захотелось, чтобы дальше она поехала не со мной. Я осторожно дал задний ход и за несколько секунд поравнялся с мальчиком. Мать его, согнувшись, складывала свою табуретку. Быстро я вышел из машины, сунул женщине несколько бумажек в жесткую руку и вернулся обратно. Она сначала не поняла, подумала, что я хочу еще что-то купить, но я уже сел в машину и тронулся, осторожно встраиваясь в поток движущихся автомобилей. А она, оторопелая, так и осталась стоять посреди дороги, а мальчик, я еще различал его в зеркало заднего вида, пока не набрал ход, прыгал возле матери и хватал ее сбоку за юбку.

Лара помолчала некоторое время, потом медленно повернула ко мне свою точеную, русую головку.

– Какой ты добренький! А они теперь будут ломить за свою ягоду втридорога! Как будто нам деньги даром достаются!