— Зачем? Его отпугнут наши русские заморозки. Лучше мысделаем по-другому. Вы возьмете меня в долю, а я составлю вам протекцию умистера Гринвина.

Глафира с сомнением уставилась на него:

— Чего вы хотите? Что-то не пойму. В какую я должна братьвас долю?

— Верните мне хотя бы часть моих денег. Я вложу их в проект,а остальное вернется само. Вам это очень выгодно. Вы же тогда тоже приметеучастие. Причем, ничем не рискуя. Вам даже не придется нарушать закон. Вложениявернутся так быстро, что вы, если под благовидным предлогом чуть-чуть потянете,успеете снять свои проценты, а основной капитал вернется Загогулиной иЖелтухину.

Глафира мгновенно прокрутила комбинацию в голове и зажгласьазартом:

— Я согласна! Только надо обтяпать это дельце по-быстрому.

— Тянуть Гринвин сам не заинтересован. Когда вы сможетеперевести деньги на счет его инвестиционной компании?

— Да хоть сегодня! Чем раньше вложусь в проект, тем быстрейповалят проценты.

— Что ж, тогда я звоню мистеру Гринвину, и можете ехатьподписывать договор.

Так они и поступили. Глафира, разъяренная предательством“подельников” и вдохновленная посулами Романа, помчалась вкладывать все свои ичужие средства в проект мистера Гринвина, а Роман, удовлетворенно потирая руки,вернулся в квартиру Олимпиады, открыл холодильник и со зверским аппетитомпообедал.

А что же сама Липочка?

Она отправилась в риелтерское агентство и сняла скромнуюоднокомнатную хрущевку. Правда была та хрущевка в доме без лифта на пятом этажеи без телефона, но зато унитазный бачок исправно работал, а из кранов текла ихолодная и горячая вода.

Удостоверившись, что жить там можно, Липочка помчалась навокзал за вещами Романа. Но там выяснилось, что деньги как-то незаметнокончились, и наскрести на такси не удастся.

— Эхе-хе, — воскликнула Липочка и, бодро подхватив чемоданы,поплелась в метро.

Однако, она здорово переоценила свои силы. От метро доснятой квартиры было целых четыре квартала. Два из них Липочка кое-как осилила,но дальше идти не смогла. Остановившись передохнуть, она с ужасом поняла, чтобольше не может сделать ни шагу.

“Хоть плач, — подумала Липочка, растерянно обводя глазамипустынную улицу. — Вокруг ни души. Нет, души-то есть, но какие? Вон, во дворесоседнего дома девчушка лепит куличи в песочнице, вдалеке гуляет престарелаяпенсионерка и ни одного мужика. Даже о помощи попросить некого, а сама я этичемоданы не дотащу. Вот беда”.

Едва она так подумала, как из-за угла вывернул здоровенныйпарень и широкой походкой зашагал в сторону метро. Липочка, радостно глядя в егоширокую спину, закричала:

— Молодой человек, вы мне не поможете? Здесь недалеко…

Парень оглянулся, и Липочка осеклась: перед ней стоялбандюган-Вован собственной персоной. Бинт на его голове был закрыт кепкой,поэтому Липочка его не сразу узнала.

— О-оо! Какие люди и без охраны! — увидев ее, радостнозавопил Вован. — Ада, каким ветром тебя сюда занесло?

Тут он заметил ее чемоданы и изумился:

— Ты что, “челночницей” что ли заделалась?

— Нет, всего лишь на новую квартиру переезжаю, да никакбарахло дотащить не могу, — пожаловалась Липочка и, всплеснув руками, пояснила:— На ногах уже от усталости не стою, а еще два квартала топать.

— Пойдем, помогу, — снизошел Вован и, подхватив чемоданы,нахмурился.

— Что, тяжело? — встревожилась она.

— Да не в этом дело. Это я мыслям своим не рад. Понимаешь,такая мутная у меня заморочка… Короче, я от телки своей гребу. Здесь неподалекуквартиру ей снимаю.

— От телки? — удивилась Липочка. — Девушка она, что ли,ваша?

— Ну да, почти жена.

— Тогда почему вы так грубо ее называете?

— Потому, что все мозги мне выпарила пакость эта! — злошагая и легко помахивая тяжеленными чемоданами, признался Вован. — Все кишки изменя, паскуда, вымотала.

Липочка, с трудом за ним поспевая, трусила рядом. Услышавпро вымотанные кишки, она поразилась.

— Как же это? — спросила она. — Вы вон какой большой иогромный: мышцы одни. Разве девушке удастся с таким справиться?

— Легко справляется, — гмыкнул Вован. — И мышцы ей ни кчему, одним криком справляется.

Вспомнив свое эмоциональное общение с Романом, Липочка ссочувствием спросила:

— Значит на вас тоже кричат?

— А почему — тоже? — удивился Вован.

Липочка смутилась:

— Ну… дело в том, что и на меня в последнее время частенькопокрикивают.

Услышав это, бедный Вован едва не задохнулся от возмущения.

— Частенько? Покрикивают? — завопил он. — Да у этой заразырот не закрывается!

— Надо же, — изумилась Липочка. — И чего же она от васхочет?

— А всего! Ой, вляпался я по самое это самое. Чтоназывается: с первого взбляда влюбился. А она, стерва, хорошо чует это иверевки из меня теперь вьет. Все ей мало, все ей давай и давай. Ладно, я непротив. Тачку я ей купил. Шубу тоже купил. Косметику, побрякушки, прочеебарахло — это за положняк по сто раз на день. Но что она теперь из менявымораживает?

— Что?

— Квартиру. Ей, видите ли, купи квартиру. Ультиматумы,паскуда, ставит. Купи или ты не любишь меня, а раз не любишь, ухожу.

— Но она права, — заступилась Липочка. — Без квартиры житьникак нельзя.

Вован вздохнул:

— Да я и сам это просекаю. Я бы давно ей квартиру купил,если бы не сомнения. Понимаешь, Ада, почему-то я ей не верю. Чует сердце мое:мутная она. Ей плевать на меня. Куплю квартиру и поминай как звали. Нет, я нежлоб. Но ты знаешь сама как бабки мне достаются. Каждый день на изменах, жизньюрискую. Разве это справедливо, если какая-то паскуда лоха из меня будет лепить?Скажи, Ада, справедливо это? Справедливо? Ты че молчишь?

Слушая исповедь Вована, Липочка невольно подумала о своемВане: “Он тоже, как выяснилось, не бедный, а машину мне не купил. И квартирка унас скромненькая. И вообще он не слишком меня баловал. Куда он деньги девал? Отменя таил. Выходит, он даже хуже, чем этот бандюган”.

— Знаете что, Владимир, — сказала она. — Хороший вы парень,настоящий мужик. Жаль, что попали вы в дурную компанию. Шли бы вы в армию.

Он опешил:

— Зачем?