— Миллер же вроде не был вором?

— Не был! Он оценивал и реализовывал краденое еще с советских времен, как ты знаешь. И в расчетах со своими клиентами он всегда был честен. Его знали люди, он знал своих постоянных клиентов. Кто-то отправлялся в места не столь отдаленные, возвращался — и Миллер со всеми честно расплачивался. Вел свою тайную бухгалтерию. У него прекрасная репутация. Но его кинул банкир Московцев.

Вот ведь гад!

— У Миллера был вклад в банке Московцева? — уточнила я.

— Этого не знаю, но не думаю. Он все деньги за границу переводил. Московцев не заплатил ему за одну большую услугу. Детали тебе знать незачем. И Николай Рудольфович придумал изощренный, многоходовой способ мести.

Он расписался в гостевой книге дома престарелых как Эдуард Бернштейн. Документы же не проверяли! После смерти бабушки началась свара между родственниками. Майкла Веллингтона наняли для того, чтобы разобраться с благотворительным аукционом, который проводило Королевское общество защиты животных, и поиска Эдуарда Бернштейна. На таких аукционах обычно много русских. Вероятно, Майкл Веллингтон нашел какой-то русский след и поехал сюда. То есть это была одна из причин поездки Майкла Веллингтона в Россию.

— Какой след — не знаю, я с ним не разговаривал, — воскликнул Иван Захарович. — Не станет он со мной разговаривать! Это Миллер мне все выложил. Мы с ним лично дел никогда не имели, но друг о друге знаем еще с советских времен. Я его нашел, позвонил, мы пообщались. Он даже меня к себе в гости пригласил. Может, и съезжу как-нибудь к теплому морю. Вспомним былое…

От Олега я знала, что спецслужбы Великобритании, в которые Майкла Веллингтона не взяли, тоже обратились с просьбой, зная, что он направляется в Россию, в Петербург. Именно у нас пропал их агент Джеймс Боланд, которого Майкл Веллингтон знал лично. В общем, два дела, которыми занимался Майкл, вели в Россию, и неважно, кто из заказчиков к нему обратился первым. Но этот частный детектив не смог найти Джеймса Боланда, пока ему не помогла я. То есть я предъявила фотографию мертвого Джеймса Боланда, пытаясь помочь своим друзьям (ведь у нас его не могли опознать) — и Майкл испытал состояние шока. Насколько я поняла, Майкл часто пользуется прикрытием Королевского общества защиты животных и выполняет еще и их поручения. Это оборотистый молодой человек. Да ведь и на загулы и женщин нужны деньги.

Но пока Майкл Веллингтон еще не нашел агента МИ6 Боланда, в Россию приехали две сестрички. Их начальники в этой организации Джеймсов Бондов (а Кейт и Лара, или как там их на самом деле, тоже оттуда) уже начали беспокоиться. И ведь там знают, что Майкл Веллингтон вполне мог загулять. Кейт и Лара на самом деле родственницы бабушки, у которой Николай Рудольфович свистнул ожерелье. И именно они обратились к Майклу Веллингтону по поводу ожерелья как частные лица. Может, у него и был роман с одной из них. Они знали, что он — их несостоявшийся коллега и их организация иногда обращается к Майклу. Не исключаю, что им требовалась и его помощь в мокром деле. А он, зная об их специализации, в мокром деле участвовать не хотел и поэтому сбежал. Правильно сделал.

И, конечно, МИ6 не могла не узнать, что Эдуард Бернштейн — это Илья Витальевич Московцев. Возможно, в этой организации задумались: зачем этому очень богатому человеку воровать ожерелье? Должна быть веская причина. А затем его незаконнорожденный сын (Джеймсы Бонды уже давно знают, чьим сыном на самом деле является Роберт Литтлджон) начинает трепаться про свое родство с семьей последнего русского императора. И едет в Россию это родство доказывать.

И еще едет Алекс Бейли, который реально может быть потомком последнего русского царя. Спецслужбы Великобритании вообще не понимают, что происходит. Почему все вдруг активизировались?

— Банкира Московцева сейчас в Англии таскают на допросы, — сообщил мне Иван Захарович. Я про это уже слышала от Олега из ФСБ. — Пусть доказывает, что не верблюд. Роберта Литтлджона тоже приглашали. Этот, думаю, сразу выложил все, что знал. Но до «достижений» биологического папаши ему, конечно, далеко. Думаю, что его просто припугнут, и он дальше будет жить, как жил. А на тебя, Юленька, вполне может быть досье в МИ6.

— Вы мне льстите.

— Наши спецслужбы отслеживают их журналистов, а их спецслужбы — наших. Не всех, конечно. А ты ежедневно говоришь и пишешь о криминале. А в последнее время интересуешься темой, связанной с заданием агента МИ6 Джеймса Боланда. С тобой встречались Алекс Бейли и Роберт Литтлджон. Тебя не могли не проверить и не отметить в своих базах данных. Можешь считать это комплиментом или оценкой своих заслуг.

Я спросила Ивана Захаровича, почему Николай Рудольфович поступил так, как поступил, — попросил дочь Лилю вложить камень в руку покойника, зная, что этим покойником будет не он. Какую цель он преследовал? Не мог Иван Захарович не задать такого вопроса! И он изначально отдавал дочери стекло, а не бриллиант?

— Бриллиант был в часах, как я тебе уже сказал. И пределы России покинул. Это страховка на старость. Одна из страховок. Николай Рудольфович отдал Лиле стекляшку — она же совершенно не разбирается в камнях и к ним равнодушна. Миллер не сомневался, что Лиля выполнит его просьбу. Но незаметно положить камень в руку не сможет — и так и вышло.

— Кто должен был это увидеть? Сын с племянником?

— Нет. Перформанс готовился для англичан. Все затевалось ради этих Джеймсов Бондов, и не только, которые в последнее время беспокоили Миллера. И опять же это была акция против Московцева. Приезд Роберта Литтлджона был просто подарком судьбы.

— Николай Рудольфович знал, что это сын Московцева?

— Выяснил. Это не является тайной в Лондонграде.

Я кивнула. Моя одноклассница Алиса сразу об этом сказала.

— Миллер специально собирал информацию о Московцеве — все, что можно. И к нашим гражданам обращался, и Майкла Веллингтона нанимал — как одного из лучших частных детективов в Лондоне, к тому же немного говорящего по-русски. Не исключаю, что Веллингтон хотел в России в свою очередь обратиться к Николаю Рудольфовичу, чтобы отыскать то самое ожерелье с рубинами. Веллингтон-то явно считает, что ожерелье у Московцева. И Лилин собачий приют он явно выбрал потому, что она — дочь Миллера. В Королевское общество защиты животных многие наши пишут. А если он еще не решил, что колье с рубинами у Московцева, Николай Рудольфович собирался подвести его к такой мысли. Но срочно «умер». Как мне сказал сам Николай Рудольфович, он хотел отомстить одновременно и Московцеву (пусть через его сына), и англичанам. Англичанам — из патриотических соображений. Ты представляешь, что бы было, если бы агента МИ6 Джеймса Боланда взяли в России на кладбище во время раскапывания могилы? Про бриллиант он знал.

— Вы считаете, что англичанин стал бы…

— А почему нет? Это большое искушение, Юля. И он — разведчик, Юля. Он мог бы придумать, как переправить бриллиант в Англию. И не факт, что стал бы отдавать его своим начальникам или дарить королеве, как делали многие англичане, возвращавшиеся из Индии. Мы этого просто не знаем и не узнаем теперь никогда. Но изначальные планы Миллера изменились после приезда Мигеля Алонсо-Прохорова. Ты помнишь, что тот уезжал в девяностые годы? Как тогда получали информацию? Он и стал убеждать Миллера: надо допросить этого англичанина, надо допросить. Вот и допросили. У англичанина отек гортани, у Алонсо-Прохорова — прокушенная сонная артерия. И ничего не узнали. Но оставался Роберт Литтлджон.