— Знаешь, в чем твоя проблема, пышечка? Ты воспринимаешь бывшего мужа, как пожизненную ношу — тяжкую, мучительную, но необходимую. Сбрось ее — сразу станет легче. Раз задушевные беседы с ним доводят тебя до невменяемости, так воспринимай его просто, как чужого человека и общайся в соответственных пределах. Да, он папаша твоего ребенка. Но тебе он никто.

— Не разговаривай со мной тоном психоаналитика.

— А ты не веди себя, как любимый клиент психоаналитика. Глупо из-за такой ерунды впадать в депрессию — от нее и так уже страдают сто миллионов человек. Из них пятнадцать процентов непрестанно пытаются наложить на себя руки. А ты знаешь, что лет через десять от депрессии начнут умирать чаще, чем от онкологических и сердечнососудистых заболеваний? Антидепрессанты и транквилизаторы будут продавать всем подряд, как пищевые добавки. Они, кстати, уже становятся топ-лекарствами… Поверь, не стоит вливаться в этот мутный поток. Брось. У тебя налаженная жизнь, чудесный мальчишка, хорошая работа. Да и любовник вроде бы очень даже неплох.

— Все-таки ты непроходимый рыжий наглец! Нельзя было тобой увлекаться, — следовало гнать тебя, куда подальше еще в «Амадеусе». Но не стану спорить: в постели ты…

— Да я знаю, не трать силы на комплименты. Могу проводить мастер классы… Ну, так что: пойдем в кино? Да? Тогда собирайся, оладушек, время-то идет.

В кинотеатре Марк сидел между ними и откровенно наслаждался излившимся на него водопадом удовольствий: он жевал попкорн, локтем прижимал к животу купленного в фойе маленького розового дракончика, счастливо смеялся и поворачивал голову то направо, то налево, чтобы оценить реакцию обоих взрослых спутников на особо ударные моменты фильма. В этом плане Кевин его не подвел: заходился от хохота так, что кресло под ним грозило развалиться на части. Эшли реагировала куда спокойнее — она еще не отошла полностью от утренней встряски.

После кино все втроем отправились прогуляться в парк. Марк сразу же понесся к искусственному прудику покормить уток, для которых заблаговременно запасся провиантом. Кевин и Эшли облюбовали пустовавшую скамью неподалеку: она стояла прямо на солнышке, и с нее было очень удобно наблюдать за перемещениями Марка по краю пруда. Усевшись, Кевин с наслаждением вытянул ноги и протяжно вздохнул:

— Господи, даже мышцы живота заболели. Как же я смеялся… Особенно когда Кота в сапогах попутали с наркотиками. А когда выяснилось, что Пиноккио носит дамские трусики, я чуть не умер… А тебе разве не было смешно?

Эшли поджала губы и подняла воротник, защищаясь от холодного осеннего ветра.

— Скажи честно, Кевин, разве этот фильм детский? «Черт возьми, я не думал, что моя задница, может выглядеть так соблазнительно!» Сексуально озабоченный осел, бармен-трансвестит, парочка геев в карете… Родители веселились больше детей. А первого «Шрека» ты видел? Там ослик предложил драконихе подождать с физической близостью! Как тебе? А сам Шрек уставился на замок злодея, недвусмысленно устремленный в небо, и поинтересовался: «Какие же у парня комплексы?» Почему все это называется детскими фильмами?

Кевин пожал плечами и почти улегся на скамье, заложив руки за голову и прикрыв глаза. Не дождавшись ответа, Эшли продолжила:

— Марку было три года, когда он смотрел мультсериал про мышек. Так в одной серии мышка-жена вопила, на мышку-мужа: «Подлец! Тебя опять видели с этой крысой! Сегодня ты будешь спать один!» А муж повернулся к своему приятелю и сказал: «Ерунда, к вечеру моя девочка передумает — уж я-то знаю». Зачем накачивать мультики для младенцев эротическими намеками? Какой в этом смысл? Рейтинг повышается?

Чуть приподняв светло-желтые ресницы, Кевин безмятежно произнес:

— Просто пуританские времена миновали, Эшли. Нашу бренную жизнь в любых ее проявлениях, мы воспринимаем чем дальше, тем проще и веселее. Процесс неизбежен, но он рационален. Я сторонник той точки зрения, что детям следует знать практически обо всем на свете — в общих чертах, разумеется. Я, конечно, не предлагаю в образовательных целях показывать малышам, жесткое порно. Но разумно дозировать определенного рода информацию и преподносить в доступной форме, чтобы она вписывалась в сознание детишек легко и естественно, без зацикливания на этой теме, даже полезно. Думаю, вреда от обруганных тобой мультиков нет, скорее наоборот.

— Вот сейчас я впервые ясно вижу, что ты преподавал. У тебя даже манера говорить изменилась. Педагогический гений! Доктор Спок. Можешь писать книжки о половом воспитании детей.

— Да перестань, оладушек. А если вернуться к «Шреку»… По-моему, грань между детскими и взрослыми фильмами благополучно стерлась — кино стало универсальным и безразмерным, как сувенирные футболки. Посмотри на своего мальчишку: дети теперь разумны не по годам. А взрослые капризны и инфантильны. Значит, выгоднее создавать сбалансированный продукт, который заинтересует и молодых, и старых. Только надо толково приготовить этот салат: покрошить туда стрельбы, любви, немножко колдовства, погонь, всяких чудищ и приправить одним из трех видов экзотики — морским, тропическим или северным. Ингредиенты все известны… Да вообще, Эшли, кино сейчас снимают словно «лего» собирают — из уже готовых блоков. Какой кусочек ни возьми, где-то мы его уже видели. Разве нет?

Эшли неожиданно фыркнула:

— Знаешь, я представила себе седьмой фильм о Гарри Поттере. Героям ведь уже будет по семнадцать лет. Вообрази: одна ведьма застает Поттера с другой ведьмой, а он, на ходу застегивая мантию, выкрикивает классическую кинофразу: «Дорогая! Это совсем не то, о чем ты подумала!»

Кевин тоже негромко засмеялся, уселся ровнее и потерся носом о щеку Эшли.

— Умница моя. Пышечка… Извини, телефон звонит… Да. Привет! Да… Да… Да?..

Она! — молниеносно определила Эшли, отворачиваясь и стараясь смотреть исключительно на зыбкую, отражающую солнце гладь воды, заключенную в кольцо валунов, внушительных в своей влажной свинцовости. Следовало любым способом удержать настроение на приемлемом уровне, не дать ему опуститься ниже достигнутой отметки. «Нет, я не ревную. Стоит только начать, а там уж не остановишься, выгоришь изнутри дочерна. Увидеть бы ее… Наверное, она полная моя противоположность — и внешне, и внутренне. Наверное, именно этот контраст его и воодушевляет. Нет, я не ревную, мне все равно, сейчас он со мной, и он мой. Но мне тоскливо. Я невыразительна внешне и звезд с неба не хватаю — следует смотреть правде в глаза. Разве только волосы у меня красивые. И я толстая, толстая! Я пухленький привесок к какой-то тощей гадюке. Интересно, а знает ли она о моем существовании? Дорогая, это совсем не то, о чем ты подумала… Господи… От этого бедствия никакая диета не спасет».

Эшли резко поднялась, и гаркнула во весь голос:

— Марк! Хватит полоскаться в холодной воде! Ветер сильный, ты простудишься. Все, милый, все! Оставь уток в покое, идем домой.

* * *

В следующую субботу Кевин предложил Марку поехать с ним на корт — он заранее начал объяснять, как следует держать ракетку, правильно двигаться, и обещал показать парочку самых простеньких ударов. Эшли не возражала, чтобы ее мальчик научился играть в теннис, и с легкостью отпустила обоих. Через несколько часов они вернулись: Марк выглядел уставшим и отчего-то задумчивым, Кевин свежим и полным сил. Он скороговоркой объяснил, что не сможет сегодня остаться, у Марка несомненный талант, они с пользой провели время, завтра он обязательно позвонит; после чего звучно поцеловал Эшли, сверкнул улыбкой и испарился.