Губы ее дрожали, когда она снова заговорила:

– Интуиция мне подсказывает, что все должно остаться как есть. Что я не должна видеть Клер.

Камерон привез ее в Атланту, а дальше пусть решает сама, как ей быть.

– Все зависит от тебя, – мрачно произнес он. – Если хочешь, уедем.

Делла подошла к окну и несколько минут молча смотрела на улицу.

– Не знаю, стоит ли мне с ней встречаться, – сказала она наконец. – Решу после разговора с Уордами. Ты прав, я должна поговорить с ними. Убедиться в том, что Клер в безопасности, что ей хорошо и она счастлива.

Делла подошла к бюро и взяла лист почтовой бумаги с грифом отеля.

– Сейчас напишу записку.

– А я наведу справки об адвокатах. – Он взглянул на карманные часы. – Поужинаем вместе, или наше перемирие распространяется только надела, связанные с Клер?

Она подумала, затем сказала:

– Мы могли бы вместе пообедать. Но не обольщайся. Ты плохо поступил со мной, и я не могу тебя простить.

– Понятно.

Настроение у Камерона поднялось.

Делла продолжала внимательно смотреть на него.

– Думаю, не стоит говорить Уордам, кто ты такой. Я представлю тебя как друга.

– Что же, мудрое решение.

– Мне не хотелось бы им лгать.

– Но я действительно твой друг, Делла. Она склонилась над бюро.

– Есть повод выпить. Выбери ресторан, где тебе не будет стыдно, если перед ужином я выпью виски, а после ужина ликер.

Ответ мистера Уорда пришел, когда Делла и Камерон выходили из ее номера. Делла приняла конверт от посыльного и сразу же сунула его в руки Камерона.

– Читай. Я не могу.

– Уорд приглашает нас на чашку кофе завтра в десять утра. – Он взглянул на нее. – Должно быть, ты упомянула обо мне.

– Да. – Она слегка покраснела. – Я упомянула, что путешествую с другом семьи.

Она изучающе взглянула на него, оценивая выражение лица, и вздернула подбородок.

– К тому же ты был другом Кларенса. Оказывал поддержку его жене, когда его собственные родители не пожелали этого делать. Теперь пытаешься воссоединить его жену и дочь.

Он также убил Кларенса и спал с его женой, но в данный момент Делла не позволяла себе думать об этом. Мало-помалу она обрела некое равновесие, компромисс в своем сознании. Был Камерон, который совершил непростительные поступки. И был другой Камерон, с которым она сблизилась, которого любила. Сейчас Делле нужен был этот другой Камерон, его сила, его светлая голова, его дружба.

Использовала ли она его в меньшей степени, чем он ее?

Этот вопрос вновь возник перед ней ночью, когда она никак не могла уснуть. Ответа на этот вопрос она не знала.

Зато знала, что следует благодарить Бога, что у них не смежные номера. Иначе голос сердца заглушил бы голос рассудка и она пошла бы к нему, как в ту памятную ночь.

– Несколько лет назад я была на церковном собрании и встретила там человека, который чудесным образом выжил, оказавшись в самой гуще бегущего стада.

Стояла холодная погода, или это ей так казалось, но Делла чувствовала, что буквально заледенела.

– Он говорил, что ощущал, как дрожит под ногами земля, и слышал рев животных и стук копыт задолго до того, как заметил устремившийся на него скот.

Из окна кареты Делла видела дома, соседствующие с домом Уордов. Они уже почти доехали.

– Я чувствую, как дрожит земля.

Карета остановилась у вымощенной камнем дорожки, ведущей к крыльцу.

– Тебе страшно увидеть Клер? Или ты боишься Уордов? – спокойно спросил Камерон.

Нахмурившись, Делла теребила перчатки.

– Миссис Уорд говорила мне ужасные вещи. Когда Кларенс возвращался домой, он старался, чтобы мы не общались. Она жаловалась на меня в своих письмах к нему. Мистер Уорд порой мне сочувствовал, но обычно пожимал плечами и говорил, что ему с ней жить, поэтому он не собирается за меня вступаться. Она вскрывала и читала мои письма к Кларенсу и читала его письма ко мне. Однажды она мне сказала, что моя мать отправила меня к кузине, чтобы иметь возможность охотиться за мужчинами. – Делла не могла сдержать гнев. – А ведь она даже не знала мою мать!

Глубоко вздохнув, Делла постаралась подавить ярость, вспыхнувшую в ней с той же силой, как когда она еще жила с Уордами. Тогда она молча терпела. Ни разу не повысила голос, не сказала грубости, постоянно напоминая себе, что Инид Уорд – мать.

И миссис Уорд этим пользовалась. Она изводила невестку, издевалась над ней, как могла. Кончилось тем, что Уорды отняли у нее Клер и вынудили уехать из Атланты. Противостоять им у Деллы не было сил.

– Сейчас все иначе, – сказал Камерон. – Ты повзрослела и не позволишь манипулировать собой.

– И я не одна.

Он кивнул:

– Да, это так.

– Камерон? – Она пристально взглянула в его загорелое лицо, в пронзительно голубые глаза, и сердце ее замерло. Он ей понравился с первого взгляда. – Ты ведь будешь ощущать неловкость при встрече с Уордами?

– Да.

– Никогда не знаешь, что тебя ждет, не правда ли? Она радовалась, что он сейчас с ней, хотя должна была его ненавидеть. Знали бы Уорды, кто такой Камерон… Делла сжала губы и покачала головой. В мире столько несправедливости.

– Ты готов?

– Как всегда.

Камерон выпрыгнул из кареты, опустил ступеньку и помог Делле выйти. Она оправила юбку и жакет, вспомнив, какое значение миссис Уорд придавала внешнему виду. С тех пор прошло десять лет.

Делла хмуро взглянула на дом. Скорее всего Клер там нет. Уорды куда-нибудь ее отослали.

Поколебавшись, Делла взяла Камерона под руку. Каждый шаг ей давался с трудом.

– Они не посмеют помешать мне увидеться с дочерью, – произнесла Делла.

Камерон сжал ее руку.

– Я уже нашел адвоката. Если понадобится, мы прямо отсюда отправимся к нему в контору.

Камерон поднял тяжелый медный дверной молоток.

– Я проклинаю этих людей за то, что отняли у меня ребенка. Им не удастся снова избавиться от меня!

Та же темнокожая женщина, которая накануне подметала крыльцо, открыла им дверь и с любопытством взглянула на Деллу.

– Хозяин ждет вас. Входите.

В холле было так тихо, что Делла слышала стук собственного сердца. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, но успела заметить дорогие обои и отполированные до блеска паркетный пол и перила.