С матом и такой-то матерью затащил тело в подвал, разместил его так, как будто товарищ хотел напасть именно снизу, а его встретили сверху. Собрал кровь вместе с землей, благо натекло ее немного. Прибрался основательно, но так, чтобы выглядело незаметно. Замел следы.

Так, одно дело сделал. Не думал я, что будут проводить полноценные, схожие с земными следственные мероприятия, где будет четко установлено время смерти каждого деятеля. Здесь уверен, плюс минус два-три часа не играли, если найти тела через десять-двенадцать. Ровно тогда, когда появятся мосты, и я брошусь, проспав, рассказывать лэргу о новых злодеяниях селян.

Пока возился с телом, и придавал всему правильные ракурсы, вид и картину, мосты «развели».

Все, теперь можно приступить с чувством, с толком, с расстановкой ко второй фазе операции «Подлые, беспринципные воры-убийцы». Никто не должен был помешать. Хотя не следовало забывать о возможных киллерах, готовых на все за обещания Юны и сто золотых монет. Сходил наверх, где забрал свой планшет с бумагами. Надеялся на плодотворный разговор. Прополоскал рот водой. Подумал и захватил ковш с нею же.

Заряженные арбалеты разместились рядом, как и ирс, и топор Джастина. А остальное оружие находилось по всему дому в нужных местах, не зря с утра старался.

Настало время допроса. Пленник слышал возню, но отсюда не видел, что там происходило. Рэкетир имел теперь затравленный вид. Оно и понятно, крыс собралось вокруг уже шесть штук, и серые твари явно готовились к пиршеству.

Сделав все, чтобы незадачливый посетитель услышал плеск близкой воды, принялся рассказывать мерно и монотонно, с абсолютным безразличием в голосе о его незавидной судьбе.

— Я многое знаю, еще больше ты мне сейчас расскажешь. И да, конечно, ты будешь утверждать, что не боишься пыток и смерти, могу сообщить пренеприятное известие — ты сильно заблуждаешься. И да, после твоего потрошения, и всего того, что с тобой сделаю, то могу и не убивать, проведу по Черноягодью на веревке, как породистого скакуна. Затем отдам в руки лэргу Турину. И мало того, что ты посмертия нормального не увидишь, учитывая отношение Кроноса к мужеложцам, но и над твоими немногочисленными родичами смеяться будут. Позорить справедливо твой род. В руках сотника смерть тебя ждет лютая, ты позабыл, что пришел в дом не к простолюдину, а к аристо. Надеюсь, теперь осознаешь, глубину той пропасти, в какую угодил. Однако, у тебя есть шанс, если будешь со мной честен, предельно честен, то я вполне возможно забуду о нашем недоразумении. А для понимания серьезности моих намерений…

Толстые стальные булавки, не знаю, где использовались швеями, но они были созданы будто для палаческого ремесла. После пяти минут истязаний, когда пленник всеми пантомимами пытался показать, что он готов говорить. Я задумчиво перед его затравленным взором, словно беседуя сам с собой, перебрал хирургический набор из медицинского саквояжа. Современные-то инструменты выглядели зловеще, а уж средневековая их ипостась смотрелась предельно жутко. Да еще и с комментариями возможного применения.

Опять финт с заострением палки, с тычками в обнаженные ягодицы. При этом даже не делал попыток освободить рот рэкетира. Затем больше делал вид, чем пил из ковша. Но это добило окончательно пленника. И после того как кляп был извлечен, Тикс из рода Рысей готов был сотрудничать, но сначала просипел:

— Воды, дай воды! Сдохну…

Пришлось поить. А затем опять слушал и поражался. Сколько грязных тайн скрывал городишко, где, казалось, все у всех на виду. И первое впечатление от него, как от сытого, зажиточного, благополучного, законопослушного развивающегося поселения было настолько обманчиво, впору происки Эйдена вспомнить.

Для меня главное заключалось в следующем: инициатива по сбору средств с наследника Харма исходила непосредственно от самого Тикса, в данном деле он действовал на свой страх и риск. И выяснилось, что не раз и не два предприимчивый рэкетир поступал именно таким образом, прикрываясь всемогущественной преступной организацией, продолжал доить тех, кто полностью с ней рассчитался.

Бессменным руководителем и идейным вдохновителем бандитов являлся знакомый мне дедушка Охрим. Старик, встал на кривую дорожку давно и прочно. Не менее тридцати лет назад. Главарь, последний из рода Каменных Псов, имел обширный круг интересов: занимался ростовщичеством; организовывал ограбления и налеты на жирные караваны диких и поселенцев, желающих найти свое место; как и помогал с организацией экспедиций богатым туристам на Земли Хаоса, большинство из которых не возвращались; кражами в Демморунге и в Черноягодье; реализацией незаконного товара; когда был моложе, не чурался пиратства. Впрочем, справедливости ради, его никто не избегал, любой торговец, видя, что судно собрата по ремеслу слабее, а его команда малочисленнее и на горизонте не наблюдалось имперских военных судов, обязательно пробовал брать на меч добычу. Кроме этого, предприниматели поставляли в речную крепость различные наркотические вещества, созданные или собранные на Землях Хаоса, торговали ими и с материком; контрабанда не прошла мимо, впрочем, ею в Черноягодье не занимался только уж совсем безрукий, безногий и безголовый, и она чем-то осуждаемым обществом не являлась. Еще и работорговля слыла доходной статьей банды, дикие сами продавали своих же соплеменников, ловили искателей приключений, поэтому людской поток был хоть и не полноводной рекой, но постоянным ручьем — точно.

Я все дотошно фиксировал. Переспрашивал. И понимал, что придется большую часть этой ночи предаваться написанию мемуаров.

Несмотря на крайне малочисленную преступную группу, всего лишь шесть человек постоянного состава, Старик имел связи везде, начиная от столицы герцогства и заканчивая поселениями диких. Привлекая нужных людей и собирая нужное же их количество в зависимости от необходимости.

— А с алхимиком что стало? — заинтересовался я судьбой того, чей набор мне достался.

— Посадили его на корабль, — визави уже успокоился, особенно, когда я сообщил, если он расскажет все как на духу, убивать и издеваться над ним не стану. Более того, у меня большие планы, где найдется не последнее место такому деятельному молодому человеку. И мы станем по-настоящему богаты, — Только он шел на Кровавые острова! — хохотнул довольный коварством дедушки, — А там такое мясо всегда ценится.

Одна из грязнейших историй оказалась связана с моим опекуном. Двенадцать лет назад у него похитили брата, сестру и невест. Те направлялись в Северный Демморунг вместе с небольшим торговым обозом, на который напали гоблы из Пятой Окровавленной Руки Суриса. То есть, того самого племени, молодая поросль которого и отправила к праотцам самого Харма. Ему через посредников предложили выкупить заложников за пять тысяч золотом.

Деньги опекун Аристо нашел, продав практически все имущество, за исключением доставшегося мне в наследство участка. Селяне с радостью пришли на выручку собрату по Народу, скупая активы Воронов в половину, а где и за треть реальной их стоимости. Однако не хватало приблизительно тысячи золотых. И тогда еще не покалеченный Ворон обратился к Охриму. Тот ссудил ему на озвученных мне условиях деньги. И если бы заемщик расплатился на следующий месяц, то за все про все он бы вполне справедливо отдал сорок золотых.