расы». Клянусь кровью! — пламя на кулаке показало, кто здесь убогий, — Но позволь поинтересоваться, отчего это тебя так взволновало? Задело? Неужели… — при последнем слове я сделал интонации, будто о чем-то догадался, совершил некое открытие, изобразил на лице безмерное изумление, а затем быстро ладонью прикрыл рот, обрывая многозначительно фразу, состроил понимающую мину, закивал заговорщицки, подмигнул, чтобы все заметили, — Традиции Дома… Посвящение во взрослую жизнь… Понимаю… понимаю. Но молчу-молчу, — обвел взглядом и ладонью окружающих, — Господа и дамы, не стоит обращать внимания на это небольшое недоразумение. Да и мало ли у кого и какие имеются увлечения и предпочтения? Простим им небольшие грехи, никто ведь из разумных не страдает…

— Дуэль до смерти! — вот уже и брызги слюней пошли, скорее всего не ожидал подобного, — До смерти! Ты понял⁈ Ты будешь молить о пощаде! Я сниму с тебя шкуру! Я заставлю тебя сожрать часть своих кишок за каждое слово! Я… я…

— Сталь и магия.

— Что?

— Поединок состоится через двадцать минут, после уничтожения Янтарной розы, чтобы люди успели сделать ставки, — и все умения откатятся, если придется их использовать, — Я собираюсь сделать на тебе деньги, а не только ожерелье из ушей. Как говорят в народе, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Но, не бойся, и она займет такое же достойное место в попоне моего будущего боевого товарища, как и твоих подопечных. Гордись. И не опаздывай, а то я ни разу не слышал, что пунктуальность входит в число твоих добродетелей, — опять чистая правда. Мог и на крови поклясться.

— Договорились! Я отрежу… я отрежу тебе язык и все лишнее! Все! — на каблуках развернулся тот, прошествовал в гордом одиночестве к своим питомцам, которое вытягивали шеи, стараясь рассмотреть и подслушать происходящее.

Пришел черед тявкать шавкам, которых подмывало вмешаться, но не смели пока вождь беседы говорил.

— Аристо, ты назвал меня «чернью»? Меня, Асхеля ле Руаса из Великого Дома Серебряной ядовитой орхидеи⁈

— Разве? — изобразил недоумение на лице, — Когда?

— Ты сказал, а я запомнил слово в слово: «Когда я говорю, чернь молчит и внемлет!».

— И? Ты-то здесь при чем?

Тут дер Вирго заржал по-конски, дер Ингертос кривил губы в улыбке, что часто означало у него заливистый смех, рассмеялась и журналистка, и только лэрг сверлил меня яростным взглядом.

— Но ты сказал… — захлопал глазами тот, только сейчас понимая, что загнал себя в ловушку. Нет, все же расслабились эльфы в Демморунге. Расслабились.

— Неужели у вас в Лесах и Кущах не так? У вас, когда говорит благородный, простолюдины его не слушают? — спросил с недоумением.

— Все так!

— Тогда я тебя не понимаю.

— Ты намекнул, что я не ровня тебе!

— Чем? Ты можешь выражаться яснее?

— Намеком!

— Каким, к Эйдену, намеком⁈

— Что я чернь, а это, значит, меня нагуляла мать, ты оскорбил и ее честное имя! И я не чистой крови, а бастард! Именно поэтому в Доме принижают мои достоинства!

— Да?.. — вложил весь возможный скепсис в данное междометье.

— Все так!

— Послушай, Асхель, да, у нас в народе часто говорят, что многие отцы воспитывают своих детей не подозревая, что они не от них. Неужели и у вас такое болтают? И эти пустые слова пустили корни в твоей душе? Не верь толпе, она, как баба. Кстати, а, действительно, как так получилось, что твой брат официальный представитель, а ты всего лишь при нем, хотя вроде бы он тебя младше? — судил по лицу, — У эльфов разве не по старшинству обязанности и регалии распределяются? — тот едва не скрипнул зубами, я попал в больное место. И трудно было промахнуться, учитывая вводные.

— Я вызываю тебя на дуэль, если выживешь в других поединках!

— Основание?

— Ты меня оскорбил!

— Чем? — воззрился со всем возможным недоумением, а тот сопел, пришлось самому продолжить, — Тем, что засомневался, что ты принадлежишь к черни? Что не стал поддерживать твои домыслы, что отец подозревает твою мать в ветрености и поэтому тебя всячески принижают в Доме? Смеются над тобой за твоей спиной? Переглядываются? Перемигиваются. И каждый шепчет: «ублюдок, ублюдок, ублюдок⁈», — люблю комплексы, они у всех одинаковые, хотя каждый считает себя избранным, — Еще раз повторю четко и внятно, я, глэрд Райс глава Дома Сумеречных, со всей ответственностью заявляю, что пока не будет представлено доказательство обратного из надежных источников — Асхель ле Руас достойный сын Великого Дома Серебряной ядовитой орхидеи, он не бастард, даже потому, что его признал отец, и получает все то, что заслуживает! И никто, повторяю, никто над тобой не смеется! — опять заржал дер Вирго, — Я защитил твое доброе имя?

— Я вызываю тебя! Вызываю…

— Ты хочешь доказать лживость моих слов? То есть, ты не благородный? — последнее произнес скороговоркой.

— Нет! Не… — тишина заставила того прерваться.

— И это Великий эльфийский Дом… собаки… традиции… подлог, — с горечью внятно вслух, тихо проговорил я, но каждый услышал, — Кронос, дай мне сил…

— Я — благородный! Благородный… Я могу поклясться на крови и перед богами!

— Нет, эльф, ваша кровь жидка и в ней нет первородного огня, как в нашей. Теперь доподлинно неизвестно кто ты, но ведешь себя, как самозванец! Ты сам себя выдал! Почему при словах о черни, ты так болезненно реагируешь? Заметь, ни один из уважаемых благородных из Великого Дома Серебряной ядовитой орхидеи и почтенные аристо рядом с ними, даже не допустили тени сомнений, у них даже не мелькнула мысль, что я обращаюсь к кому-то из них. Не так ли, господа?

— Так, — некоторые произнесли охотно, а другие сквозь зубы, но ответили все.

— Потому что они благородные. А я изначально обманулся, пытался даже тебя вразумить, отбелить… Но… но теперь прежде, чем вызывать меня на дуэль, ты должен подтвердить свой статус, заверить его не где-нибудь в лесной шарашке, а в уважаемой всеми имперско-герцогской канцелярии, при свидетелях, которым доверяет благородное сообщество. Однако, если ты в течение месяца этого не сделаешь, я обращусь к наместнику с просьбой наказать простолюдина-самозванца! Запомни, аристо скрещивает клинок только с аристо, или с представителем приравненного Императором к ним сословия. Остальные на территории Империи заслуживают только плетей. Благородные, я где-то не прав?

— Прав абсолютно! — первым заявил дер Вирго. Нелюди и аристо из лагеря противника тоже засвидетельствовали справедливость моих слов.

— Свободен! — бросил я сквозь зубы оппоненту, отвернулся от него и брезгливо сплюнул в сторону.

На руку остроухого, пытающуюся выхватить меч, легла другая — эльфа в возрасте, который наградил меня очень долгим и внимательным взглядом. Так намечают цель идиоты. Потому что, первое, что я сделаю сегодня, как разберусь с делами — убью именно его, если раньше не убьют меня.

Лэрг был в бешенстве — он улыбался. Сам просил, что нужно всех дискредитировать. Про один Дом обязательно растекутся слухи о непотребном поведении и неприемлемых традициях, еще и обоснованное сомнение в благородстве одного из представителей. Да, сотник не рад своей дурной инициативе, точнее передаче ее в мои руки. И ведь это еще только начало. Все мысли промелькнули в мгновение.

Турин хотел что-то сказать, но ему не дали. Место лже-эльфа занял сорокалетний мужчина с проседью в классической бороде. Нос чуть крючковатый, глаза пронзительно-голубые. На высоком лбу два параллельных шрама. На шее амулет со знаком Ситруса.

— Глэрд Райс глава Дома Сумеречных, я — лэрг Остин из Дома Хольц, не верю ни в справедливую волю прошлого наместника, ни в справедливость богов. Считаю, что тот владыка Демморунга не разобрался в ситуации, а небожителей ты ослепил щедрыми подношениями. Я верю лишь в истинную магию и в честную сталь, ее никто не поколеблет. Ты опорочил наше доброе имя, представив моего младшего брата, как наемного убийцу. И только кровь сможет смыть этот позор! Поэтому вызываю тебя на дуэль до смерти! Если, конечно, ты переживешь другие поединки. Сегодня. Здесь. Отказ неприемлем. В противном случае, я убью тебя или умру сам!

Что им двигало в реальности? Влияние божка? Паскли? Или, действительно, жажда отомстить? А может на него давили, он посчитал мои шансы пережить двойную дуэль очень и очень малыми, в результате и вроде бы верность кому-то покажет, и самому ничего делать не придется? Два атакующих амулета слепили в магическом зрении. Защитные — посредственные. Знакомая картина, как у подруги дер Ингертоса с бандой.

— Не слишком ли много условий, недостойный? Вижу, не всегда Ситрус наделяет разумом своих последователей, видимо, забирая часть мозга и передавая ее более умным. Что же, лэрг Остин, ты сам выбрал