Морис наконец заметил, что Лефу нервничает, Гастон ухмыляется торжествующе, к тому же при нем нет ружья. Изобретатель попятился.

– Нет, Чудовище настоящее, Гастон, я его не выдумал. Это сумасшедший человек в шкуре зверя... чем бы оно ни было, у него сейчас Белль. Ты должен мне помочь!

– Пожалуй, я тут ничем помочь не смогу, а вот месье д’Арк, надеюсь, сможет. Оказывая помощь тебе, он заодно поможет и мне, – сказал Гастон, надвигаясь на изобретателя. – Поможет заполучить Белль.

– Д’Арк?

Перед тем как его оглушили, Морис успел подумать, что д’Арк ни за что не стал бы ему помогать, потому что...

Потому что...

...он не успел вспомнить, почему именно, а потом все потемнело.

Ключ к разгадке

Белль снились странные сны про их с отцом собаку. Морис весело улыбался, довольный, что наконец-то смог подарить дочери друга – пусть и четвероногого. Она нашла старый кусок яркой шерстяной ткани и аккуратно сшила из него очаровательный ошейник. Маленькая собачка бегала, подпрыгивала, приносила палки и дышала, разинув пасть и вывалив розовый язык, а Белль – во сне она была маленькой девочкой – восторженно хлопала в ладоши и обнимала своего любимца белыми пухлыми ручками, зарываясь лицом в густую шерсть.

Когда сон начал постепенно отпускать ее подсознание, Белль первым делом подумала, как там их собака. Она так по ней скучает.

Потом вспомнила, что собаки у них никогда не было.

Затем осознала, что лежит рядом с огромной собакой.

Наконец поняла, что на самом деле это Чудовище.

Видимо, где-то на третьей или четвертой сказке про Джека они оба заснули... Она помнила, как глаза Чудовища, до сего момента ясные, вдруг начали закрываться, точно книга. Люди часто борются со сном, их веки тяжелеют и медленно опускаются, а тут – раз! – и он уже спит, точно дикое животное.

Белль испытала легкий шок оттого, что сама так быстро заснула, а ее ступни оказались прижаты к теплому боку Чудовища. Одеяло пропиталось сильным запахом меха, однако он не был неприятным.

Неудивительно, что ей снилась собака.

Рядом на столике тихонько посапывали и похрапывали чайные чашки, изредка чуть шевелясь. На редкость очаровательное зрелище: Белль еще никогда не видела ничего столь странного и милого.

Может быть, ее вечное заточение здесь на поверку окажется не таким уж страшным? Возможно, они будут устраивать бесконечные чаепития, веселиться всю ночь напролет и читать сказки, пока она не превратится в старушку, а мех Чудовища не поседеет. Не самый плохой способ прожить жизнь...

Чудовище повернулось, передвинулось и одним рывком стянуло с Белль ее половину одеяла. Потом потянулось и зевнуло... издав протяжный, жуткий, никак не кончающийся звук, разевая пасть все шире и шире, пока, наконец, Белль не начало казаться, что оно может проглотить целый город.

Девушка отодвинулась в легком замешательстве.

Не открывая глаз. Чудовище со вкусом почесалось, потом потянулось. А потом его огромная задняя лапа коснулась ноги Белль, и его глаза распахнулись.

Чудовище одарило ее таким удивленным и одновременно раздосадованным взглядом, что девушку скрутил приступ беззвучного хохота.

– Что... – начало было оно.

Белль быстро приложила палец к его губам и указала на чашки.

Хозяин замка приподнял косматую бровь, все еще плохо соображая спросонья, потом все понял и кивнул.

– Я не думал, я... – прошептал он, смущенно потирая шею. – Наверное, я... заснул...

– Всё в порядке, – прошептала Белль и улыбнулась.

– История была отличная! – запротестовало Чудовище, стараясь говорить тише. – Я... я заснул не от скуки! Просто было так уютно, перед этим я очень огорчился, и огонь так приятно горел...

– Ничего страшного, – проговорила Белль, улыбаясь. – Приму это как комплимент.

Они помолчали.

Потом обоим вдруг стало неловко.

Белль подтянула колени к животу, делая вид, что просто поправляет платье.

Чудовище быстро спустило задние лапы на пол и село очень прямо, словно у него за спиной стоял строгий учитель хороших манер, требуя от ученика идеальной осанки.

Потом с задумчивым видом постучало когтем по подлокотнику и наконец отважилось спросить:

– Мы что же... всю ночь здесь спали?

– Нет, всего несколько часов, я полагаю.

– А-а-а, – с непонятным выражением протянуло Чудовище.

Маленькие чашки, потревоженные шумом, который устроили взрослые, наконец зашевелились, принялись толкаться, перекатываться из стороны в сторону и причмокивать. Сейчас они очень походили на сонных котят или цыплят.

– Еще одну, самую последнюю... – сонно забормотал Чип, зевая.

Белль засмеялась.

– Пора ложиться спать, – нежно сказала она.

– Не-е-ет! – застонал мальчик-чашка.

– Мама меня убьет! – убежденно заявила другая чашка.

Тут скрипнула дверь, и в библиотеке, как по заказу, появилась миссис Поттс. У Белль даже мелькнула мысль, не подслушивала ли домоправительница под дверью. Она сняла черную грелку, зато повязала траурную ленточку на свою фарфоровую ручку.

– Так, Чип, веселье окончено, – решительно заявила она. – Пора отправляться в собственную кроватку.

– Было так здорово, мама! – воскликнул Чип, подпрыгивая на месте. Белль наклонилась к малышу, боясь, что он нечаянно свалится со стола. – Можно, мы еще раз соберемся вот так?

– А Белль нам еще почитает? -–- умоляюще спросила одна из чашек. Все чашечки выстроились у края стола, а потом разом спрыгнули вниз, как утята, приземлившись на пол с тихим звяканьем. Все они давно привыкли к своим новым телам, и все же всякий раз, когда она на них смотрела, Белль казалось, что какая-то часть ее умирает.

– Белль очень занята чрезвычайно важной работой, – строго проговорила миссис Поттс. – Она великодушно позволила вам остаться и послушать, но не думайте, будто теперь так будет каждый день. На выход, марш!

Белль улыбнулась.

– Всё в порядке. Я бы с удовольствием читала им перед сном время от времени. Они просто идеальные слушатели.

– О, держу пари, так и есть, – сказала миссис Поттс таким тоном, будто очень сильно в этом сомневалась. – Я сейчас же пришлю вам чаю и полночный перекус... или petit dejeuner [Завтрак (фр.)], или что пожелаете. И вас будет обслуживать гораздо более немногословная посуда, – пообещала она и запрыгала к выходу. При этом двигалась она медленно и неловко, словно смертельно устала.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказало Чудовище, когда домоправительница удалилась.

– Они очаровательные, – вздохнула Белль. – Мне бы хотелось поселить у себя дома с десяток таких малышей.