«Отлично! Не нужно опаздывать, это отдаёт кокетством, а оно сейчас не к месту», – прикинула Елена. Надев браслет, кольцо и бабушкины серьги, она взяла со стула приготовленную шаль и маленький перламутровый веер. Последний раз оглядев себя в зеркало, Елена попросила у судьбы удачи и пошла на встречу с Александром.

Александр уже заждался хозяйку. Сегодня он захотел предстать перед маркизой в штатском, и с утра купил себе новый фрак, переплатив за него так, словно тот был из золота. Вторым важным делом, которое граф успел провернуть за сегодняшнее утро, оказалась покупка дома для бывшей любовницы. Поиздержавшийся за время войны хозяин особняка с удовольствием продал дом русскому офицеру. Оформив покупку, Александр тут же выписал дарственное распоряжение на имя Екатерины Павловны Багратион. Отправив нотариуса к княгине, он с приятным сознанием вновь обретённой свободы надел свой щегольской фрак и поехал на улицу Гренель.

Хотя Александр и тянул время (он приказал кучеру ехать медленнее), но всё равно прибыл слишком рано и теперь изнывал от ожидания в гостиной. В шёлковых бальных туфельках маркиза на сей раз подошла бесшумно и появилась в дверях внезапно. Василевский замер, поражённый в самое сердце: как же этой женщине шло голубое – просто не оторвать глаз! Она была подлинным совершенством.

– Добрый вечер, граф! Рада вас видеть, – Элен говорила легко и равнодушно, и это больно укололо Василевского, но он тут же решил не цепляться к мелочам.

– Добрый вечер, мадам, – Александр поцеловал тонкую руку и задержал её в своих ладонях. – Сегодня вы просто обворожительны.

– Благодарю, – маркиза отошла к столику с графинами. – Что вы хотите выпить?

– Коньяк, если вы не против, – попросил Александр.

Он любовался нежным профилем, лебединой шеей и греческой причёской, открывавшей лицо и маленькие розовые ушки.

«Что бы она почувствовала, если бы я сейчас языком коснулся этой розовой раковины?» – подумал Василевский, глядя на прелестное ушко.

Его взгляд остановился на роскошных сапфировых серьгах. Что-то смутно знакомое мелькнуло в памяти, и вдруг… холодный пот выступил у него на спине. Молча смотрел Александр на алмазный бант, закреплённый на мочке розового уха. Да и огромный сапфир в филигранной оправе казался ему знакомым. Однажды граф уже видел эти серьги. Когда-то они с доктором Власовым рассматривали их в холодной избе под Малоярославцем.

Александр пристально вгляделся во французскую маркизу и попытался сравнить эту рафинированную аристократку и избитую русскую девушку в поношенном мужском платье. Высокой и тонкой фигурой, цветом волос и глаз маркиза была похожа на Елену Салтыкову – понятно, что за два года волосы отросли, и женская фигура могла округлиться. Лица своей невесты без синяков и болячек Александр не видел, зато он не смог бы ошибиться, увидев её нагое тело.

– Вы меня не слушаете! – вдруг попеняла Элен и протянула ему бокал с коньяком.

«А имя-то одно», – мелькнула вдруг трезвая мысль, но маркиза ждала ответа, и Василевский постарался взять себя в руки.

– Простите, я задумался, – повинился он. – Я залюбовался вашим профилем. Когда серьги покачиваются при повороте головы, они разбрасывают лучи – это необыкновенно красиво, а когда вы смотрите на меня, они повторяют цвет ваших глаз. Не смейтесь над бедным офицером, это ваша красота сделала из меня поэта, хотя и неумелого.

– Я тронута, ведь вы говорите искренне, а это всегда видно, – тепло улыбнулась Елена. – Салонные комплименты холодны, мне они иногда кажутся издёвкой.

Александр вслушивался в её голос, и в нём крепла уверенность, что, хоть это и совершенно невозможно, но перед ним стоит потерянная невеста. Растерянность, охватившая Александра, сменилась военной собранностью.

«Если это Елена, то почему она играет со мной в какую-то странную игру? Почему не подает виду, что мы знакомы? – гадал он. – Как она могла стать французской маркизой?»

Множество вопросов пока не имело ответов, но Василевский не сомневался, что у его собеседницы есть веские причины так поступать. Он заметил, как Элен разволновалась под его пристальным взглядом, и, спасая положение, завёл разговор на общие темы, похвалив её наряд. Маркиза встрепенулась и принялась с воодушевлением рассуждать о новом поставщике из Англии, которого они с Доротеей собираются перехватить, чтобы скупить у него все платья. Элен говорила про свои магазины и про наряды, а Александр вслушивался в её голос, и всё больше убеждался, что прав.

Пришло время ехать, Василевский помог маркизе накинуть на плечо кашемировую шаль. Он как будто бы случайно коснулся пальцами её обнажённого плеча и отметил, что кожа всё та же: шелковистая и упругая. Это ощущение оказалось ударом молнии. Александр собрал всю свою выдержку, чтобы сохранить хотя бы внешнюю невозмутимость. Он предложил спутнице руку и повёл её к коляске. Через полчаса они уже входили в просторный вестибюль дома Талейрана. За время поездки Василевский использовал любые уловки, чтобы коснуться тела спутницы: приобнимал за талию, помогая сойти с подножки, коснулся открытой спины, снимая шаль, прижал свободной рукой её ладонь, лежащую на его локте, поднимаясь по лестнице. Все его ощущения подтверждали невозможную правду: французская маркиза и его русская невеста оказались одной и той же женщиной!

Встречавшая гостей Доротея жизнерадостно улыбнулась и, поздоровавшись, сообщила:

– Занимайте места в музыкальном салоне. Упустить первое выступление новой оперной звезды – просто грех. Кстати, граф, до того как приехать в Париж, она пела в Петербурге.

Новые гости отвлекли хозяйку дома, а Василевский повёл свою спутницу в зал. Он выбрал два кресла, стоящие между колоннами так, что больше никто не мог сесть рядом.

– Прошу вас. – Александр усадил свою спутницу, опустился в кресло сам и, заглянув в лицо соседки, предположил: – Если певица пела в Петербурге, она, наверное, исполнит арии и из русских опер. Те очень выигрывают своей напевностью и мелодичностью.

– Я не знала, что в России есть своя опера, думала, что там, как и везде, поют одни итальянцы.

– Перед войной в наших драматических театрах начали устраивать спектакли с дивертисментами на народные сюжеты. Я слушал две русские оперы – «Наталья, боярская дочь» и «Ольга Прекрасная». Мне понравилось. На нашем языке арии звучат бесподобно. Хотите, я стану переводить вам на русский то, что певица будет петь по-французски? – предложил Александр.

Елена не успела ответить. К концертному фортепьяно, стоящему на невысоком возвышении, подошёл немолодой мужчина с нотами в руках. За ним под зазвучавшие аплодисменты появилась полная дама с широким волевым лицом. Её быстрый живой взгляд и крупные черты никак не вязались с образом оперной дивы, но зазвучала музыка – и нежное сопрано заполонило зал.

Певица пела арии из итальянских опер, а потом перешла на французский. Даже не вслушиваясь в слова, Александр наклонился к своей спутнице и тихо по-русски сказал:

– Я восхищаюсь твоей красотой и обожаю твоё тело, я так тебя хочу… – Он замолчал, а потом добавил по-французски: – Как и обещал, я перевожу вам на русский язык то, что поёт примадонна.