class="p1">— Господин майор! Сергей Федорович! Окликнул Филиппова, его заместитель, капитан Загряжский, переведенный в переформированную дивизию как и сам Филиппов из 3 отдельного штурмового полка. Тем более, что сам Загряжский был родом из под города Черкассы, вполне себе — малоросс.

— Да, слушаю тебя, Анатоль…

— Сергей Федорович…можно мне в роту? Ну какой из меня штабной? К черту эту писанину, господин майор…

— Успеешь в роту. Ты адъютант батальона — или где, капитан? Твое дело — связь прежде всего. С полком и с артиллерией, Загряжский. Без постоянной поддержки, нас сомнут ко всем чертям…

— Сергей Федорович…

— Все Анатоль, закончили…Махнул рукой Сергей. Хватит. И так, голова кругом…

После того, как Филиппова чуть не «пришили», нанятые кем то каторжане на орловской гарнизонной гауптвахте, и тянулась следственная тягомотина, его, по просьбе генерала Громова и собственному желанию, временно закрепили за лихими конными партизанами генерала Ионова, для обучения «штурмовому пехотному бою» в ходе неожиданного рейда в тыл немцам в глухом Полесье, в районе Овруча.

Вернувшись из рейда, Филиппов неожиданно был отправлен в запасной офицерский полк резерва Юго-Западного фронта, где многоопытных офицеров выдвигали на «кадровое усиление» дивизий первой линии 29 армейского корпуса 8 армии.

Украинская стрелецкая дивизия, под командованием полковника Залесского, одного из героев киевской обороны, была вооружена весьма серьезно и основательно- девять стрелецких батальонов, шесть танковых плюс дивизион штурмовых самоходок, батальоны пластунов и саперов. Для полного гренадерского комплекта, не хватало только дивизионной артиллерийской бригады.

Командир их Елисаветградского стрелецкого полка, полковник Вадим Александрович Амельченко, на счастье был опытным и деловым офицером, более года провоевавший в пехоте и имел два «георгия» за храбрость в бою. Да, военным гением, Амельченко не был, но дело свое знал туго и старался излишне не давить на офицеров тактического звена, так как сам войну встретил в должности комбата.

— Наше спасение, господа офицеры, в минных полях и пристрелянных позициях. Тевтон — он порядок любит и действует по шаблону. Удержимся за минными полями — значит и позиции не сдадим. Да и боги войны, подвести не должны. Как говорится, Бог не выдаст-свинья не съест. Закончил короткую речь полковник и размашисто, истово перекрестился.

* * *

— Германцы, силами 48 танкового корпуса врезались в расположение 15 армейского корпуса при поддержке так называемых, отдельных штурмовых батальонов фузилеров и продвинулись на четыре километра сломив сопротивление,22 пехотной дивизии генерала Шишкина. Есть предложение выдвинуть для укрепления линии 8 Сибирскую дивизию генерала Редько…

Начальник штаба фронта, генерал — лейтенант Головин указал световой указкой на место прорыва.

Командующий Юго-Западным фронтом, самым мощным фронтом Действующей армии на сегодняшний день, генерал Михаил Иванович Риттер, покачал головой и извлек из портсигара очередную турецкую сигариллу, к которым пристрастился во время своей службы в Закавказье.

— Рано, Николай Николаевич…слишком рано. Идет первый день германского наступления и мы уже будем задействовать армейский резерв…

— Но если оборона 22 дивизии рухнет окончательно, то германские танки рассекут позиции 15 корпуса Федора фон Торклуса. Вряд ли у Федора Игоревича, достаточно резервов, что бы остановить противника…

— Вряд ли…Но нужно, держаться…В конце концов, у нас мощные минные заграждения, целые километры сплошных минных полей. Обилие тяжелой артиллерии, способной вести контрбатарейную борьбу…

Вдруг генерал армии, поднял вверх палец.

— Ориентируйте нашу фронтовую авиацию — штурмовую, бомбардировочную и армейскую на концентрированные удары по атакующей бронетехнике противника. А вот беспилотную….Пусть атакует мелкие цели. В первую очередь, артиллерийские и минометные расчеты противника. И главное, Николай Николаевич. Всю полевую артиллерию, полкового и батальонного уровня, ориентируйте на работу по вражеским саперам. Не дайте им спокойно снимать мины.

— Так точно, Михаил Иванович, так точно.

Выпроводив генерала Головина, отличного, дисциплинированного и невозмутимого штабиста, Риттер, вновь вернулся к карте.

Да, все было именно так, как они и ожидали, на северном направлении. Танковый колун 48 панцер-корпуса, врезался в 22 дивизию, серьезно потеснив её, но оборону, так и не прорвали. Генерал Шишкин, уже дважды контратаковал германскую 10 панцер- дивизию, вверенным танковым полком, но остановить расширение вбитого в оборону 15 корпуса — клина, ему пока не удалось. Введение в бой 8 Сибирской стрелковой дивизии, поможет приостановить наступление, но немцы рано или поздно опрокинут введённые в бой резервы.

«И останемся мы, с голым задом. Нет…Так дело не пойдет»

Риттер окинул взглядом карту, разложенную перед ним. В полосе его, Юго-Западного фронта развернуты помимо 5, 6,8,11 армий в тылу разворачивалась еще переброшенная через Днепр и скрытая в лесах Резервная армия с её шестью механизированными корпусами, включая 53 отдельный мехкорпус, неожиданно, перед самым наступлением, отведенный в тыл, из района Монастырище.

«Немцы ждут, что мы будем контратаковать танковыми соединениями, видя развал фронта…Нет…пусть лезут вперед, по оставленным для них коридорам…»

* * *

Резкий стук, в массивную дверь, оторвал генерала Риттера от размышлений.

— Да! Раздраженно рявкнул он и через мгновение пороге появился бледный адъютант, майор Салюков, которого Риттер с трудом переваривал из-за его тупой, коровьей физиономии.

— Господин генерал армии, к вам начальник штаба генерал-лейтенант…

— Зови! Какого рожна кота за… тянешь!

Салюкова, словно ветром сдуло, и его место в дверном проеме заняла массивная фигура Головина…

— Беда, Михаил Иванович. Обманули нас, германцы…

Риттер хмыкнул.

«Уж не думал ли ты Миша, что все пройдет так просто и Фриснер, не подкинет тебе сюрпризец?»

— Слушаю, Николай Николаевич…

— Германские атаки, из Тульчина в направлении Ладыжина — это демонстрация, не более того. Основной удар будет южнее, Михаил Иванович…

Риттер вскочив, подошел к карте…

— Вздор! Извините Николай Николаевич, но данные разведки и аналитиков, говорят о другом. Путь для рассечения нашей армии и самый короткий путь с западного направления- через Ладыжин.

Головин пожал плечами и бросил на стол несколько фотографий, еще мокрых, только-что напечатанных.

— Смотрите, Михаил Иванович. Это колонны 3 панцер-корпуса генерала Брайта. Они уходят строго на юг. От места предполагаемого главного удара.

— Данные авиаразведки? С БПЛА?

— Так точно. Затребовал подтверждения на вылет разведчиков — пилотируемых. Все-таки глаза человека, никакая оптика и электроника не заменит.

Риттер посмотрел на карту.

— Черт, если это подтвердится и вместо удара по 18 армейскому корпусу, германцы ударят по 29 корпусу…

— Со стороны Тростянца, Михаил Иванович. В открытый фланг, пройдя мимо минных заграждений.

— Если это так — то первую линию, 3 корпус Брайта, наверняка прорвет. Ближайшая цель для них — Ободовка. Здесь важный узел дорог, что резко повысить их мобильность и позволит выйти из сковывающего маневр танковых соединений — дефиле между сетью оросительных каналов и рек Недотека и Берладинка с одноименными озерами и водохранилищами…

— Мы стоили оборону исходя из преимуществ укреплений и заграждений созданных на пересеченной местности…если немцы их обойдут…

— То они смогут вырваться на оперативный простор…Закончил мысль Риттера Головин и полез за портсигаром. Причем в самые короткие сроки…

— Когда, думаете, Николай Николаевич, когда они нанесут основной удар