Метью разразился яростными проклятьями – в отличие от Ситтона или Берроу, он совершенно не умел ни отстаивать, ни доказывать свою точку зрения, срываясь на крик и ругань, и один только факт, что его не понимали, бесил его больше всего.

– Да, мы сумеем пройти через острова, но малейший просчет – и нас затрет в сотне миль от Гренландии! – заорал он. – Сколько мы будем идти пешком до ближайшего человеческого жилья!

– Точка! – сказал я, опустив с размаху ладонь на стол, так что в каюте моментально наступила тишина. – Мы идем через Северо-Западный морской проход – это мое решение, и обжалованию оно не подлежит. Так что повторюсь еще раз: я никого не держу на своем корабле силой.

Несколько секунд все молчали, а потом Метью произнес сквозь зубы:

– Отлично, сэр. В таком случае заявляю прямо – мне с вами не по пути. Я схожу на берег в этом порту и прошу расчет. У меня нет никакого желания в самом лучшем исходе, если мы застрянем во льдах, жрать на старости лет сырую рыбу в вонючем логове эскимоса…

Не изменившись в лице, я встал из-за стола и, подойдя к окну, раскрыл раму. В душную каюту ворвалась струя свежего ночного воздуха с реки и донесся шум порта. Я, не торопясь, открыл сейф и выложил перед Метью на стол небольшую стопку монет:

– Пересчитайте!

– Все правильно, сэр, – глухо начал было тот и с удивлением оборвал себя, увидев перед собой маленький мешочек, который я также бросил перед ним. Метью развязал его и, увидав золотые гинеи, аж присел. Глаза его вспыхнули алчным огнем, и пальцы, скорчившись, зависли над деньгами.

– Ваше жалование за три года, – усмехнулся я. – Так что у вас есть выбор: либо это (я кивнул на стопку монет) – и вы идете туда (я показал на выход из каюты), либо это – и вы идете с нами.

Метью молниеносно загреб все и пододвинул к себе.

– Если вы решили направиться прямиком в пасть дьявола, – сказал он, – то я иду с вами…

Я еле сдержал улыбку. Всех денег, оставшихся у меня, было три тысячи фунтов, и они лежали в судовой кассе. Однако подарок Уильямса, груз «Октавиуса» и новое пари должны были сделать меня по возвращении в Англию сказочно богатым. На текущий момент даже Стентон, возникни он сейчас рядом со мной, выглядел бы мелюзгой, а уж при моем возвращении уже сэр Рональд и все его окружение вставали бы при моем приходе. И все те, кто смеялся в трудную минуту над моим бедным отцом, дрались бы из-за того, кому первым снимать перед ним шляпу.

Тогда я буду уже купцом первой гильдии и займу почетное место в Британской Ост-Индской компании рядом с Левингстоном и Шомберном. Я уж не говорил о лаврах первопроходца, которыми я буду увенчан в Британском Адмиралтействе. Но для этого нужна единая, сплоченная команда, сработавшаяся и притершаяся между собой, хорошо знакомая с тем судном, на котором они ходят, где каждый без слов знает свое место. Только в этом и был залог успеха нашего предприятия – вот почему я не желал сейчас никаких новых людей, вот почему я не хотел никакого другого судна. Каждый человек из команды, в особенности такой опытный, как Метью, был на вес золота, и я не хотел никого терять.

– Итак, господа, – подытожил я. – Хочу теперь услышать это от вас. Мы отправляемся?!

– Так точно, сэр! – отрапортовали они все в один голос.

– Капитан, – сказал я Ситтону, – трубите общий сбор. Я хочу выступить перед командой…

Через десять минут я уже стоял на юте возле штурвала и смотрел вниз, на выстроившуюся на палубе команду «Октавиуса», освещенную палубными фонарями.

– Господа! – крикнул я. – Дальнейшая цель нашего путешествия – преодоление ранее никем не пройденного Северо-Западного морского прохода. Нам предстоит тяжелый и долгий поход в водах полярного моря среди льдов и низких температур…

Говорил я не менее получаса – Ситтон, Берроу и Метью неподвижно стояли рядом со мной. Как и предупреждал Метью, среди большей части команды началось недовольство. Люди начали переглядываться, и послышались откровенно недружелюбные нотки. Однако я подвел черту довольно скоро.

– Вы совершите настоящий подвиг, и Британия будет во веки веков повторять ваши имена – как имена героев-первопроходцев. Кто, как не мы, – англичане должны первыми покорить это место и развенчать миф о его непреодолимости, – говорил я, поднимая руку вверх. – Это сделаем мы – экипаж славного «Октавиуса». Голландцы, испанцы и французы будут только зубами скрипеть от зависти при мысли о том, что пальму первенства у них увели мы – англичане…

Я несколько секунд промолчал, а потом добавил:

– Для вас всех не впервой ходить по ледовым морям – вы очень опытная и сильная команда. Поэтому я надеюсь на вас. Да, риск велик – об этом вы знаете и без меня, но это будет стоить того. Каждому из участников похода его месячное жалование будет увеличено вчетверо…

Я замолчал, внимательно вглядываясь в лица стоявших – некоторые из них начали переглядываться, другие задумались, но видно было, что желающих сразу же отказаться от этого похода пока не было. И я продолжил:

– Кроме того, если по возращении из похода кто-либо из вас задумает начать собственное дело, то от лица компании «О’Нилл и сыновья» ему по запросу будет субсидирована сумма в оговоренном размере под три процента годовых. Если кто-то из вас желает немедленно покинуть корабль, то расчет с ним будет произведен немедленно и согласно договору. Какие будут вопросы, джентльмены?

– Скажите, сэр! – крикнул боцман. – Мы пойдем через Берингово море в Ледовитый океан?

– Через полчаса в кают-компании состоится собрание, – ответил я. – Штурман Берроу выступит перед вами с отдельным докладом. Все вопросы задавайте ему, он передаст их мне.

– Прошу прощения, сэр, – раздался голос корабельного плотника Алана Гоббса. – У нас на борту женщина. К тому же с рыжими волосами. Это не принесет добра, сэр. Особенно направляющимся в такое место…

– Как хозяин судна я заявляю, что не имею веры в подобные предрассудки, – ответил я. – И предупреждаю сразу, что у себя на борту не намерен терпеть подобные суждения.

– Понятно, сэр! – ответил Гоббс, и больше вопросов, обращенных ко мне, не последовало.

– До семи часов завтрашнего утра у вас всех есть время подумать, но завтра в семь часов все передумавшие идти в поход должны покинуть корабль. У меня все, джентльмены, – завершил я свою речь. – Капитан!

– Да, сэр, – отозвался Ситтон.

– Выдать всем без исключения внеочередную порцию рома.

– Слушаюсь, сэр!

Я спустился в каюту и сел перед столом. Да, я увидел явное недовольство среди команды, но открытого выступления также не услышал. Условия, предложенные мной, им вряд ли предложат где-нибудь в другом месте, так что большинство скорее всего будут за – потеря пары-тройки человек из команды меня особо не смущала. Скоро на верхней палубе проиграли отбой, и на корабле все затихло.

Ко мне зашел Берроу.