и выстрелом 105 миллиметровой пушки пробил башню «леопарда». Немец — запылал и развернувшись боком, перекрыл проезд, отсекая атакующих американцев от входа на базарную площадь…

— Все, приехали, капитан… Механик водитель, Леон Тарвер стянул с себя шлем с наушниками.

— Ракетчики! Ракетчики на крыше! Заорали откуда то с внешней стороны, видимо пехотинцы крадущиеся сзади.

— Санчес! К пулеметам! Сбрось этих гнид с крыши, приказал наводчику Хармонд. Мантелло — заряжай шрапнелью.

— Да сэр!

— Тарвер! Сдай назад, только пехоту не подави сзади. Потом, набирай скорость и убери препятствие перед глазами…

— Таран, сэр?

— Именно так, Лео, именно так. Обстреливаем крыши, очищаем от ракетчиков и стрелков противника, потом — Тарвер разгоняет нас и мы — сносим препятствие. Как отстреляемся — люки задраить, и держаться крепче. Нам-здорово достанется…

* * *

То, что изнеженные янки, пойдут в ближний, словно на дуэльных пистолетах, бой — Мерк как и все командование, ожидать не мог. Но американцы — осмелились. В танковой карусели на дистанции пистолетного выстрела, в узких арабских улочках, немцы быстро проиграли, янки имели минимум втрое больше сил. К вечеру из половинной по составу танковой роты Вольфганга, вообще — остался на ходу, только его «Леопард». Который отползал все ближе и ближе к порту, пока не наткнулся на пару американских гусеничных бронетранспортеров, с десантом заходящих ему прямо в корму. И все бы ничего, но один из бронетранспортеров была установлена труба реактивной бронебойной ракеты — «Тоу» и едва они, увидели друг друга, как похожий на ящик, поставленный на гусеницы, бронетранспортер М75 — выстрелил. Быстрее чем наводчик Кранке, повернул башню «леопарда». Кумулятивная боевая часть прожгла крупповскую сталь, несмотря на пару приваренных дополнительных листов и брызнула раскаленным железом, внутрь башни.

Вольфганга спасло орудие, принявшее на себя основной удар. И заряжающий с наводчиком, погибшие мгновенно. Вольфганг вывалился из начинающей пылать башни в последний момент, едва не сбив с ног механика водителя, Мариуса Фюллмара.

Механик схватил своего ротного в охапку и в несколько прыжков достиг каких развалин, где запихнул Мерка в самый темный угол, полностью перекрыв обзор…

— Геноссе гауптман, у вас кровь… Прошептал Мариус, воровато оглядываясь по сторонам и доставая из кармана промасленного комбинезона — индивидуальную аптечку…

— Это не моя, ефрейтор! Где мы…? Где противник?

— Не орите, гауптман… Смотрите… вон левее… Ткнул грязным пальцем Фюллмар куда-то влево…

— Что там⁈ Наши…

— Похоже наших здесь уже нет…Либо перебили, либо отошли ближе к порту.

Гауптман отмахнулся.

— Что вы все шепчите, ефрейтор! Ни черта не слышу!

— Вас похоже, контузило, геноссе гауптман. Там — левее, гумьеры. Похоже потрошат трупы наших ребят…Скальпы снимают, или чего похуже… Не разглядел…

— Что⁈ Едва не поперхнулся Мерк, отпихивая ефрейтора и пытаясь нащупать клапан кобуры. Там дикари мучают наших товарищей, а вы как трусливый…

— Не дам…Фюллмар вцепился стальными пальцами руку гауптмана и Вольфганг ужасом понял, насколько тот сильнее его и чувствовал как трещат, его кости…

— Вы, значит геноссе гауптман, смертью храбрых решили помереть и меня за собой утянуть⁈ Прошипел Мариус приближая к Вольфгангу налитые кровью, бешенные глаза. Нет, гауптман — хочешь, чтобы тебе кишки выпустили — так это твой выбор. Но — не мой…Надо в порт двигать, может за темнотой к нашим проберёмся…Или вообще успеем из города вырваться…Пока кольцо не плотное…

— Вы пойдете под трибунал! Прохрипел Мерк, вырывая руку из лап ефрейтора… В боевой обстановке невыполнение приказа…

— А…понял геноссе гауптман…Расстроенно сказал Фюллмар и расчётливо ударил гаечным ключом своего ротного по голове. Метил в висок, но то ли темнота, то ли усталость помешали ему, все закончить одним ударом. Удар просто оглушил, гауптмана и Фюллмару с явным сожалением пришлось его придушить. Ротный был — хорошим человеком и добрым офицером, ценившим подчиненных, но Мариусу — надо было попасть домой. Любой ценой. У него родилась дочка и ему надо было её увидеть…Любой ценой.

Забрав у мертвого ротного пистолет и часы с компасом, Мариус- осторожно двинулся через развалины строго на север к порту. Где отчетливо слышалась отчаянная стрельба и где еще насмерть стояли остатки их кампфгруппы прикрывая эвакуацию госпиталей…

И все бы ничего, но в темноте он не заметил, установленную немецкими же саперами «шпринг-мину»…Когда его нашел патруль гумьеров, ефрейтор был еще жив но истекал кровью. Приняв из-за украденного пистолета, Мариуса за офицера, марокканцы успели истыкать его кинжалами перед смертью, отрезать уши и кастрировать раненого…

Гумьеры — легкая наемная иррегулярная пехота из марокканских горцев с южных регионов королевства. В отличии от дисциплинированных тиральеров и зуавов — которые являлись солдатами регулярной армии Французской республики хоть и колониальной её частью, гумьеры — были именно нерегулярными формированиями, используемыми в сложной горной местности. Имели особую военную организацию, связанную с родоплеменной принадлежностью.

Ironsides — «железнобокие», официальное прозвище 1 бронетанковой дивизии армии САСШ

3. Скорее всего в нашей реальности модернизированному М90 «Шеридан» — соответствует израильский глубокий вариант модернизации типа М60 «Магах-6 или 7»

Глава 20

Москва. Измайловская управа. 18 мая 2007

Встреча с агентом, даже если он твой давний знакомый или почти друг, требует от оперативника максимальной концентрации. Не один десяток отлично спланированных тайных операций, пошел псу под хвост, из за мелочной расхлябанности жандармского офицера допустившего небрежность в работе с агентурой.

Вот и сейчас, полковник Небогатов, облаченный в партикулярное платье сидел в служебной «шкоде» с погашенными фарами, недалеко от своего дома и ждал Андрея Игнатьевича Баранова — владельца трактира напротив Жениного дома и совладельца Ликино-Дулевского пивзавода, широко известного в узких криминальных кругах под кличкой Сажень, «маза» крупной организованной банды «Десять воров»

Стандартный пятнистый внедорожник «РМТ» с круглосуточным пропуском на лобовом стекле, лихо припарковался в неполной сотне шагов от «шкоды» Небогатова и оттуда выбрался раздобревший на армейских харчах и гладко выбритый Сажень. На нем была новенькая, блестящая офицерская портупея и лычки унтер-офицера. Сразу видно, служба у мобилизованного гражданина Баранова, складывалась весьма успешно и сытно. Оглядевшись, Сажень зевнул и потянувшись, вальяжно направился в свой подъезд до которого оставалось буквально пять шагов…

Опустив стекло, Небогатов тихонечко свистнул и реакция Сажени его — поразила. Тот пригнулся и одним рывком выдернул из кобуры пистолет, тускло сверкнувший вороненой сталью…

— Тихо-тихо, Сажень…Свои…Усмехнулся Небогатов, показывая ему открытую ладонь.

— Женька…Небогатов…? Ты??? Едва не поперхнулся воздухом Сажень…Так ты говорят, без вести еще полтора года как пропал…

Небогатов, выбрался из машины и подошел к бывшему налётчику с вытянутой для приветствия рукой.

— Нормально все с мной! А ты Андрюха, смотрю ряху то отъел на казенных харчах.

— Эх Женька, а я думал ты — все… Просипел Сажень, заключая жандарма в объятия. А ты живой…

— Живее всех