К слову, на Пэтти и Бартона я тоже изо всех сил избегала смотреть, но время от времени мои глаза по собственному почину устремлялись в из сторону. (Как, прочем, и глаза почти всех присутствующих в зале.) Надо сказать, шоу Пэтти устроила что надо. Чуть ли не распластавшись на старине Бартоне — а он и не возражал, — она поочерёдно исследовала его уши. шею и область рта, причём каждому участку уделяла неподдельное внимание. Вдобавок у неё, кажется, выросло ещё несколько пар рук. Если они не ласкали шею Бартона и не поглаживали его почти несуществующие бицепсы, то вдруг исчезали из виду и отдыхали на его колене. (Во всяком случае, я убеждала себя, что на колене.) Но когда она проворковала: «Пченсик, почему же ты не поселюешь свою киску?» — моё терпение иссякло.

— Любопытно, — в отчаянии гаркнула я, повернувшись к своему кавалеру, — вы впервые в Нью-Йорке?

Не сказать чтобы остаток вечера мы скоротали за задушевной беседой, потому что о чём бы ни заговаривали — о книгах, пьесах, фильмах или политике, — любая тема становилась источником разногласий. Но теперь напряжение между нами, как ни странно, бодрило. Игра в эрудицию, увлёкшая нас обоих, не давала расслабиться. Этот Брюс Саймон оказался сообразительным парнем, тут уж не поспоришь.

Ужин, когда его наконец принесли, меня не разочаровал. Боль в желудке бесследно улетучилась где-то между тостом с креветками, яичным рулетом и салатом. А утка в ананасах, свининка, устрицы под фасолевым соусом и бифштекс по-гонконгски разобрались с моей головной болью.

После ужина Брюс предложил заказать ещё выпивку.

— Э-э… вы не против, если мы с Пэтти вас покинем? — застенчиво спросил раскрасневшийся Бартон. — А то у меня завтра рано утром встреча.

— Ты не обидишься, Дез? — подхватила Пэтти, не успели мы с Брюсом и рта раскрыть.

Не приходилось сомневаться, какого от меня ждали ответа. И я с радостью услужила, ибо, покончив с ужином, Пэтти снова взялась обихаживать Бартона, и сил моих больше не было на это смотреть. Более того, игнорировать тоже не было сил.

— Ну что ты! Ни в коем случае! — искренне заверила я подругу.

Брюс с готовностью меня поддержал. (Кажется, мы впервые достигли согласия хоть в чём-то.)

— Идите, ребята, идите! — спровадил он парочку. — За нас не волнуйтесь: всё будет в порядке, тем более что со стола убрали все острые предметы.

Неторопливо потягивая ликёр. мы посидели ещё с полчасика, и за это время я невольно признала, что мистер Саймон по-своему привлекателен. Хотя лично меня он всё-таки не прельщал.

Когда мы покидали ресторан, дождь перестал и свободных такси было хоть отбавляй. Брюс настоял на том, чтобы проводить меня до дома, и даже до квартиры, чем несказанно удивил.

— Ну что ж, спасибо за приятный вечер. — подытожил он перед моей дверью. — Возможно, когда я устроюсь здесь и буду нуждаться в женском обществе, то позвоню. — Он озорно улыбнулся.

— И возможно, если я потеряю память — или рассудок, — то приму ваше приглашение, — в тон ему ответила я, толком не зная, в шутку или всерьёз.

На следующее утро, только я закончила чистить зубы, вспоминая — и не без удовольствия — о вчерашнем вечере, как снизу раздался звонок. Удивлённая, я подбежала к домофону:

— Да?

— Миссис Шапиро? — справился низкий голос.

— Да.

— Это шофёр миссис Корвин.

— Николас?

— Нет, Карл, шофёр миссис Эвелины Корвин. Она поручила мне кое-что вам передать.

И что же это?… Нажимая кнопку интеркома, я покосилась на часы в гостиной. Начало восьмого.

Через минуту на моём пороге возник шофёр в униформе, в руке он держал небольшой кремовый конверт. Мужчина показался мне смутно знакомым. Ах да, вспомнила, он ведь привозил миссис Корвин ко мне в контору в её первый визит. Мать честная! А кажется, будто это было лет сто назад!

Меня разбирало такое любопытство, что, едва распрощавшись с Карлом, я торопливо разорвала конверт и достала оттуда пять или шесть листков бумаги. Один из листков — чек — плавно спикировал на пол. Я машинально подняла его, даже не глянув. После чего заперла дверь и принялась читать.

Это письмо, написанное на личной бумаге миссис Корвин. В правом верхнем углу стояло: «Среда, 3 часа дня». Я прочла первые два предложения — и у меня подкосились коленки. Добравшись до ближайшего кресла, я повалилась в него с гулко бьющимся сердцем.

Дорогая Дезире, я попросила Карла доставить Вам это письмо в семь часов утра в четверг. А поскольку я всегда спускаюсь к завтраку около восьми, Вы, несомненно, первой узнаете о моей смерти.

Я сидела как громом поражённая. Казалось, минула целая вечность, прежде чем я сумела снова взглянуть на эти кремовые листки. Но в конце концов, с пересохшим ртом и влажными трясущимися руками, я заставила себя вернуться к неровным строчкам, написанным рукой Эвелины Корвин.

Сегодня утром, после нашего с Вами разговора, я пригласила Сондру Кинг к себе на ужин — якобы чтобы обсудить её отношения с Барри. Она очень любезно приняла приглашение. Так что всего через несколько часов я приведу в действие план, в результате которого, как я надеюсь, она будет обвинена в убийстве, пусть и моём.

Я хочу, чтобы Вы знали, как я предполагаю это сделать, потому что, вполне возможно, мне понадобится Ваша помощь. Заклинаю Вас, Дезире, ещё раз помочь мне, теперь уже в последний раз.

Вот что я решила.

За ужином мы с миссис Кинг будем вести вполне дружескую беседу. Но как только разделаемся с едой, я пожалуюсь, что озябла, и попрошу её принести мне шаль из моей спальни — которая находится на втором этаже. Как только она выйдет из-за стола, я звонком вызову Франсис и попрошу её унести грязную посуду, при этом невзначай упомяну, что миссис Кинг вышла в туалет и что-то давно не возвращается. Скажу, что недоумеваю, мол, что её задержало? (Это важно, как Вы сейчас поймёте.)

Далее, я уже сообщила прислуге — Франсис, Стелле (это кухарка) и Карлу, — что после ужина они свободны на весь вечер. Дождусь, когда они покинут квартиру, а затем сошлюсь на неважное самочувствие и попрошу миссис Кинг, если ей не трудно, проводить меня в спальню. Вряд ли она откажется, верно?

Поднявшись к себе, я прилягу на кровать и попрошу её принести моё лекарство, вслед за чем «нечаянно» уроню все шесть капсул. Она же, будучи доброй и заботливой особой, как нам с вами известно, естественно, подберёт их. Тут я взгляну на часы и скажу, что лекарство принимать рановато, и велю ей оставить пузырёк на тумбочке возле кровати. И тут же добавлю, что больше не расположена к разговорам, и, рассыпавшись в извинениях, попрошу её откланяться.

Как Вы уже, наверное, догадались, я совершила небольшой подлог, заменив прописанное лекарство кое-чем поубойнее — цианистым калием, если точнее. Так что, удостоверившись, что миссис Кинг ушла, я сотру отпечатки пальцев с пузырька с пилюлями, как она бы сама несомненно поступила, если бы на самом деле подменила лекарство. А затем возьму две капсулы, налью себе стакан воды и проглочу эту дрянь. Судя по моим изысканиям, смерть наступит в считанные минуты.