— Значит, диктатура, — утвердительно сказал один из министров.

А кто же в таком случае диктатор?

Прозвучали три имени: генерал Болдырев, генерал Хорват и вице-адмирал Колчак. Один из министров проголосовал за Болдырева. Выходец из крестьянской семьи, он храбро воевал, придерживался демократических убеждений, но был мало известен в армии. Остальные отдали голоса Колчаку.

На том же заседании правительства Александра Васильевича произвели в полные адмиралы.

Через несколько дней он встретился с журналистами, с чувством превосходства заметил:

— Меня называют диктатором — пусть! Я этого слова не боюсь.

«Очевидно, что это будет очень скверный диктатор, — меланхолически заметил один из министров, — для диктатуры одной импульсивности и вспыльчивой решительности очень недостаточно».

По всему городу были развешены листовки с обращением к народу России. Омичи первыми узнали, что Всероссийское Временное правительство (то есть Директория) низвергнуто и власть перешла к Колчаку. А сам он принял присягу на верность государству и законам страны. В Успенском соборе архиепископ Омский Сильвестр благословил Колчака на службу России.

Военный переворот. По всему городу начались аресты. Озлобленные офицеры расправлялись с политическими противниками. Заодно сводили счеты с неугодными. Через месяц после военного переворота отряд большевиков поднял в городе восстание. Оно было жестоко подавлено, но большевики успели напасть на тюрьму, желая освободить заключенных.

Выпустили двести человек.

Несколько десятков эсеров, в том числе члены Учредительного собрания, которых бросили за решетку после взятия власти Колчаком, не захотели бежать, считая это недостойным поступком, и вернулись в тюрьму… Это было роковое решение. На следующий день группа офицеров из отряда атамана Красильникова забрала из тюрьмы наиболее известных заключенных (не хотели, чтобы они вышли на свободу). Отвезли на берег Иртыша и прямо на льду расстреляли или зарубили.

Так началось колчаковское правление. Александр Васильевич Колчак — историческая фигура, он нуждается в справедливом и объективном освещении, но что было, то было. В те дни колчаковские офицеры совершали убийства по всему городу.

Дмитрий Федорович Раков, член ЦК партии эсеров, тоже был арестован, но выжил.

«Разыскивать трупы убитых было чрезвычайно трудно, — вспоминал он, — убитых было бесконечное множество, не меньше 1500 человек. Целые возы трупов провозили по городу, как возят зимой бараньи и свиные туши».

Историки отмечают, что, приняв участие в государственном перевороте, Колчак совершил измену, что по тем временам каралось смертной казнью. Но не это главное. Поразительно, с какой легкостью отвергались все попытки переустроить жизнь на демократических началах!

Призывы действовать спокойно, медленно, обдуманно, осторожно не находили отклика. Шансы были только у радикалов. Как избавить страну от хаоса? Самим взять власть.

Адмирал Колчак вышел на авансцену в исключительно благоприятный для себя момент.

Рушился кайзеровский рейх. В Москве большевики ожидали немецкой революции. Им было не до Колчака. И у адмирала появился шанс.

Его поддержало Белое движение на юге России. 30 мая 1919 года Антон Иванович Деникин объявил, что подчиняется Колчаку как Верховному правителю Русского государства и Верховному главнокомандующему русскими армиями.

Почему Деникин признал главенство Колчака, хотя должно было быть наоборот?

Дело в том, что в распоряжении адмирала находилась значительная часть золотого запаса Российской империи — примерно семьсот миллионов золотых рублей.

Во время Первой мировой золотой запас России — золото, серебро, платина, ценные бумаги — отправили из Петрограда, боясь, что немцы дойдут до столицы. В конце концов он оказался в Казани. 7 августа 1918 года город взяли чешско-словацкие части и войска правительства, созданного в Самаре членами разогнанного большевиками Учредительного собрания. Золотой запас доставили в Самару, оттуда в Уфу. 23 августа — когда красные наступали — золотой запас отправили в Челябинск. В начале октября Временное Всероссийское правительство перевело запас в Омск. Здесь все оказалось в руках Колчака.

В начале июня 1919 года знаменитый в начале века прозаик Леонид Николаевич Андреев писал: «Получил неожиданное и радостное известие: телеграмму от брата-офицера, с осени пропавшего, что он жив и здоров. И знаете откуда? Из Омска… Значит, брат добрался и устроился у Колчака, чему я очень рад. Может быть, это от плохой жизни, но в Колчака я твердо верю».

Сергей Абрамович Ауслендер, драматург и литературный критик, осенью 1918 года оказался в Омске. Познакомился с Колчаком. В начале 1919 года в Омске появились две его брошюры «Верховный правитель адмирал А. В. Колчак» и «Верховный правитель на фронте». С восхищением он писал об Александре Васильевиче:

«Острый, четкий, тонко вырезанный профиль. Гордый с горбинкой нос, твердый овал бритого подбородка, тонкие губы, глаза, то вспыхивающие, то потухающие под тяжелыми веками.

Небольшого роста, худощавый, стройный, с движениями гибкими и точными, с ликом, навсегда сохранившим загар далеких морей, то почти юноша, когда вспыхнет что-то там внутри, то вдруг усталый смертельно, измученный всем, что было и что предстоит еще; голос негромкий, глуховатый, но такой, что услышишь среди самого яростного гула орудий; и такая сила чувствуется в этих маленьких загорелых пальцах».

Омские историки и краеведы не так давно составили двухтомный труд, посвященный жизни города при Колчаке, когда «небольшой провинциальный город на Иртыше приобрел всемирную известность». Спасаясь от советской власти, в город устремилась художественная интеллигенция.

Жестокость колчаковской контрразведки не шла в сравнение с тем, что творилось под властью большевиков. В те годы, цитируя поэта Георгия Владимировича Маслова, Омск именовали «Приютом благородных муз».

В армии Колчака художником служил Борис Владимирович Иогансон, будущий классик социалистического реализма, Герой Социалистического Труда и дважды лауреат Сталинской премии. Он писал правителя России с натуры в его салон-вагоне. Портрет потом развешивали в сибирских государственных учреждениях.

Поэт Александр Михайлович Вощакин опубликовал в сентябре 1919 года в омской «Нашей газете» стихи:

Редактором фронтовой колчаковской газеты был путешественник и исследователь Востока Василий Григорьевич Янчевецкий. Впоследствии он станет писать популярные исторические романы под псевдонимом В. Ян. Всеволод Вячеславович Иванов служил наборщиком в колчаковской фронтовой газете «Вперед». Через два года он написал повесть «Бронепоезд 14–69», превращенную в пьесу, которая была восторженно встречена советской властью. В 1932 году Иванов был одним их немногих писателей, с которыми встречались Сталин и другие советские руководители на квартире Горького.