что северянам знакомо понятие галантности.

− Конечно, Ваше Величество, всё сделаю! — воскликнул Хельд подобострастно и поклонился, приложив ладонь к груди.

Он в мгновение ока оказался рядом с Олинн и помог ей выбраться из-за стола. И она обратила внимание, что на этот пир Хельд даже оделся иначе, совсем как южанин. Надо же, как хочет высужиться!

− Добрых снов, Олинн из Олруда, − произнёс король на прощание, снова касаясь пальцами её руки.

И, судя по лицам вокруг, такое поведение короля было чем-то необычным, потому что сидящие рядом внимательно наблюдали за их прощанием.

— Благодарю, — пробормотала Олинн, не зная, что правильно было бы сказать в такой ситуации.

Почему они так смотрят?

Наверное, они не знают, что было в тех бумагах. Не знают, что её прочили в невесты королю и только он знает правду…

Вот поэтому она выглядит здесь настолько чужой, какой-то дикаркой, прислугой из захваченного замка, а король усадил её рядом во главе стола, и, наверное, это всем кажется очень странным. Особенно Хейвуду, который, хоть и ухватил уже утиную ногу и кубок с вином, но так и замер с ними в руках, глядя с прищуром то на короля, то на Олинн, и не понимая, что происходит.

И только взгляд Игвара был другим. Усталым, тяжёлым, но не удивлённым.

Олинн не смогла удержаться и тоже посмотрела на него напоследок, но он отвернулся и подставив кружку разливающему, произнёс повелительно:

− Плесни-ка друг, да не скупись. И не уходи далеко, сегодня ты мне ещё понадобишься.

— Идём, — Хельд бесцеремонно оттолкнул слугу и повёл Олинн за собой.

Она подхватила платье и торопливо направилась следом.

Прочь отсюда, и как можно быстрее! Ей нужен воздух и тишина, чтобы понять, во что же она сегодня влипла.

Они вышли в другую дверь позади королевского стола, прошли коридором и оказались на той самой галерее, ведущей к главному входу. Здесь повсюду стояли воины−южане, несмотря на пир, часть из них бдительно стояла на страже. И глядя на их суровые недружественные лица Олинн захотелось скорее покинуть это место.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Хельд снял со стены фонарь и свернул в одну из боковых дверей, ведущих в какую-то башню. Они поднялись по винтовой лестнице, и, когда оказались достаточно далеко, куда уже не долетали звуки шумного пира, Олинн остановилась, выдохнула и воскликнула:

− Стойте! Да остановитесь же! Зачем вы это сделали?! Зачем выставили меня на этом пиру, как какую-то скотину?! Что я вам сдела…

Ей хотелось выплеснуть всё, что накопилось у неё в душе за этот злосчастный вечер, но она не успела договорить. Рука Хельда молниеносно зажала ей рот, и всё его подобострастие, как ветром сдуло. Пальцы больно сжали скулы и, склонившись к уху Олинн, хозяин замка прошептал зловеще:

− Не ори! Если хочешь выжить, делай, что скажу! Иди за мной и молчи.

Глава 21

От этих слов весь хмель как рукой сняло. А может, от прохладного сырого ветра, темноты и тишины, которая окутала их на галерее. Ярл Бодвар медленно разжал пальцы и отпустил Олинн, а она лишь вытерла губы тыльной стороной ладони. Спрашивать ничего не стала и молча последовала за ним, лихорадочно думая, что за новую опасность приготовила ей судьба? И словно в подтверждение этих мыслей, звезда в ладони снова превратилась в маленького колючего ёжика…

Когда они добрались до нужной двери, в душу к Олинн закралась одна догадка, которую стоило проверить прямо сейчас. Она снова сжала руку в кулак и мысленно задала вопрос, обращаясь к этому маленькому колючему ёжику в своей ладони.

Надо ли ей делать то, что скажет ярл Бодвар?

Может, это было глупо, искать помощи у звезды. Но когда помощи ждать не от кого… Она просто надеялась на чудо.

И… чудо случилось.

На её вопрос звезда в ладони ожила и внезапно превратилась в кусок обжигающего льда, и Олинн даже показалось: она слышит треск ломающихся осколков. Это было так явственно и так странно, но это был ответ на её молчаливый вопрос.

Не надо…

Олинн даже поёжилась. Ярл Бодвар открыл дверь, и она уже знала: всё, что предложат ей здесь, не сулит ничего хорошего.

Это были, видимо, хозяйские покои. Широкая кровать с балдахином, два резных сундука с массивными замками, на полу медвежьи шкуры, и возле камина стоят несколько больших кресел, обтянутых толстой кожей.

За дверью её встретила Фэда. И все слова, что Олинн собиралась бросить сестре в лицо, застыли у неё на языке.

− Ой, Линна! Я так волновалась! Думала, как всё пройдёт! Да, Хельд? — воскликнула Фэда, бросаясь к Олинн и обнимая её за плечи, совсем как в былые времена. — Ну как ты? Понравилась королю?!

− Всё прошло лучше некуда, − ответил за Олинн ярл Бодвар и устало плюхнулся в кресло. — Король клюнул на неё, как сиг[30] на пескаря! Я даже не поверил сперва.

— Ой, как хорошо! Видишь, и платье подошло, и всё остальное! А я всё боялась, вдруг она не понравится королю, − начала тараторить Фэда и потащила Олинн к креслам, усадив в одно из них. — Теперь дело за малым — устроить свадьбу!

− Свадьбу?! — Олинн едва не подавилась своим вопросом.

− Ну да, свадьбу, − как ни в чём не бывало ответила Фэда.

От этих слов Олинн впала в какой-то ступор и только смотрела на сестру и думала, как же она раньше не замечала всего этого? Того, что у Фэды есть только Фэда, и всё вокруг создано для неё.

И со всей ясностью в этот миг она поняла очевидное: все её предают. Игвар, отец, Фэда… Все они использовали её, сначала Игвар, чтобы попасть в крепость, потом отец, желая откупиться от короля, а вот теперь и Фэда, которую она вытащила из лап неминуемой гибели, рискуя собственной головой. А вместо благодарности она, совсем как отец, не спросив согласия, хочет сбыть её королю, чтобы выслужиться перед южанами! И ей нисколько не стыдно! Да что там, у неё даже и мысли не возникло, а хочет ли Олинн всего этого? А ведь она говорила, что не хочет, но разве Фэда хоть когда-то её слушала?

С неё хватит. Не должна она думать о них. Пора подумать о себе.

− Может, ты мне объяснишь, к чему были все эти смотрины? — спросила Олинн спокойно. — Я разве просила тебя тащить меня к королю да ещё и выдавать замуж? Я же вроде