– Но ты сюда ходила каждый день. Значит бездействовали отнюдь не все.

– Я просто отказывалась верить в Вашу смерть, – Фрида села на незастеленную кровать и поникла головой. – Люди не исчезают вот так просто. И я знала, что Вы вернетесь. Была в этом уверена.

Сентиментальность девушки растрогала Филиппа. Хоть один человек на этом свете потратил свои силы, чтобы дождаться меня. Но француз по-прежнему видел в девушке искреннюю простоту и недальновидность. С таким подходом к жизни очень сложно существовать в этом циничном мире. Лавуан чувствовал сожаление к немке, но тщательно его скрывал.

– Как поживает Мелани? – этот вопрос писатель готовил долго, отчего образовалась неприятная пауза в диалоге. – С ней все хорошо?

– Да, – ответила Фрида. – Мадемуазель Марсо хорошо справляется. Ее наконец утвердили в турнире. Мечты сбываются. И это славно.

Филиппа новость одновременно обрадовала и расстроила. С одной стороны, француз был искренне рад за свою возлюбленную. Мало кому удается протолкнуть свои интересы на такой высокий уровень. Своим присутствием на турнире Мелани будет показывать многолетнюю борьбу женщин за свои права. С другой же стороны, Филиппа удручал тот факт, что всего этого она добилась без его участия. Он так и не сумел помочь возлюбленной достичь желаемого результата, а своими выходками даже испортил жизнь не только ей и самому себе, но и еще паре-тройке человек. Некоторые из них поплатились жизнью.

– Как ей это удалось? – поинтересовался Филипп, развевая меланхоличные мысли. – Добиться такого весьма непросто. Помню, тогда я пытался пробиться везде где можно, и у меня мало что выходило.

– Новый ухажер, – коротко заключила Фрида. Два слова были похожи на приговор и мадемуазель Марсо, и мсье Лавуану, и их совместному будущему. – Какой-то молодой вундеркинд из Эфиопии. Приехал заранее на турнир и случайно повстречался с мадемуазель Марсо…

– Воистину мир тесен, – съязвил Филипп. – Бывают же совпадения.

– Не ручаюсь за то, что это совпадение, – прямо ответила девушка. – Но они друг другу очень понравились. Сейчас они живут вместе в гостинице возле моря. Арендуют одну из верхних комнат. Расспросить не могу – Мелани… То есть мадемуазель Марсо редко бывает у нас. В последнее время она все больше живет там. Наверное, готовятся к завтрашнему турниру.

– Ну разумеется, – усмехнулся Лавуан. – Чем же еще двое молодых людей могут заниматься в отеле.

Фрида понимала к чему клонит француз. От этого ей становилось все более неловко. Она то и дело потирала друг об друга тонкие ножки.

– Каков он из себя?

– Высокий и худой, – пожала плечами девушка. – Как и все эфиопы черный с жесткими кучерявыми волосами. Поговорить с ним не удалось. Он молчалив, да и французский знает очень плохо. С Мелани они больше общались по-английски. Он долгое время жил в Англии.

Значит иностранец. Людей всегда тянет туда, где их нет. Быть может, он действительно хорошая партия для Мелани, и я лишь завидую чужому счастью. Почему же я не достоин такого же банального житейского благополучия? Чем я хуже?

В коридоре, прямо возле двери в комнату Лавуана, пронзительно скрипнула половица, заставив Фриду и Филиппа машинально повернуться в сторону противного звука. Через мгновение в проеме оказался Рене, переминавшийся с ноги на ногу, ощущая явный дискомфорт от ситуации.

– Что-то случилось с повозкой? – поинтересовался Лавуан.

– Нет, мсье Лавуан, – тихим голосом ответил Рене. – Я отогнал ее за угол, чтобы она никому не мешала, – парнишка двинулся в сторону собеседников. – Я боюсь, мы не успеем на рынок, если сейчас же не поторопимся…

Фрида была явно ошарашена видом Рене. Пусть она ничего не говорила, но взгляд ее кричал от изумления этим странным существом. На лице виднелась гримаса интереса и ужаса, а также целого ряда сопутствующих вопросов, которые, стоило бы Рене покинуть комнату, тут же посыпались на писателя.

– Фрида, это Рене, – представил своего товарища Лавуан. – Назовем его, скажем, одним из сожителей, с коими мне пришлось делить свой кров в эти нелегкие времена. Рене, это Фрида, моя добрая подруга и коллега по работе в театре.

Характеристика, данная Филиппом, воодушевила Фриду так сильно, что глаза ее неестественно засветились. Девушку только что приняли в серьезные круги французского театрального общества, и не в качестве обслуги, чье место возле гардероба, а в равную себе позицию. Разумеется, после такого комплимента все думы о странности новоприбывшего мальчика сразу уже улетучились из рыжей головы девушки.

– Очень приятно, – сдержанно поклонился Рене. – Кажется, меня все больше затягивает в мир театра. Никогда бы не подумал, что окажусь в таком обществе…

– Жизнь порой приводит нас в самые странные места, – пожал плечами Филипп. – Разве думал я, что окажусь в цирке? Конечно же нет. Но я благодарен сему обстоятельству.

– Почему же? – поинтересовалась Фрида. – Это спасло Вас от смерти, – спохватилась девушка, ответив на свой же вопрос, – как же я сразу не догадалась…

– Не только поэтому. Атмосфера цирка помогла мне дописать свою пьесу. Сказать по правде, я полагал, что после всех произошедших событий, мне не удастся завершить свой труд.

– Жаль только, что его так и не покажут на сцене, – вздохнула Фрида.

Филипп достал из сумки свою пьесу. Мятые страницы молчаливо глядели на писателя. Какой же кошмар. Никто и впрямь не увидит моей работы.

– Нам надо ехать, – повторил Рене.

– Ты прав, – согласился Лавуан.

Оба француза двинулись в сторону выхода, как вдруг услышали недовольный голос немки:

– Мсье Лавуан! Я еду с вами! Не для того я ходила сюда изо дня в день, чтобы обрести Ваше присутствие на несколько минут, и затем вновь навсегда потерять!

Голос Фриды звучал твердо и четко. Она не потерпит отказа.

– Хорошо, Фрида, – кивнул Филипп. – На нас всех вполне хватит места. Идемте же.

Троица быстрым шагом покинула здание, не попрощавшись с хозяйкой, не пожелавшей выходить из своей комнатушки. Они направились к краю здания на пересечение с соседней улицей, где оставил свой экипаж Рене. Мальчик сильно волновался за целостность оставленной им на произвол судьбы повозки, потому спешил куда больше остальных. К счастью, с брошенной телегой и лошадью было все в порядке, что удивительно в столь большом городе.

– Слава Богу, – взмолился Рене в благодарностях вездесущему.

– Слава добрым французским горожанам, – поправил его Филипп.

Путники сели на козлы. Втроем было куда теснее и неуютней: пусть Фрида и была весьма миниатюрна, места она занимала достаточно для создания дискомфорта всем присутствующим. Тем не менее, никто из мужчин, прекрасно помня реакцию девушки на пренебрежительное отношение к своей персоне, не стал лишний раз возмущаться обстоятельствам. К тому же, наш писатель, по