– Да, Анатолий Филиппович.

Повинная – это не то, чего ожидает министр. Ещё меньше он ожидает оправданий. Место Перцова под солнцем напрямую зависит от того, что он сейчас скажет. Варшавский демонстративно молчит. Робоврач уже заканчивает обрабатывать рану. Крошечные нанороботы заживят её за несколько дней.

– Это был CSR-24K. Замаскированный профессионалами высокого класса. Снаружи было только дуло, причём оно смотрело не из окна, а из заранее проделанной в стене здания щели. Внутреннее помещение – техническое, там стоят сервера местного дата-центра. Пытаемся отследить, кто сумел незаметно доставить оружие в дата-центр, а там раскрутим клубок до самой Земли.

– Да-а… – протягивает Варшавский. – Лучше расскажите мне, как это вы, тоже, кстати, профессионалы высокого класса, умудрились прозевать покушение?

– Если честно, я и подумать не мог, что в Верхнюю Москву сумели доставить огнестрельное оружие.

Робоврач заканчивает. Варшавский поднимается и выходит из передвижного медцентра. Перцов – за ним.

– Если честно, Перцов, вы слишком расслабились. Мы в Москве. В Москве – Верхней ли, Нижней – можно достать всё, что угодно. Если кто-то захочет купить ядерную боеголовку и взорвать её перед Кремлём, он это сделает, не сомневайтесь.

Перцов угрюмо молчит.

– Я не буду вас увольнять или понижать, Перцов, потому что это глупо. Но сегодняшний день должен стать для вас уроком, которого вы никогда не забудете.

Толстяк кивает.

– Да, Анатолий Филиппович.

Варшавский трогает рукой простреленный, а затем разрезанный пиджак. Максима рядом нет, некого отправить за новым. Теперь уже не до прогулок по Москве. В нижнем городе гораздо опаснее.

– Перцов! – командует министр.

– Да, Анатолий Филиппович.

– Пошли кого-нибудь из своих перцев за новым костюмом. И рубашкой. Мой индивидуальный код ты знаешь.

По индивидуальному коду компьютер выдаст размеры.

Перцов тут же бежит исполнять.

Самое смешное, что этот толстяк действительно профессионал. Он может грамотно организовать даже охрану президентского дворца, если понадобится. И сработали охранники очень быстро – обнаружили место, откуда велась стрельба, и обезвредили автоматический пулемёт за считаные секунды. Но поругать их для профилактики следовало.

Варшавский идёт к лифтам. Откуда-то возникает полицейский, а с ним – ещё один охранник.

– Господин Варшавский, когда вы сможете дать показания? – спрашивает полицейский.

– Завтра буду у вас. Утром.

– Хорошо.

Никаких бумаг и процедур. Всё зафиксировано камерами и датчиками. Тем более непонятно, как удалось установить пулемёт.

Теперь второй диалог – с охранником.

– Анатолий Филиппович, мы продолжаем движение?

Вот это вопрос профессионала. Ничего парень. Квадратная челюсть, хищный взгляд.

– Да.

Охранник поднимает руку, подавая знак остальным. Среди людей, оставшихся на площади, полицейских и санитаров, Варшавский может опознать разве что одного человека из своей охраны. Остальные невидимы.

Он идёт к неприметному зданию, около которого первоначально остановилась машина. Охранник с квадратной челюстью – за ним.

– Вы уже не будете невидимым? – спрашивает парня Варшавский.

– Вплоть до Земли, в лифте. Там вас примет нижняя группа. Она предупреждена.

– Хорошо.

Вход в здание – по индивидуальному контролю. Сканер пропускает Варшавского и охранника. Через это здание можно пройти к личному лифту министра.

Если бы это было возможно, он сделал бы лифт прямо из своего кабинета. Но лифты могут находиться только в одном месте, на площади Лифтов.

Лестница вниз, коридор, ещё один охранник здоровается с ним, коридор, лифт.

Они заходят в небольшую комнату с диваном и двумя креслами. Спуск займёт около десяти минут. Варшавский садится, охранник становится лицом к двери.

Надо позвонить Майе, вспоминает министр.

Но сначала – встреча с общественностью.

Вринкл (болезнь Камбрена, синдром Приска, спонгиозная дегенерация класса I) – неизлечимое дегенеративное заболевание центральной нервной системы неизвестной этиологии. Характеризуется прогрессирующим поражением двигательных нейронов и фасцикуляциями (быстрыми, неритмичными сокращениями пучков мышечных волокон), подобно боковому амиотрофическому склерозу, но в отличие от последнего не сопровождается парезом конечностей и атрофией мышц.

Этиология. Изначальное предположение – аутосомно-рецессивно наследуемая мутация патологического гена в длинном плече двенадцатой хромосомы. Предположение не подтверждено клиническими исследованиями. Заразность заболевания также не подтверждена. Возникновение вринкла – спонтанное, без следов предрасположенности со стороны больного. Закономерности в распространении болезни нет. Обсуждается роль вирусов, иммунологических и метаболических нарушений.

Клиническая картина. Первые симптомы обычно появляются на третьем или четвертом десятилетии жизни, но могут возникать и раньше. Зафиксировано шесть случаев проявления симптомов вринкла у детей в возрасте до десяти лет. Течение болезни прогрессирующее, с периодами ремиссий и обострений. На первой стадии характеризуется множественными моторными тиками. Тики возникают внезапно в виде повторяющихся, однообразных, неритмичных движений с участием отдельных групп мышц. На более поздних стадиях характеризуется сочетанием прогрессирующего хореического гиперкинеза и психических расстройств. Также проявляется атаксия при ходьбе, нарушение почерка, дизартрия, слабость в ногах, нарушение или потеря слуха. В некоторых случаях отмечены признаки дисфункции мозжечка, тремор, хорея-атетоз, шизофреноподобный психоз.

Лечение. Эффективного лечения заболевания не существует. Способов замедления течения заболевания не обнаружено. Симптоматическая терапия никакого воздействия на ход болезни не оказывает.

Влияние анабиоза. Анабиоз способен продлить жизнь больного вринклом максимум на два-три года. Через указанный срок больной умирает: его жизненные процессы полностью прекращаются непосредственно внутри анабиозиса. Официальная наука не может найти объяснение этому явлению. Опыты с погружением больных вринклом в анабиоз по их собственному желанию продолжаются.

Прогноз. Неблагоприятный, средняя продолжительность жизни с начала прогрессирования заболевания от одного года до трёх лет.

Смерть наступает по неопределённой причине без какого-либо заметного изменения клинической картины накануне.

Болезнь впервые описана американским неврологом Сетоном Камбреном в 2453 году и исследована группой учёных медицинского факультета Гарвардского университета под руководством Марка Приска. Приск сравнил вринкл с известным с двадцатого века заболеванием – спонгиозной дегенерацией белого вещества мозга – и обозначил классы для подобного рода заболеваний. Вринкл условно классифицирован по I классу.