Они с Родригесом проследовали за военным в тесную комнату, в которой их встретил офицер-афроамериканец лет тридцати, в серо-голубом комбинезоне.

– Я коммандер Эдриан Джонсон, представитель военно-юридического управления при адмирале, – представился он. – Пока вы находитесь на борту, я буду вашим посредником. – Джонсон указал на стоявшую рядом с ним женщину в морской форме. – Это энсин Миллер. Она отнесет ваши вещи в каюту, где вы будете жить. У нас брифинг по инциденту в 22: 00, до этого времени мы свободны. Куда бы вы хотели пойти?

– Отведите нас в госпиталь, – попросил Пол. – Я хочу увидеть Квентина.

После перестрелки его разум утратил покой, как призраками, наполнился воспоминаниями, от которых он не мог отделаться. Дэниел Паркер: «Пол, они целятся в нас. Вам нужно сделать что-нибудь немедленно». Ибрахим: «Это не я нарушаю договор. Если не поторопитесь, капитан умрет». И Ванесса Паркер с неба: «Верните их домой, Пол. Верните мне мужа и сына». Полу приходилось терять заложников прежде, но еще никогда неудача не казалась такой личной. Ни один из них не возвращал его в дом в Аннандейле. Ни один не напоминал о Кайле.

Он вышел следом за Джонсоном из комнаты и последовал за ним в глубины корабля. Под полетной палубой авианосца скрывался целый мир. Как и на «Геттисберге», уровни, палубы и отделения на «Трумэне» были организованы в тройной системе координат, призванной прояснить сложное устройство корабля. Однако авианосец был столь огромен и внутренности его были до того запутанными, что мишени здесь имели скорее декоративный характер. Вскоре Пол окончательно утратил ощущение расстояния, перестал ориентироваться в пространстве и плелся за военным юристом, как груженый мул.

– Где сейчас пираты? – спросил он.

– ПВП проходят санитарную обработку в судовом лазарете, – ответил Джонсон, использовав официальное сокращение выражения «подозреваемый в пиратстве». – Переведем их в карцер, как только их отмоют. Мы приготовили аудитории для допросов. Ваши друзья из Бюро уже рвутся в бой.

«Еще бы, – подумал Пол. – Ибрахим и его команда только что наложили большую кучу на все правительство Соединенных Штатов. Они сотрут их в порошок. К тому же они уже пять дней торчат в этом муравейнике, и наконец-то у них появилась возможность чем-то заняться».

Он посмотрел на Родригеса.

– Думаю, вам стоит пойти познакомиться с мальчиками из Нью-Йорка. К разговору мне лучше быть подготовленным.

Родригес кивнул:

– С удовольствием посижу с малышами.

– Сколько еще пираты пробудут на корабле? – спросил у Джонсона Пол, когда они шли по коридору, полному овальных дверей.

– Колесики правосудия уже крутятся, – ответил представитель военно-юридического управления. – Как только доберемся до Джибути, посадим их в самолет и отправим в Штаты.

– А что «морские котики»? Им нужно будет давать показания.

Джонсон посмотрел Полу в глаза:

– Капитан Редман и его группа будут принимать участие в расследовании так, как того требует правосудие. Но их участие в этом инциденте засекречено. В интересах национальной безопасности их имена никогда не будут раскрыты, так же как истинная природа их деятельности.

«Не только пираты подвергаются санитарной обработке, – подумал Пол. – Он может вообще избежать суда. Если только… – Истина явилась ему, словно божественное откровение. – Если только правда не всплывет во время судебных разбирательств».

Отложив эту мысль на будущее, он вошел следом за Джонсоном в госпиталь. Коридор сразу сделался стерильно чистым и сюрреалистическим. Вокруг сновали врачи, медсестры и армейские санитары, на стульях вдоль стен ждали пациенты. Регистраторша руководила движением из-за стойки с окошком. Все это выглядело как типичное отделение городской неотложки. Пол с трудом верил, что находится на корабле посреди Индийского океана.

Джонсон поздоровался с регистраторшей.

– Андреа, мне нужны данные о состоянии Квентина Паркера. Можете найти кого-нибудь, кто занимался эвакуацией?

– Доктор Хенкок! – крикнула она разговаривавшему с молоденькой медсестрой мужчине средних лет в белом халате. – Вы, кажется, были на полетной палубе, когда привезли жертв?

Доктор кивнул с таким видом, будто узрел привидение.

– Я сам принимал мальчика. Когда принесли его отца, я был в травматологии.

Джонсон повернулся к Полу:

– Доктор Хенкок у нас старший офицер медицинской службы. Он ответит на ваши вопросы. – Он махнул Родригесу. – Пойдемте, я вас отведу в аудитории.

Когда они ушли, Хенкок проницательно посмотрел на Пола.

– Не понимаю. Последнее, что я слышал, – пираты собирались их отпускать. А теперь вот это. – Глаза его увлажнились, он отвел взгляд. – Простите. Просто у меня сын такого же возраста, как этот мальчик.

Пол ощутил резкую клюющую боль в животе. «Кайлу тоже было восемнадцать». Он покачал головой, с трудом сдерживая чувства.

– Я бы и сам хотел что-то понимать.

– Ублюдки, – тихо выругался доктор. – Надеюсь, они сгорят в аду. – Он покачал головой и собрался с чувствами. – Итак, чем я могу вам помочь?

Пол подумал о Мэри, которая встречала Ванессу в Найроби. Нож в его животе прокрутился.

– Мне нужно что-то сказать семье. Они будут спрашивать о подробностях.

Хенкок склонил голову набок:

– Давайте найдем место, где можно поговорить.

* * *

Пол и старший офицер медицинской службы прошли через несколько коридоров в комнату с двумя каталками, медицинским оборудованием, картотеками и точечными светильниками на потолке. Обе каталки выглядели так, будто их только что использовали.

– Это травматологическое отделение, – пояснил Хенкок. – Здесь мы проводим курс стабилизации. Когда приземлился вертолет с мальчиком, у меня была команда на полетной палубе. Санитар на вертолете уже успел интубировать его, чтобы он снова задышал. У него была проникающая рана здесь. – Он приложил ладонь к груди, чуть правее грудины и примерно на два дюйма ниже ключицы. – Еще у него было ранение мягких тканей с повреждением под правым плечом. Он терял сознание от внутреннего кровотечения. Мы спустили его на лифте. К тому времени, когда мы доставили его сюда, на нас он уже не реагировал.

Хенкок подошел к первой каталке.

– Наш хирург, доктор Альварес, сделал ультразвуковое сканирование и определил остановку сердца. Пуля пробила сердце, и кровь попала в перикардиум, вызвав тампонаду. Доктор Альварес сделал разрез и остановил кровотечение. Потом провел массаж сердца, заставив его снова заработать, и ввел дренажные трубки в поврежденные легкие, после чего подготовил его для операционной. – Доктор указал на стену: – Сейчас они там. Результат узнаем через час-два. Когда мы отправляли мальчика на операцию, привезли его отца. – Хенкок тяжко вздохнул. – Раны были страшные. Шесть выстрелов в грудь и голову. У него не было части черепа. Мы ничего не могли сделать. Это были несовместимые с жизнью ранения. – Голос его стих почти до шепота. – Я констатировал смерть.