— М-да? А то, что нам всем влепили минус в «полезность» ‒ это ничего? — осведомился Амбал.

— Да сеть ведь не работает… — нашелся Петрович.

— Пока не работает, — пожал плечами Амбал, — но рано или поздно ее включат.

— Зря мы в ту авантюру ввязались, — вздохнул Длинный, — не стоило Квартнику связываться с этими егерями. Мы им помогли, а в результате минус влепили нам. Всем «Угловым». Отвлекли, называется, внимание на себя. Оно того стоило?

— Поздно пить боржоми, когда почки отказали, — усмехнулся Амбал, — да и перепало нам тогда немало: вездеход, возможность модифицировать и создавать оружие через этот, как его…

— И что, много намодифицировал? — с ехидной улыбкой поинтересовался Длинный. — Лично мы ничего с этой авантюры не поимели. Только проблемы, которые разгребать приходится самим. А ствол у меня как был старый, так и остался. А почему?

— Так оператора ведь нет, — ответил Амбал.

— Так оператор и ушел с егерями, — встрял Петрович, — а от вездехода лично мне ни холодно, ни жарко. На нем Квартник ездит, а мы на своих двух должны шлепать. Еще и по этим гребанным болотам…вот чего мы через заповедник не пошли?

— Там уже делать нечего, — ответил Амбал, — сам знаешь. Живность всю перебили. Причем я не о волках. Там и белок, наверное, уже нет. Вот и двинули через болота. Думали, может, кота хоть подстрелим. Да и вообще, ты особо не возражал, когда этот вопрос обсуждался.

— Не возражал, — проворчал Петрович, — откуда ж я знал, что мы по топям лазать будем?

— То есть фраза: «пойдем через болото» тебе ни о чем не сказала? — хмыкнул Амбал.

Петрович промолчал. Зато заговорил Длинный:

— Вообще, мне это нравится: получается, Квартнику и его десятку вообще не надо париться — они на всем готовом. Сразу себе могут полезность поднять до нормы, как только сеть включится. А нам всем лазать по полям да по горам? Хоть бы вездеход выделил, козел!

— Угу, и бабу потолще! — рассмеялся Амбал. — Губу закати назад, Длинный. Нас шесть групп. А вездеход один. Как делить его будем?

— По очереди! — воскликнул Петрович.

— Тогда, считайте, сейчас не наша очередь, — подвел конец дискуссии Амбал.

— Скучный ты человек, Амбал, — тяжко вздохнул Петрович, — с тобой спорить бесполезно. Проще головой об стену биться.

— Так бейся, кто мешает? — усмехнулся Амбал.

— Так, давайте лучше к насущным вопросам вернемся, — вступил в диалог четвертый собеседник, до этого молчавший и просто гревшийся у костра.

Это был худощавый мужчина, чуть за тридцать, чернобородый и смуглый. Настолько смуглый, что его кожа на фоне прочих казалась неестественной. Видимо за это он и получил свою кличку — Грязный.

— А какие у нас насущные проблемы? — пожал плечами Амбал. — Переночуем и пойдем в Клоаку. Авось, чего и подстрелим.

— Бр-р-р, — поморщился Длинный, — я бы туда соваться не стал. Может, все-таки в Тьму пойдем? Глубже?

— Мы тут уже с утра бродим, и всего два волка, — сказал Грязный, — с такими темпами вернемся в Речной не только не заработав, но еще и в долги влезем. Сколько мы на рейд потратили? На патроны, на жрачку?

— Все равно, в Клоаку соваться ‒ гиблое дело, — проворчал Длинный, — там всякая дрянь водится.

— Видали мы уже всякое, — хохотнул Петрович, — ружья на что? Я бы в Речной вернулся.

— А тебе лишь бы бухать… — проворчал Грязный. — Дай волю — всю зиму спиртоваться будешь.

— А чем плохо? — удивился Петрович.

— Тем, что как сеть включат, придется как в жопу клюнутым бегать и шкуры искать — полезность не поднимешь, и все…

— Что все? — не понял Петрович.

— Карачун тебе, — усмехнулся Амбал, — ни клонов, ни больнички, ни денег.

— Можно подумать, мне кто-то денег давал, пока «полезность» в плюсе была… — пробормотал Петрович.

— Тут не в «дает» дело, — пояснил Амбал, — не поднимешь полезность — счет заблокируют. И все тогда.

— С чего вдруг счет мне блокировать? — вскинулся Петрович.

— Потому, что ты не приносишь пользу колонии, — терпеливо пояснил Амбал.

— Ой! Да прям-таки! — хмыкнул Петрович. — Вон, гарнизонные трутни на заднице ровно сидят, и ничего. Они, что ли, приносят пользу колонии?

— А ты за себя говори, а не за прочих, — ответил Амбал, — сильно тебе легче будет, если им тоже счета заморозят?

— Да и хрен с ними, — махнул Петрович рукой.

— А с тобой?

— А мне нельзя замораживать, я их честно заработал.

— Так гарнизонные тоже, — захохотал Грязный, — жопу полгода просиживали, и заработали.

— Вообще какая-то хрень тут происходит, а не колонизация, — заявил о чем-то размышлявший Длинный.

— В каком смысле? — удивился Петрович.

— Ну, вот «Гарден» купил себе эту планету. Так?

— Ну…

— Поставил всего один аванпост. Ну ладно, Речной — это город, Шахты — поселок, а вот Северный — это уже аванпост. Так?

Амбал молча кивнул.

— А не проще ли было несколько городов поставить? — продолжил свою мысль Длинный. — Тут такой здоровенный материк, и всего одно поселение? Ну, сделали бы хоть штук пять. Хруст ведь ‒ огромная планета.

— Ты вообще читал справку по «Гардену», когда контракт подписывал? — поинтересовался Амбал.

— Нет…на хрена?

— Действительно, — хмыкнул Амбал.

— А чего там такого? — спросил Длинный.

— А там черным по белому, и даже человеческими буквами написано, — сказал Амбал, — «Гарден» ‒ амбициозная молодая корпорация, начавшая колонизацию одновременно на нескольких проектах, открывает набор для колонизации планеты, которую выиграли на аукционе. Колонизацию этой новой планеты корпорация планирует проводить по проекту Беля.

Несколько секунд все переваривали то, что сказал Амбал.

— И? — наконец спросил Длинный.

— Господи, до чего ж вы тупые! — вздохнул Амбал. — И чего меня поперло в колонисты? Сидел бы сейчас на своем Ново-Магнитогорске, ходил бы с геологами, и горя не знал…

— Ново-Магнитогорск? — оживился Петрович. — Это не планета ли вечной зимы?

— Она…

— Как вы там живете? Это ж невыносимо! — заявил Петрович. — Всегда снег, всегда мороз. Солнце ты вообще видел когда-нибудь?

— По головизору, в программах и фильмах про Землю, — усмехнулся Амбал, — у нас звезда по-другому называется.

— А…ну да… — Петрович смутился, но ненадолго. — Ну хрен с ним, с солнцем. У вас ясные деньки бывают? Ну, ваша местная звезда, не знаю, как называется, хоть светит по-божески?