«Интересно, если я захочу пройтись тем путем – от комнаты до зала из сна, Ран позволит?» – подумала она, постепенно вставая и вспоминая, как вчера уснула.

К собственному стыду приходилось признать, что она не помнила ничего. Платье, так с нее и не снятое, говорило о том, что она действительно уснула в саду, не договорив со своими женихами, а ведь ей очень хотелось сказать им спасибо за то, что не пытаются на нее давить, не забрасывают подарками, признаниями и безумными поступками. Сейчас все это только утомило бы.

Встав, она порадовалась, что кто-то додумался ослабить корсет ее платья. Решив не вызывать служанку, она сама сменила платье на простой домашний наряд и, позвав слугу, велела подать завтрак в свою комнату.

– И передайте Реорану, что мне нужно с ним поговорить, – бросила она вслед слуге и вышла на балкон, надеясь, что свежий горный воздух рассеет ее страхи.

Белое дерево эверот встретило ее приветливым шепотом раскидистых веток. Среди белой листвы были заметны новые цветы. На глазах магессы они раскрывались, подставляя свои лепестки лучам солнца. Альбера улыбнулась, но тут же тяжело вздохнула. Жизнь дерева ее радовала, но внутреннее беспокойство только нарастало. Она вспомнила слова Гарпия накануне и его смущенный взгляд после. Благо Ран быстро разрядил обстановку, а Вильям его поддержал, развивая отвлеченную беседу. Иначе она бы просто умерла от волнения и стыда.

– Альба, зачем ты вышла? – взволнованно спросил Реоран, зайдя в комнату. – Это может быть небезопасно.

Он фактически выбежал на балкон, отстраняя магессу от парапета и осматриваясь.

– Но ты же говорил, что тут защитные руны и полудемону сюда не зайти.

– В демонической форме не зайти, – поправил Ран, кивая в комнату.

Альбера заглянула туда и заметила Гарпия, застывшего у двери с опущенной головой.

– К тому же, – продолжал Реоран, приобнимая подопечную, стараясь ее заградить даже от выдуманной опасности, – на открытом пространстве, вроде этого, руны слабее, да и можно банально выпустить в тебя стрелу вон с той крыши.

Альбера вздрогнула и осмотрелась.

– Ты пошутил, да? – спросила она испуганно. – Скажи, что это была шутка.

– Увы, но я считаю, что возможно все. Тебя пытались убить, это не так сложно сделать, потому я очень тебя прошу: без меня не выходи даже на балкон и окна полностью лучше не открывай. Не надо дразнить судьбу.

– А папа говорит, что бояться нечего.

– Он у тебя много чего говорит.

Маг позволил девушке первой вернуться в комнату и снова обернулся. Ему действительно казалось, что кто-то наблюдает за ними, и это ощущение ему не нравилось, но пугать Альберу он не хотел.

«Так остро я обычно реагирую только на демонов», – сказал он сам себе, вспоминая прошлое, заточившее его инстинкты, и, подумав немного, обратился к Гарпию:

– Выгляни ты, может что-то увидишь.

Полудемон просто кивнул и шагнул к балкону, при этом Альбера увидела браслеты, выглядывающие из-под манжет рубашки, и чуть не вскрикнула от отчаянья.

– Это что? – спросила она у Рана, жалобно морща брови.

– Если ты про цепи, – уточнил маг, – то они ненастоящие. Они не подчиняют, но, как я понял, силу частично ограничивают. Это временная мера. Я даже привел его сюда только чтобы рассказать все. Твой дед настоял, чтобы никто не знал о его освобождении.

– Они точно ему не вредят? – спросила Альбера тихо, наблюдая, как Гарпий, чуть щурясь, изучает взглядом окрестности.

– Это у него спрашивать надо, – шепотом ответил Ран. – Не должны, но я ни в чем не уверен. Неизвестно, как его сила на все это реагирует.

Гарпий не спешил возвращаться, куда-то всматриваясь, а маг не хотел его торопить, потому перешел к другому:

– Самое главное, что никто не должен знать о том, что цепи действительно были сняты. Мы скажем, что для заживления раны надо было сделать их невидимыми. Никто же толком не знает, что она была несерьезная.

– Я на нее посмотрю…

– Нет смысла, Альба. Она уже затянулась, только рубцы остались.

– Так быстро?

– Демоны хорошо регенерируют, – пожал плечами маг.

– Никого нет, – сказал Гарпий, вернувшись, при этом условным жестом дал магу знать, что им надо потом поговорить.

Ран знак заметил, но поблагодарив, тут же непринужденно вновь заговорил с Альберой.

– Маркус придет через час. Я передал ему бумаги на Гарпия, он сам их посмотрит и все объяснит. Беда в том, что они врут, но с этим вы сможете разобраться. К тому же он еще многое тебе расскажет.

Усадив Альбу в кресло, Ран расположился рядом, а Гарпий, выгнав слугу, занялся сервировкой стола, даже не задумываясь, что делать это теперь не обязан. Ему нравилось подобным образом ухаживать за Альберой.

– Расскажи, о чем ты хотела поговорить? – напомнил Ран.

– Ах, да, – выдохнула магесса, успевшая забыть о своем намерении. – Ты помнишь историю о моих детских кошмарах?

– Да, конечно, но ведь это были просто сны.

– Я так не считала, и теперь… Мне сегодня снова приснился тот зал, и я готова поклясться, что такое не может быть просто кошмаром.

– Что ты имеешь в виду? – не понял маг, хмурясь.

– Я хочу спуститься в подземелье и пройти маршрутом из сна. Если тот зал действительно существует, значит в детстве кто-то делал что-то с моей кровью, – неуверенно прошептала Альбера, понимая, что это звучит глупо.

– Это обязательно проверять сейчас? – уточнил Ран, понимая, что это может быть опасно.

– Я не верю в случайность такого воспоминания.

– Да, тебе могли это внушить и заманить в ловушку.

Альба выдохнула, поджала губы, а потом жалобно посмотрела на мага. Она сама не понимала почему, но была почти уверена, что обязательно должна все проверить именно сейчас.

– Ладно, я подумаю, как это сделать, – согласился Ран. – Тогда позову Гвен, чтобы ты пока не была одна, а вы как раз поговорите с Гаром.

Возражать никто не стал, но когда за магом закрылась дверь, в комнате стало тихо. Гарпий сидел на полу у стола и молчал, не зная, что ему говорить. Только сердце нервно стучало от волнения. Альбера, затаив дыхание, смотрела на него, почему-то вспоминая свои пальцы в его волосах.

– Я хотела узнать, все ли хорошо? – спросила магесса, боясь тишины. – Мое опрометчивое решение тебе не навредило?

– Нет, госпожа. Все хорошо, – ответил Гарпий. – Я хотел извиниться. После освобождения я вел себя непозволительно дерзко, но я хотел, чтобы вы знали о моем желании побороться за вас. – Он неспешно поднял голову, чувствуя усталость от такого количества слов. – Если вы подобного не потерпите, прошу, скажите мне это сейчас.