— Чем займемся? — игриво поинтересовалась она, рискованновыступая грудью и фривольно покачивая боками. Роман, озадаченный ее откровеннойигривостью, точно знал чем должен заняться с Глафирой, а потому, без пустыхраздумий сказал:

— Займемся делом.

И вывалил бестии все, что свел воедино из своих наблюдений иоткрытий, совершенных Липочкой. Нарисовав Глафире мрачнейшую перспективу, онщедро полил ее черной краской угроз и, преисполняясь фальшивым оптимизмом,торжественно подвел черту:

— Сидеть вам, голубушка, недолго придется. Лет пять, небольше.

Совсем неглупая Глаша струхнула и, сморкаясь в салфетку,прохныкала:

— Ну сбацали мы с Загогулиной аферку, ну малость яподработала, а тебе-то какое дело? Кто сейчас честно живет? Все воруют. Такнеужели ты, Рома, посадишь меня из-за такой чепухи?

— Обязательно посажу, — заверил Роман и пояснил: —Денежки-то у тебя мои.

— Неужели! — ахнула Глафира и взглянула на него преданнымвзглядом. — Стало быть ты богат?!

— Был бы, да ты мне активно мешаешь. Слышал, охотишься ты запапкой Желтухина, так знай: то, что в ней, принадлежит только мне. Я первыйвышел на мистера Гринвина. Вы даже толком не поняли, что украсть у меня хотите.

— Да, считай, уж украли, — усмехнулась Глафира.

Роман отрицательно покачал головой:

— Это еще не факт. Я один знаю, как гениален этот проект.Даже навскидку, при самых скромных подсчетах он принесет мне сверхприбыли. Иуступать их я никому не намерен.

— А что ты нам сделаешь? — нагло рассмеялась Глафира, быстросмекнув, что и она может стать богаче, если не оплошает. — Ну, Ромик, ты менянапугал! — пошла в наступление она. — Как ты нам воспрепятствуешь? Ведь денежкитвои на моих счетах. Да, ты прав, мы с Загогулиной тоже нацелились на этотпроект. Вот Желтухинскую папку добуду, и Загогулина сразу с Гринвиным подпишетдоговор. Спасибо, что сказал, как он выгоден. Теперь я запрошу у Нинки себеповыше процент.

Роман рассмеялся:

— Глупая, ты не понимаешь, что это подстава. Ты ничего неполучишь, но зато будешь сидеть.

— Я? С чего это? — нервно поинтересовалась Глафира. — Вкрайнем случае сидеть будет Загогулина, а у меня все по закону. На каждуюкопейку договор есть. А то, что сверху осталось, тоже по закону. Загогулинаобещала отстегнуть мне пять процентов за посредничество, вот их я себе иоставлю. Ни рублем больше. Все по закону.

— Но деньги-то мои, — напомнил Роман.

— По этим вопросам к Желтухину и Загогулиной. Я с твоимисчетами дел не имела. Работала только с Нинкиной фирмой. Между прочим, она неслишком рвется сотрудничать с твоим Гринвиным.

— Почему?

— Потому что Гринвиным занимается Желтухин. От него я ипрознала про этот проект и сразу Нинке идею подкинула Желтухина бортануть.

Роман подивился:

— Бедовые вы бабы, если хотите увести у него этот проект.Вот уж правда, бабы дуры не потому, что дуры, а потому, что бабы. Думаете, онвам простит? Или вы его уже заказали?

Глафира брезгливо передернула плечами:

— Мы не собираемся его убивать. Просто представим все так,будто проект увели из-под самого нашего носа неизвестные конкуренты. Мол самвиноват, впредь будешь за своими папками лучше следить. Подгоним Желтухинудругое прибыльное дело, куда его краденые капиталы без остатка и ухнут. А самибудем развивать твой проект. Раз такой он выгодный, и я все свои средства внего вложу. Если станешь себя хорошо и тихо вести, и тебе поучаствоватьпозволю, — раздобрилась Глафира и тут же пояснила причину своей щедрости: —Куда теперь деваться от тебя, коли ты все знаешь. Но не беда, ты парень умный,если Желтухину нас не вломишь, клянусь, не обижу.

— Большое спасибо, — рассмеялся Роман. — Но с простофилями яне сотрудничаю.

— Это я простофиля? — удивилась она.

— А кто же еще? Ты даже не знаешь того, что Желтухин иЗагогулина любовники. Они попользуются тобой и кинут.

Глафира обмерла:

— Любовники? Не может быть!

— А ты позвони Сан Санычу и поинтересуйся как продвигается твоедело, потребуй подробностей. Он обязан доложить, раз ты заплатила. Да незабудь, расспроси его где сейчас обретается сам Желтухин, из чего состоит егочастная жизнь.

Роман придвинул к себе телефон, набрал номер и протянултрубку Глафире. Она приложила ее к уху, мгновенно ожила и застрочила вопросами.Разговор с Сан Санычем длился долго и измотал Глафиру — в результате бедняжкаоткинулась в кресле и выдохнула:

— Полный завал! Желтухин живет у Загогулиной, хотя я уверенабыла, что она вышла на меня лишь с целью с ним познакомиться.

Роман злорадно просветил Глафиру:

— Загогулина — моя жена. Я — друг и начальник Желтухина —могу поклясться хоть на Библии, хоть на коране, что они познакомились много летназад.

И Глафира прозрела:

— Так вот почему Нинка в последние дни отговаривала менявкладывать бабки в этот проект. Знай бубнит: “Черт с ней, с папкой, не ищи тыее, на фиг проект нам нужен. Положим деньги в швейцарский банк и будем жить напроценты”. Ха, дуру нашла! Значит я рисковала за зря? Стала бы я с нейсвязываться, если бы не этот проект. С одних ее процентов сильно неразбогатеешь. А теперь еще выясняется, что она с Желтухиным вообще хочет менябортануть! Так вот, не получится! — рассвирепела Глафира. — Вовремя их обманраскрылся! Все бабки у меня, и я их им не отдам!

— Не отдашь? — удивился Роман. — Отдашь, куда ты денешься.

Она презрительно усмехнулась:

— А ты куда делся? Утерся и ко мне приполз крохи себевымораживать. Вот и с Желтухиным то же будет, не говоря уже про твоюЗагогулину. Ее я меньше всего боюсь. Пусть в суд на меня подает. Вот чтополучит, — Глафира скрутила внушительную дулю и тут же пригорюнилась: — Ах,жаль Загогулина не свела меня с автором проекта, с этим чертовым Гринвиным. Воткогда отомстила бы я с шиком этим прохвостам.

Роман обрадовался:

— Вы забыли, мадам. Автора проекта Загогулина, моя жена,знает через меня. Потому она и прячет через вашу фирму деньги моей компании,что мистер Гринвин очень порядочный человек. Он президент инвестиционнойкомпании, которая является главным участником проекта. Если я хотя бы намекнуему, что меня кинули, мистер Гринвин — достойный человек, откажетсясотрудничать с Загогулиной.

— Ну так намекните! — загораясь местью, воскликнула Глафира.— Классная выйдет заморочка!

Роман удивился: