Снижение темпов прироста коренного населения Италии поспособствовало усилению роли мигрантов в жизни страны. Поток мигрантов заметно увеличился после 2011 года из-за свержения ливийского лидера, полковника Муаммара Каддафи, которое положило начало периоду нестабильности на территории Ливии. Не все мигранты, прибывающие в Италию из ее бывшей колонии, имеют ливийское гражданство. Маршрутом «Ливия – Италия» пользуются и приезжие из многих других стран Африки и Ближнего Востока, в первую очередь бывших колоний Эритреи и Сомали, через Италию надеющиеся попасть в Европу. В 2012 году Европейский суд по правам человека запретил властям Италии высылать прибывающих на ее берега людей обратно в Ливию.

После этого число мигрантов резко возросло. В 2000-х на итальянский берег высаживались в среднем 50 000 человек в год, а в 2016-м их число составило 181 000. После того как путь в Европу из Турции через Грецию оказался перекрыт, мигранты начали рассматривать в качестве основного маршрута путь из Ливии через Италию. В июле 2017 года власти объявили о планах по созданию вдобавок к четырем уже существовавшим центрам по работе с мигрантами и беженцами трех новых центров, которые планировалось открыть в Калабрии, на Сардинии и на Сицилии. Эти территории пользовались у мигрантов особой популярностью, что было особенно заметно по ситуации в таких городах, как, скажем, лигурийская Вентимилья или сардинский Сассари. По данным 2017 года, своего шанса переправиться в Италию на территории Ливии уже дожидались около 700 000 человек. Учитывая тот факт, что, согласно нынешним прогнозам, к 2030-му году общее количество мирового населения вырастет от 7,6 миллиарда (данные 2016 года) до 8,6 миллиарда, а к 2100-му – до 10,75 или более миллиарда, причем наибольший прирост населения (в процентном соотношении и в абсолютном выражении) придется именно на Африку, вполне вероятно, что уже в ближайшем будущем проблема мигрантов встанет перед Италией еще острее, чем сегодня.

Итальянцы, как и граждане многих других стран, столкнувшихся с аналогичными проблемами, воспринимают массовые потоки иммигрантов весьма неоднозначно и не всегда благосклонно. На муниципальных выборах 2017 года и на всеобщих выборах 2018 года и Северная лига (Lega Nord), и «Движение пяти звезд» заняли в отношении приезжих крайне враждебную позицию. Особенно очевидными эти настроения были в Риме, где в 2017 году была раскрыта крупная преступная группировка, члены которой использовали итальянскую систему помощи мигрантам в мошеннических схемах. Да, многие отдельные итальянцы и итальянские сообщества испытывают к беженцам сочувствие, но и закрывать глаза на то, сколь сильно их страна устала от приезжих, поток которых и не думает иссякать, итальянцы уже не могут.

Миграционный кризис усилил напряженность в отношениях между Италией и другими странами ЕС, которые, по мнению итальянцев, полностью взвалили проблему мигрантов на их плечи и даже не попытались оказать им необходимую поддержку. В случаях Франции и Австрии, делавших все возможное, чтобы прибывшие в Италию беженцы не могли пересечь их границы, обвинения были вполне заслуженными. Ситуация вызывала у жителей Италии все большую злость, и в 2017 году на правительство, предложившее законопроект о предоставлении детям мигрантов гражданства Италии в случае, если хотя бы один из их родителей провел в стране пять или более лет, обрушился шквал критики. Принятие нового закона означало бы, что гражданами Италии смогут стать еще 800 000 несовершеннолетних, но в итоге правящая Демократическая партия отказалась от этой идеи из опасения, что в парламенте подобные меры поддержки все равно не найдут. Члены Северной лиги яростно боролись против принятия закона, а ее глава Маттео Сальвини заявил, что «гражданство в подарок не дается». Опрос, результаты которого были опубликованы в газете La Repubblica в сентябре 2017-го, показал, что 46 % итальянцев сочли мигрантов «угрозой общественному порядку и личной безопасности граждан» (в 2012-м эта цифра составляла 26 %).

В начале 2017 года Джузи Николини, мэр острова Лампедуза с 2012 года, на очередных выборах потерпела поражение. В своем проигрыше она обвинила тех, кто враждебно высказывался о ее готовности продолжить оказывать мигрантам всю возможную поддержку и о ее неприязненном отношении к неконтролируемому развитию: «Из-за экономического кризиса и угрозы терроризма необходимость обеспечивать безопасность взяла верх над стремлением оказывать поддержку мигрантам… бо́льшая часть местного населения также осудила мою кампанию за легализацию мигрантов и мои попытки не позволить закатать остров в бетон».

В то же время все сказанное вовсе не значит, что мигранты приносят Италии один лишь вред. Приезжие берут на себя немалую часть работы, а их присутствие в стране отчасти снимает с молодых итальянцев необходимость обеспечивать пенсиями представителей старшего поколения, процент которых неуклонно растет. Пенсионный вопрос стоит остро не только для итальянских политических партий, но и для профсоюзов, которые не предоставляют мигрантам почти никакой помощи, за что постоянно критикуются партиями правого крыла. Сами мигранты, отчасти из-за дискриминации со стороны местного населения, отчасти из-за собственного нежелания адаптироваться к жизни в новом для них обществе, предпочитают селиться в отдельных районах вроде Балларо в Палермо или во временных поселениях наподобие того, что было построено для них недалеко от Рима. Жителей гетто нередко эксплуатируют местные криминальные группировки, члены которых среди прочего принуждают женщин-мигрантов к занятиям проституцией.

Ответ на вопрос о том, что такое коррумпированность итальянских политиков – следствие или причина всеобщей любви итальянцев ко взяточничеству, вероятно выросшей из корпоративизма, до сих пор неясен. Сторонники Берлускони, например, согласны были поменять законы, только бы помочь бывшему премьер-министру (1994–1995, 2001–2006 и 2008–2011) избежать судебных разбирательств по ложному обвинению в финансовых махинациях, и этот случай указывает на ряд проблем, связанных с вопросом добропорядочности публичных лиц. То и дело предъявляемые Берлускони обвинения во взяточничестве подорвали доверие итальянцев к политикам и поспособствовали распространению среди итальянцев циничных взглядов на жизнь, нашедших выражение во многих произведениях искусства, таких, например, как кинолента Нанни Моретти «Кайман» (2006). В этом довольно жестком, хотя и несколько путаном фильме открытым текстом утверждалось, что Берлускони построил свою карьеру на грязных деньгах. В 2017 году в ходе судебного процесса над гангстером Массимо Карминати, «последним королем Италии», выяснилось, что в некоем перехваченном полицией телефонном разговоре Карминати назвал себя и своих сообщников обитателями мира, в котором смешались все возможные миры, и признался, что среди преступников был весьма распространен обмен противозаконными услугами, в конце добавив: «Не удивлюсь, если когда-нибудь сяду за один стол с Берлускони». Ничего конкретного эти слова, впрочем, не доказывали.