Александр повторил то, что сам узнал от друга.

– Аксинья, – промолвила в ответ Елена – так звали эту травницу. Она и нашего отца выходила за двадцать лет до этого.

– Правильно ли я понимаю, что я имею честь разговаривать со светлейшей княжной Черкасской? Может, вы назовете мне и своё имя? – осведомился Александр.

Ирония, сквозившая в его словах, кольнула Елену, но, взвесив всё, она признала, что бывший жених имел право обижаться.

– Меня зовут Елена Черкасская, но маркиза де Сент-Этьен – тоже моё имя. – Она помолчала и чуть слышно закончила: – Я вышла замуж за Армана через два месяца после нашей встречи.

– Вот как? Значит, я уже два года как свободен, а вы не соизволили мне об этом сообщить?! Не очень-то порядочно с вашей стороны. Я считаю себя помолвленным, не могу создать семью, бегаю по всей стране в поисках моей исчезнувшей невесты, а она проживает в Париже, давно будучи замужем. И как можно назвать такое поведение?

Василевский брезгливо глянул на Елену, а та не осталась в долгу:

– Когда Талейран нас знакомил, вы, насколько я помню, стояли рядом со своей любовницей, вместе с которой проживали в Париже. Что-то помолвка вам не помешала вести разгульный образ жизни, – ехидно заметила Елена и в гневе выпалила: – Вы же ничего обо мне не знаете! Не понимаете, почему я приняла такое решение. Как вы смеете меня осуждать?! Впрочем, в ваших нотациях я не нуждаюсь. Немедленно отвезите меня домой!

Она встала и направилась к выходу. Василевский пошёл следом. Коляска по-прежнему стояла на мощёном дворике перед кружевной решеткой ворот, усталые кони перебирали ногами, а кучер, подрёмывая, свесил голову на грудь. Александр помог Елене подняться в экипаж и велел кучеру ехать на улицу Гренель. Всю дорогу в коляске царило молчание. Когда экипаж наконец-то остановился перед домом де Сент-Этьенов, маркиза обратилась к Василевскому:

– Зайдите, я верну вам ваше кольцо, оно мне больше не нужно.

Елена с брезгливой гримасой отвернулась и вошла в дом.

После секундного замешательства Василевский последовал за ней. В вестибюле их встретил бледный как полотно дворецкий, руки его тряслись, и он мял в руках белый конверт. Увидев хозяйку, дворецкий выпалил:

– Мадам, час назад уличный мальчишка принёс вот это, сказал, что письмо – для вас и касается вашей дочери.

Елена побледнела, покачнулась и упала бы, если бы её не подхватил идущий сзади Василевский.

– Тише, стойте спокойно, – велел он и, прижав женщину к себе, забрал письмо из рук дворецкого.

На мятом конверте буквы с виртуозно вычерченными спиралями вместо завитков сложились в имя маркизы де Сент-Этьен. Удерживая Елену за талию, Василевский провёл её в гостиную, где ещё три часа назад она сидела напротив него во всем блеске своей чарующей красоты. Сейчас на женщину было страшно смотреть: бледная, безвольная, с искажённым мукой лицом и трясущимися руками, она походила на собственную тень. Поняв, что Елена на грани обморока, Александр усадил её на диван, а сам вскрыл печать и стал читать. Записка оказалась короткой, подписи на ней не было:

«Мадам, если Вы завтра в семь часов пополудни не приедете в церковь, где сегодня поили свою девочку, Ваша дочь умрёт. Приезжайте одна, без слуг, в наёмном экипаже, который у церкви сразу же отпустите. Если попробуете обратиться к властям или нарушить мои условия, Вы навсегда потеряете дочь».

Василевский ещё раз перечитал письмо, потом подошёл к Елене, положил перед ней листок и обнял за плечи, не давая впасть в панику.

– Читай, – сказал он и, подождав, спросил: – Прочла?

Александр не ослаблял объятий. Елена кивнула, ответить она не могла.

– Кто этот человек? Назови его имя, это очень важно. – Василевский говорил спокойно и ровно, опасаясь женской паники.

– Я могу только догадываться…

Граф не успел задать следующий вопрос – в дверях гостиной вновь появился дворецкий, в руках он держал свёрток.

– Всё тот же мальчишка, мадам, он оставил это для вас.

Василевский забрал свёрток и разорвал бумагу. Внутри оказалась чугунная кочерга. На проржавевшем металле абсолютно неуместно смотрелась завязанная бантом розовая лента. Звук, раздавшийся за плечом Василевского, ужаснул его. Это был даже не крик, а вой. Граф кинулся к Елене, но опоздал, та, как подкошенная, рухнула на пол.

– Воды!.. – крикнул Александр дворецкому, а сам бросился поднимать Елену. Безвольное тело показалось ему странно тяжёлым, не за что было ухватиться, как будто у женщины не осталось больше костей. Василевский с трудом перенёс Елену на диван. Она по-прежнему оставалась синюшно-бледной.

– Где вода?! – закричал граф.

– Да вот, ваше сиятельство, пожалуйста… – оказывается, дворецкий уже стоял за его спиной со стаканом в руках.

Василевский поднёс воду к губам Елены, но та не проявляла признаков жизни, тогда он отхлебнул сам и брызнул ей в лицо. Женщина вздрогнула и, приходя в себя, затрясла головой. Ещё мгновение – и она открыла глаза.

– Ну, слава богу! – обрадовался Александр. – Ты понимаешь, что произошло?

– Мари… он забрал её. – Из глаз Елены хлынули слёзы. Сейчас она казалась жалкой. Куда девалась уверенная в себе и своей правоте французская маркиза? Лежащая на диване женщина выглядела полубезумной. Она мёртвой хваткой вцепилась в Александра и крикнула:

– Спасите Мари, он убьет её! Князь Василий – убийца! Вы своими глазами видели, что он сделал со мной. Этот мерзавец наслаждается, истязая других. Мари всего лишь год, как можно мучить такую крошку?! Господи! Только не это!..

Елена схватилась за голову и застонала, стон её то переходил в вой, то прерывался всхлипываниями.

Александр крепко прижал рыдающую Елену к себе и шепнул в растрёпанную макушку:

– Тише, тише, успокойся, пожалуйста…

Как ни странно, это помогло – вой прекратился, а следом затихли и всхлипывания, и он уже не удивился, когда услышал тихий голос.

– Ты спасешь Мари, вернешь её мне?

– Да, если ты мне поможешь, – откликнулся Василевский и попросил: – Расскажи всё.

– Он – чудовище, наслаждается, когда убивает… – Голос Елены от плача сел и теперь был еле слышен.

– Кем он тебе приходится?

– Дядей, – ответила Елена и начала свой рассказ.

Кусочки мозаики понемногу занимали свои места и загадка, мучившая Василевского почти два года, теперь стала обычной криминальной драмой.

– Ты думаешь, что князь Василий появился в Париже и похитил твою дочь?

– Но ты же видел сам. – Елена кивнула в сторону лежащего на краю стола разорванного свёртка. Она долго собиралась с силами, но всё же выговорила: – Кочерга… На ней ленточка Мари, я сама завязала дочке бантик на макушке.