Хочется потрясти тебя за плечи (как я трясу Машу, когда она становится неуправляемой), чтобы в твоей голове все встало на место…

Ну не верю я, что ты на самом деле такая… Не верю. Не хочу я признавать абсолютную правоту твоей мамы…

“Андрей, ты еще горько пожалеешь о том, что забираешь Алю в Москву. Она законченная эгоистка, которая переступит через тебя, даже если ты будешь умирать”, – именно так твоя мама сказала твоему папе.

Мы сегодня во второй половине дня будем в Доме. Сядь на электричку, позвони отцу, приезжай, извинись и попытайся сделать хоть что – то. Прошу тебя, расколдуйся!

Ты ведь так и не позвонила бабушке и дедушке. Знаю, что бабушка звонила тебе сама… Она мне только на днях призналась…

Ты никак не отреагировала на то, что болеет папа… Неужели я стала бы писать тебе, если бы не было ничего серьезного?

Что с тобой, Алька?!

Я когда-то после твоего отжига в Питере все налаживала. Потом перед свадьбой… Бог Троицу любит… Но сил у меня, а главное, понимания твоих поступков уже нет. Хотя и самих поступков у тебя нет… Так, игра какая-то бесконечная в “Мое! Хочу! Дайте!”

Я тебе подсказала. А ты уж решай. Приедешь сегодня – я тебя поддержу. Не приедешь – Бог с тобой».

Я отправила Але письмо и тут же написала ей сообщение, чтобы она проверила почту.

Тишина. Тишина. Тишина.

Проснулся Андрей, проснулись дети. Мужу про письмо я ничего не стала рассказывать. Достаточно того, что я жду реакции и буду ждать звонка со словами: «Я выехала, ты сможешь встретить?» Конечно, мне мечталось, чтобы Аля позвонила с этими словами Андрею. Будь как будет. Ну не может она не приехать после такого письма, после всего того, что случилось, после всего того, что было в нашей жизни… Приедет. Я уверена. Не из-за меня приедет, из-за папы. Его-то она точно любит…

Машины вещи собирались в бреду. Я не выпускала из рук телефон. Вдруг Аля не позвонит, а в интернете напишет?.. Был включен компьютер. Маша задавала какие-то вопросы мне, а ответом неизменно было: «Спроси у папы».

В какой-то момент я поняла, что муж заметил мою рассеянную задумчивость. Но никак, никак не получалось у меня взять себя в руки и включиться в жизнь семьи. Моей семьи… Я всем сердцем верила, что все будет хорошо и уже сегодня вечером мы поймем: то, что случилось с нами, – наваждение, мы опять все вместе.

Надо было ехать в Дом. Я с трудом выключила компьютер. Еще раз проверила зарядку батареи у телефона.

По дороге заезжали за продуктами в магазин.

Андрей меня все тормошил, спрашивал: «Чего тебе хочется вкусненького? Давай я мясо приготовлю в честь Дня пограничника…»

Да… Это же был любимый праздник моего мужа! А я и не вспомнила…

И вдруг звук телефона. Сердце бешено заколотилось. Пока открыла сообщение – прошла вечность.

«Здравствуй! Я физически не смогу приехать сегодня».

Пружина внутри меня разжалась. Ну, значит, так. Ответила сразу: «Я тебе все написала. Решай сама».

Разум твердил: «Успокойся. Ты сделала все, что могла. Остановись. Смотри на все со стороны. Это ее выбор. Просто прими…»

А душа моя рвалась наружу, кричала: «Она приедет. Она не может не приехать! Вдруг она беременна? Может быть, “физически не смогу” означает тяжелейший токсикоз и неприятие любых видов транспорта… Может, с беременностью связаны и все остальные поступки… Она приедет! Не сегодня, так завтра… Точно! Ее вызвали на работу. А завтра воскресенье. И она приедет… Приедет. Приедет».

– Катюша, Катя, – тормошил меня муж, – хлеба сколько брать? Да что с тобой? С кем ты все утро переписываешься? Чего ждешь?

– Ревнуешь? – коряво улыбнувшись, ответила я. – Вот пыталась свидание назначить, так ведь нет, сорвалось…

– Я и не сомневался, – обнял меня Андрей, – расскажешь, когда захочешь, а сейчас давай продукты покупать.

– Хорошо, прости…

День в Доме тянулся еле-еле. Мое бурное воображение решило, что Алю может привезти Коля, и я прислушивалась к звукам на улице, надо и не надо выходила во двор, чтобы посмотреть: вдруг да не услышала звука двигателя?..

Не было. Никого. И ничего.

Вечер выдался просто сказочным: природа как будто нарочно заставляла меня обратить внимание на то, как буйствует весна, как все живет, набирается сил, рвется ввысь…

А мое небо… Мое небо опять было вот именно как в той поговорке: «с овчинку».

Вечером мы пошли гулять. Как любит говорить Иван, далеко-далеко. Маша с Иваном дурачились, срывали превратившиеся в ватные шарики одуванчики и сдували с них шапки. Мы с Андреем в основном молчали. Смотрели на наших детей и даже смеялись вместе с ними…

– Может быть, ты все-таки расскажешь мне, с кем ты весь день переписывалась… – заговорил первым Андрей.

– Ох, какой ты у меня ревнивый, – опять попыталась отшутиться я.

– Да я ведь примерно представляю с кем… Но лучше ты мне сама расскажи.

– Ты прости меня. Вот сразу и за все прости, договорились?

– Договорились. Но я уже напрягся.

– Не напрягайся. Я Але письмо написала…

– О чем?

– Вот, почитай сам. – я протянула мужу телефон, где был открыт файл с письмом.

Сначала Андрей читал на ходу и катил перед собой коляску Ивана. Потом остановился. Дочитал. Поднял на меня глаза.

– Не приехала, – горько сказал муж. – Даже после такого письма не приехала…

– Прости. – у меня в горле стоял ком. – Я не думала, что все так плохо. Но, может быть, она еще приедет. Может быть, она в положении? Или на работе что-то. Давай подождем. – Не знаю, кого я уговаривала в тот момент больше: себя или Андрея.

– Ждать не надо. Не приедет. Ты ей больше не нужна, отработанный материал, – жестко отрезал муж.

– Зачем ты так?!.

– Это правда.

– А ты?

– А я – подкаблучник, со мной не о чем разговаривать.

– Фу, дурак ты какой… – Я толкнула мужа в плечо. – Зачем ты так?

– Знаешь, если предположить, что я бы получил такое письмо, я приехал бы уже для того, чтобы защитить свою мать… Чтобы сказать: «Не сметь плохо говорить о моей маме…»

– Да я вроде плохо про ее маму ничего не писала… Только цитировала…

– Прости меня, Катюш…

– Это ты меня за все прости.

На следующее утро мы провожали Машу.

Мы с Андреем бодрились как могли. Суета в аэропорту, знакомство с ребятами из делегации «Детского радио», в составе которой отправлялась Маша, проверка документов, очередь на паспортный контроль и… все, наша девочка исчезла в толпе.