Но всё пошло не так с самой первой секунды, как только тонкая фигура мальчишки переступила порог бокса. Когда Киар Леру увидел Стаса в непосредственной близости от себя, то почувствовал ещё большую, почти закипающую злость. Если раньше он злился на себя и на свою дурную природу цварга, требующую эмоций Стаса, то сейчас, увидев нездоровую бледность, впалые щёки и потухшие глаза мальчишки, Киар разозлился на всех подряд. Куда смотрит док? Какого шварха кадета так нагружают, что он еле-еле стоит на ногах? Почему Юлиан согласился преподавать ему дополнительную тактику, если парень с трудом справляется с основным курсом и не высыпается?!

– И учёба, стало быть, хорошо идёт? И у Вас много свободного времени? – задавал наводящие вопросы Киар и бесился ещё больше оттого, что кадет откровенно ему врёт.

Когда Стас потёр свою тонкую лебединую шею, в глаза бросился красновато-синий кровоподтёк, по всей видимости, поставленный новой подружкой мальчишки. Если до этого момента Киар медленно закипал, то этот засос стал тем самым спусковым механизмом, из-за которого командор буквально озверел. Мысль, что кто-то дотрагивался до нежной кожи Стаса, пронесла ему ощутимую, почти физическую боль. Захотелось зарычать и разодрать голыми руками в клочья того, кто осмелился поставить на мальчишке отметину. До сих пор Киар обманывал себя, убеждая, что ему нужны лишь необычные пряные эмоции мальчишки, но сейчас отчётливо понял, что до тех пор, пока Стас учится в Академии Космического Флота, он никому не даст к нему притронуться.

Жёсткое требование бросить цваргу вырвалось само собой. Слова о реакции адмирала Даффи были чистой воды блефом, он давно не общался с пожилым цваргом, и понятия не имел о том, как он отнесётся к молодому человеку своей дочери.

Стас, как и всегда, проявил жёсткий характер и неповиновение. Обычно Киар высоко ценил эти черты в гуманоидах, но сейчас разум затуманило ревностью, а эмоциональную составляющую затопило до судорог вкусным, неподдельным, остро-пряным раздражением Стаса. Это было сравнимо с тем, как если бы Киар всегда ел синтетические полуфабрикаты, а тут впервые попробовал блюдо от шеф-повара пятизвездочного ресторана.

– Прошу прощения, но моя личная жизнь Вас, командор Киар Леру, не касается. Это всё, что Вы хотели сказать?

Нет, Стас, далеко не всё. Киар тщательно подготовился к этой беседе, а потому оставил туз в рукаве на случай, если мальчишка заартачится и не согласится на его требования.

– Нет, Стас, – и командор широко улыбнулся, продемонстрировав все свои клыки. – Я позвал Вас сюда для того, чтобы сообщить, что на станцию прибыл эм-м-м-м… Ваш знакомый, отношения с которым в последний раз Вы яро отрицали, – как бы ни хотел мальчишка скрыть то, что испугался, этого у него не получилось. Ещё большая белизна и отчётливый страх всё с тем же дурманящим мускусным ароматом ударил в ноздри Киару. Командор почувствовал себя последней сволочью, но, тем не менее, продолжил. – Что ж Вы так побледнели, Стас?

– У Вас тут душно очень, – осипшим голосом произнёс пацан.

Больше всего на свете Киару хотелось схватить мальчишку в охапку, впиться в его мягкие пухлые губы и не выпускать из своего бокса. Но в который раз за эту нелёгкую беседу цварг взял себя в руки и бесцветно произнёс:

– Судя по Вашей реакции, Вы не хотели бы, чтобы Игнар Радосский узнал о том, что Вы учитесь в Академии Космического Флота.

Он произнёс эту фразу утвердительно, но, тем не менее, ждал подтверждения собеседника. Последовал медленный кивок Стаса.

– В таком случае, я запрещаю Вам встречаться с Деборой Даффи, – удовлетворённо произнёс Киар Леру. – Мы друг друга поняли?

Ярко-синие глаза прожигали цварга с откровенной ненавистью, а цварг чуть ли не урчал от эмоций парнишки. Они были яркие, но не пресыщенно слащавые, как у женщин, которые восхищались и обожествляли Киара, в то же время в них не было ничего общего с горечью и тошнотворным запахом тухлятины его врагов, которые до одурения боялись Киара Леру. Одна только ненависть кадета заставляла трепетать ноздри Киара и завязывать внутри тугой узел вожделения большего. Командор даже боялся себе представить, каковы будут на вкус чувства Стаса, когда он полюбит?

Цварг сердито качнул головой, отгоняя непристойные мысли.

– Что молчите, кадет Радонежский? – получилось резче, чем он хотел. – Неужели язык потеряли?

– Да я просто думаю о том, как сильно Вы отличаетесь от своего старшего брата. Он вежлив, честен и благороден. У Вас нет ни одного из этих качеств.

***

Я ненавидела этого ублюдка, который решил взять меня шантажом. В голове крутилась тысяча мыслей. Неужели отец знает, что я здесь? Он ищет Анестэйшу Радосскую или уже знает о моей новой внешности? Что теперь делать? Но всё это перебивала обжигающая ненависть к Киару Леру. Этот самодовольный тип сидел в своём кресле и явно смаковал мой страх перед отцом, отвращение к нему самому и паническое бессилие перед сложившейся ситуацией.

После общения с Юлианом и доком я знала, что цварги способны не просто поглощать эмоции разумных гуманоидов, но и читать их, словно открытые книги. Захотелось высказать этому напыщенному и самовлюблённому типу всё, что я о нём думаю.

– Да я просто думаю о том, как сильно Вы отличаетесь от своего старшего брата. Он вежлив, честен и благороден. У Вас нет ни одного из этих качеств.

Мне просто захотелось его позлить, вывести из себя. Вот такая мелкая, девчачья месть. Да, понятно, что мои слова ему словно тучка на небе. Какое ему дело до того, что думает о нём какой-то кадет? Я видела мельком ту красавицу, которая приходила к нему в бокс, да и адмирал Леру неоднократно упоминал об Аврелии Кларк как об очень утончённой девушке, добившейся звания майора сразу после выпуска из Академии. Но по-детски глупое желание хоть как-то насолить командору затопило меня с головой. Я со злорадным удовольствием отметила, как стали наливаться кровью глаза Киара Леру, и продолжила:

– Даже не верится, что Вы родные братья! Ему знакомы такие слова как порядочность, мужественность, дипломатичность и внимательность. Впрочем, неудивительно, что именно Юлиану присвоили звание адмирала, тогда как Вам ещё расти и расти до него, хотя я искренне сомневаюсь, что Вы когда-нибудь сможете сравниться с ним хоть в чём-нибудь, командор.

Не знаю, на какие ещё слова хватило бы моей безрассудной храбрости, но именно в этот момент дверь в кабинет Люцифера отъехала в сторону, я обернулась и увидела… самого адмирала Леру.

Посвежевший, скинувший пару десятков лет он стоял на пороге и в противовес своему младшему брату широко улыбался. Таким довольным я видела его впервые.

– Ого! Я чувствую, что не вовремя, – его улыбка чуть померкла.

Я встретилась с насмешливыми глазами цварга и осознала, что он специально зашёл в этот бокс, будучи прекрасно осведомлённым в том, что здесь затевается скандал. Более того, по тому, как он уверенно прошёлся по кабинету и сел в кресло напротив младшего брата, я даже заподозрила, что он знал об участниках этого самого скандала.