– Замолчи! – рявкнул он в ответ. – Я в их рядах и не позволю…

– Естественно, – усмехнулся я на это. – Деньги решают здесь все, будь ты хоть мавром! Но они не заменят истинного положения вещей…

– Эта чертова политика совершенно не интересна мне! – выкрикнул он.

– Моя фамилия О’Нилл, – ответил я. – Она такой была, есть и будет. А тебе удалось очень выгодно жениться, поэтому ты и взял ее, точнее, их фамилию. Верно я говорю, господин О’Хара?

Уллис неожиданно для меня злобно рассмеялся:

– Хитрый! Алчность у тебя змеиная, и скользкий как змея, и изворотливый! Ладно тебе извиваться тут, хватит уже. А я даже и рад, что все так вышло. Ты прав: моя фамилия теперь Треймонд, и больше всего я хочу посмотреть на тебя в тот момент, когда ты с позором вернешься назад! Такие, как ты, никогда хорошо не закончат! Уж не знаю, каким образом тебе достался этот алмаз, однако догадываюсь, что ты не преминул влезть в какую-то скверную историю…

Видимо, осознание того, что все закончилось для него без последствий, было хорошим средством, и теперь, спустив пар, он успокоился окончательно.

– Уллис, – сказал я ему с прежней невозмутимостью. – Я был ирландцем – и останусь им до самого конца жизни. Обратной дороги мне нет, я обязан пройти этот путь. Если же я не вернусь назад и без вести пропаду во льдах, то помяни меня хотя бы на панихиде!

Эти слова окончательно поставили точку в нашем разговоре. Он резко повернулся и вышел прочь, плотно прихлопнув за собой дверь. Я взял у вновь вошедшего невозмутимого слуги полотенце и медленно промокнул лицо. Нет, несмотря на все вышесказанное, Уллис не сделал меня смертельным врагом, однако в случае чего на его помощь рассчитывать уже не приходилось.

В таких мыслях я двинулся обратно в центральную залу, где уже начинался первый танец, и, спускаясь по мраморной лестнице, еще сверху увидел такое, от чего зубы у меня сжались сами собой. Элизабет на первый танец вытащил не кто иной, как Левингстон. Он, по всей вероятности, уже давно ждал моего появления, так как специально кинул на меня наглый взгляд, после чего подхватил мою супругу, выводя ее на середину. При этом старый хрен чуть ли не извивался перед ней в глумливой галантности, которую та, похоже, приняла за чистую монету.

По всей видимости, следующим ее партнером должен был стать Шомберн, который так и нацелился на нее. Однако при этом он допустил катастрофический просчет, на некоторое время потеряв из виду свою супругу, так как всецело занят был созерцанием моей реакции. Этим я и воспользовался, ловко пригласив ее на танец, на что она ответила мне лучезарной улыбкой. Лица Шомберна я не видел, однако спиной почувствовал его выражение, отчего пришлось приложить неимоверное усилие, дабы не рассмеяться…

Под заунывную музыку шеренги дам и кавалеров медленно и торжественно двинулись навстречу друг другу, сходясь в центре залы и сгибаясь в церемониальных поклонах. Во всем этом было столько пафоса, что меня едва не стошнило. Однако я остался и на второй танец, буквально выхватив для него супругу Миллера чуть ли не из-под носа у последнего, отчего тот наверняка мысленно разорвал меня на части…

К моему глубочайшему удовлетворению, Элизабет уже после первого танца, отмахнувшись от навязчивости Шомберна, покинула залу в паре с Глэдис, судя по всему, направившись в китайский сад. Туда же было двинулся и я сразу после окончания второго танца, когда, выйдя из залы, поймал на себе чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, я увидел Левингстона, в гордом одиночестве восседавшего в кресле под пальмой и курившего трубку. Взирая на меня со снисходительной, но в то же время едкой улыбкой, он многозначительно постучал рукояткой своей трости по сиденью соседнего кресла. Я мгновенно опустился рядом.

– Супругу ищете? – спросил Левингстон, глядя перед собой, мимо меня.

– Да, сэр, – ответил я. – Вы видели, куда она пошла?

– Она направилась с мадам Треймонд в беседку на острове, – ответил тот. – Там есть чудное лесное озеро… Надо сказать, прелестная у вас супруга, господин О’Нилл…

– Спасибо, – сухо ответил я. – Похоже, что она изрядно утомила вас.

– Не пристало уже в мои годы так лихо танцевать, – притворно вздохнул он. – Эх, молодость, молодость! Да, узнаю себя, глядя на вас, молодой человек. В ваши годы я тоже любил поиграть с огнем…

С этими словами он деревянно, но зловеще рассмеялся, после чего, в упор посмотрев на меня, добавил:

– Мне импонируют рискованные натуры. Браво, Ричард, вы далеко пойдете! Фортуна любит дерзких безумцев. Однако не забывайте: если вышеупомянутая госпожа вдруг повернется к вам спиной и вы не сможете исполнить своего обязательства, то за вашу жизнь никто не даст и полпенса…

С этими словами он с неожиданным проворством встал и, прихрамывая, двинулся прочь. Криво усмехнувшись, я посмотрел ему вслед. Это была уже неприкрытая угроза – по всей видимости, «храбрые ирландцы» настолько чиркнули по его самолюбию, что он, сам того не ведая, дал мне понять очень важную вещь, которую я чуть было не упустил из виду. Теперь же я был мысленно даже благодарен ему за столь короткую, но очень важную беседу…

Выйдя из дома, я снял треуголку и подставил разгоряченное лицо свежему ветерку. Вечерело, и воздух был наполнен тонким ароматом пихт и сосен, смешанным с благоуханием вечерних цветов. Вокруг стояла необычайная торжественная тишина – сюда не долетал даже шум бала, до сих пор бушевавшего в центральной зале. Спустившись на небольшую лужайку перед домом, где до сих пор стояли столики, я оглянулся. Садом это место можно было назвать с изрядным трудом: скорее, это был небольшого размера парк. Сразу же за лужайкой по пологому склону спускался целый хвойный лес, из-за которого торчала красная крыша остроконечной пагоды – здесь можно было и заплутать. Туда-то я и пошел по одной из извилистых тропинок и вскоре вышел на берег небольшой протоки, окруженной живописными грудами камней с журчавшими между ними искусственными водопадами. Арочный горбатый мостик вел на каменистый островок, где стояла традиционная китайская беседка в виде красной пагоды. Там-то я сразу и увидел Элизабет: в полном одиночестве, подоткнув юбки, она склонилась над зеркальной водой, судя по всему, кормя золотых карпов, являвшихся неотъемлемой частью здешних садов. Ее шляпка украшала голову одного из пары каменных тигров, сидевших у входа в беседку.

– А, вот ты где! – сказал я, появляясь на ступенях позади нее. – Как спряталась – чуть не заблудился, пока нашел тебя…

– Наконец-то сэр О’Нилл заметил мое отсутствие, – усмехнулась она, хотя без особой обиды. – Как хорошо тут с рыбками, в тишине… А то у меня чуть голова не раскололась от этого шума. Я даже рада, что Глэдис ушла. Она сказала, что ее муж чем-то очень удручен, поэтому хочет быть возле него.

Очевидно, здешнее дамское общество было порядочным гадючником, впрочем, вполне под стать мужскому…

– Ну, дорогая, – сказал я, спускаясь к ней. – У меня хорошая новость.

– Опять какой-нибудь сюрприз выдумал? – спросила она, бросая в воду куски булки.