class="p1">– Все это очень хорошо, дорогой Ленорман… Вы меня убедили. Но в конце концов, от этого мы не продвинулись ни на шаг вперед.

– То есть?

– Да так. Мы собрались здесь вовсе не для того, чтобы подыскивать объяснения истории, которую, я вполне уверен, вы рано или поздно раскроете полностью, а чтобы обсудить, как успокоить общественное мнение. Люпен ли убийца, или нет, один, два ли человека совершили убийство, – все это нам не дает ничего, нам нужно имя преступника. Иначе нас будут по-прежнему обвинять в бессилии. Надо арестовать…

– Нельзя же арестовывать первого попавшегося.

– Это было бы гораздо лучше, чем никого, – ответил Валанглэ, смеясь, – поищите, как следует… вы вполне уверены в Эдуарде, лакее Кессельбаха?

– О, вполне!.. Да и потом, опасно ставить нас в смешное положение… Я уверен, что и господин прокурор был бы против… Нет, мы имеем право арестовать только двоих: убийцу… я его не знаю… и Арсена Люпена.

– Ну и?

– А Люпена невозможно арестовать, или, по крайней мере, нужно время, чтобы это сделать.

Валанглэ топнул ногою и сказал тоном человека, привыкшего, чтобы его желания исполнялись немедленно:

– Однако это необходимо, Ленорман! Понимаете, необходимо! И не только для меня, но и для вас. Вы знаете, у вас есть очень сильные враги и если бы не я… Да, наконец, я не допускаю мысли, что вы, Ленорман, не можете ничего сделать. Потом, у Люпена были сообщники… Марко… другой, игравший роль Кессельбаха и обчистивший его шкаф в «Лионском кредите».

– И вы, господин председатель, удовлетворились бы арестом последнего?

– Удовлетворился бы? Да, конечно! Уверяю вас…

– Хорошо, через неделю…

– Ну вот, через неделю!.. Это нельзя откладывать, необходимо произвести арест в течение нескольких часов.

– Сколько же вы даете мне времени? Валанглэ вынул часы и сказал шутя:

– Даю вам десять минут, дорогой Ленорман.

Начальник сыскной полиции в свою очередь тоже вынул часы, посмотрел и спокойно сказал:

– Это много, господин председатель, достаточно шести минут.

II

Валанглэ изумленно посмотрел на него:

– Как шесть? Что вы хотите этим сказать?

– Я говорю вам, господин председатель, что вы мне дали десять минут. Этого много. Достаточно шести.

– Ах вот что! Ну, Ленорман, здесь шутки далеко не уместны…

Начальник сыскной полиции подошел к окну и сделал знак двум полицейским агентам, гулявшим во дворе министерства. Потом, обращаясь к прокурору, сказал:

– Господин прокурор, будьте любезны написать приказ об аресте Огюста Максимэна Филиппа Дайлерона, сорока семи лет. Оставьте пока пропуск.

Он открыл дверь кабинета:

– Войди, Гурель, и ты также, Дьези. Они вошли.

– У тебя есть с собой наручники, Гурель?

– Да, начальник.

– Все готово, господин председатель, – сказал Ленорман. – Но я очень прошу вас и даже настаиваю, чтобы вы отказались от этого ареста. Это испортит весь мой план, и из-за минутного пустого удовлетворения я рискую очень многим.

– Господин Ленорман, в вашем распоряжении осталось полторы минуты.

Начальник сыскной полиции с раздраженным видом, опираясь на палку, прошелся по комнате, сел в кресло, немного помолчал и сказал, видимо покоряясь желанию министра:

– Господин председатель, первый, кто войдет в кабинет, и есть то лицо, ареста которого вы желаете… несмотря на мою просьбу.

– Осталось пятнадцать секунд, Ленорман.

– Гурель, Дьези… Первый, кто войдет. Понимаете? Господин прокурор, вы расписались на приказе об аресте?

– Десять секунд, Ленорман.

– Будьте любезны позвонить, господин председатель. Валанглэ позвонил.

Вошел старший курьер министерства и почтительно остановился на пороге, ожидая приказания.

Валанглэ обернулся к начальнику сыскной полиции:

– Ну что же, Ленорман? Он ждет ваших приказаний. Кого вызвать?

– Никого.

– Да ведь вы же обещали нам через шесть минут арестовать одного из участников преступления. Срок прошел.

– Да. Но это лицо здесь.

– Никто же не входил!

– Нас было четверо здесь, в кабинете, а теперь – пять человек. Валанглэ привскочил в кресле:

– Что вы говорите, Ленорман! Да вы с ума сошли, мой милый!

Гурель и Дьези встали между дверью и курьером. Ленорман подошел к нему и, положив руку на плечо Огюста, сказал:

– Огюст Максимэн Филипп Дайлерон, исполняющий должность старшего курьера при Совете министров, именем закона вы арестованы!

Валанглэ рассмеялся:

– Браво, браво, Ленорман! Ловко… Давно я так не смеялся. Начальник сыскной полиции, обращаясь к прокурору, сказал:

– Господин прокурор, будьте любезны отметить в приказе должность арестованного: старший курьер при Совете министров…

– Да вы просто гениальны, Ленорман! Публика требует ареста – вот вам арест! И кто же арестованный? Мой старший курьер Огюст, образцовый слуга. Ну, Ленорман, я всегда знал, что у вас есть воображение, но не до такой же степени. Это, конечно же, шутка?

С самого начала этой сцены Огюст стоял, не двигаясь с места, и, казалось, ничего не понимал. Его лицо выражало крайнее изумление. Он по очереди смотрел на каждого из присутствовавших в кабинете, стараясь ухватить смысл их слов.

Ленорман тихо сказал что-то Гурелю, и тот вышел. Потом он обратился к Огюсту:

– Нечего делать, мой милый. Ты попался. Не стоит притворяться, раз дело проиграно.

Что ты делал во вторник?

– Я?! Ничего. Был здесь.

– Лжешь. Вторник – твой свободный день. Ты уходил.

– Да, действительно… вспоминаю… ко мне приехал из провинции мой друг, и мы направились в Булонский лес.

– Друга звали Марко. А направились вы в кладовую «Лионского кредита».

– Какой Марко? Я не знаю никакого Марко.

– А это ты знаешь? – сказал Ленорман, поднося к его носу очки в золотой оправе.

– Нет, нет… я не ношу очков.

– Нет, мой милый, ты их надеваешь, когда ходишь в «Лионский кредит», где выдаешь себя за Кессельбаха. Очки взяты из твоей комнаты, которую ты занимаешь под именем господина Жерома, дом номер пять по улице Колизея.

– Я? Снимаю комнату? Да я ночую в министерстве!

– Там ты меняешь платье, чтобы участвовать в операциях шайки Люпена.

Огюст, бледный как полотно, провел рукой по лбу, покрытому крупными каплями пота, и тихо сказал:

– Я ничего не понимаю, вы приписываете мне такие вещи…

– Тебе яснее сказать? Отлично. Смотри, вот что находилось в корзине для бумаг под твоим столом в передней министерства.

Ленорман развернул лист бумаги с бланком министерства. В разных местах листа нетвердым почерком было написано: «Рудольф Кессельбах».

– Ну, что скажешь, верный слуга? Упражнения в подделке подписи Кессельбаха? Так ведь?

Мгновенным ударом кулака Огюст свалил Ленормана, выпрыгнул из окна на балкон и оттуда во двор министерства.

– Черт возьми! – закричал Валанглэ. – Ах, разбойник! – Он побежал к звонку, потом хотел крикнуть в окно, но Ленорман остановил его:

– Не волнуйтесь, господин председатель…

– Но он, каналья…

– Одну секунду, пожалуйста… я предвидел его побег и