– Говоришь, собрался ему заплатить? – спросил Горди.

– Конечно. Полностью. Он дал мне три тысячи долларов. Я намерен вернуть ему их.

– Чем?

– Простите?

– Чем, спрашиваю?

– Теми деньгами, которые от него получил. Я их не потратил.

Горди обернулся:

– Разве в последнее время тебе не привалило деньжат?

– Не пойму, о чем вы.

Фургон свернул, и Брейтуэйт с трудом удержался на ногах.

– Когда ты в последний раз находился в доме Каунтчиллов?

– Несколько дней назад. Они уехали в отпуск. Я послал вам сообщение. То есть мистеру Флемингу. Написал, что они будут отсутствовать неделю.

– Сам-то за это время туда не заглядывал?

– Нет. Они отдали собак на передержку.

– Но мог бы, если бы захотел?

Брейтуэйт промолчал.

– Эй! Так что ты на это скажешь?

– Не пойму, на что вы намекаете. Конечно, при желании я мог бы войти в их дом. Вы же знаете, у меня есть ключ. И код я знаю. Мог бы туда войти в любой момент, но мне незачем, раз там нет Менди.

– Кличка собаки? Как в песне Барри Манилоу? – Берт обожал Манилоу, хотя еще лучше относился к «Карпентерс».

– Ага.

– Так ты не был в их доме прошлой ночью, Нат? – спросил Горди.

– Нет. Чего мне туда лезть?

– Может, чтобы решить проблему с деньгами? Я слышал, ты не всегда выгуливал шавок. Этому, кажется, не учат в колледжах. Еще я слышал, что в свое время у тебя был более высокий уровень дохода. Правильно?

– Да.

– У тебя была компьютерная компания.

– По приложениям.

– Это как?

– Мы разрабатывали приложения для телефонов и планшетов. Такая специализация.

Горди кивнул.

– Ну вот, там ты зашибал страшенные деньжищи, а теперь подбираешь с тротуаров дерьмо за собачками. Я бы назвал это падением эпического масштаба!

Все силы Брейтуэйта уходили на удержание равновесия.

– Согласен… – выдавил он.

– Вот мне и кажется, что, увидев возможность вернуть прежнюю лафу, ты бы ухватился за нее.

– Все равно не пойму, о чем вы!

– Зачем, по-твоему, нашему боссу вообще понадобилось проникать в дом?

– Не знаю, не спрашивал. Он дал мне слово, что ничего оттуда не возьмет, ничего не намерен красть и хозяева не узнают, что в доме побывали чужие. Я подумал… ну, не знаю… что он наблюдает из дома за людьми напротив или устанавливает «жучки», подслушивать хозяев.

– Ты не возражал?

– Вашему боссу трудно отказать. – Брейтуэйт покачал головой. – Он сказал, что уже оказал мне услугу. Я ушам не поверил: он будто бы устроил так, что типу, встречавшемуся с моей бывшей, сломали челюсть.

– Точно, – усмехнулся Горди. – Я чуть руку не вывихнул. Этот придурок не ожидал удара.

– Господи, так это вы? – ужаснулся Брейтуэйт.

Горди молча пожал плечами.

– Ну, Винс и говорит: долг платежом красен. Иначе пострадавший узнает, что это я устроил. Умеет он манипулировать людьми! Но мне это не нужно, я больше не хочу быть его должником.

– Вряд ли тебе надо об этом беспокоиться, – заметил Горди. – Я даже могу тебе сказать от имени мистера Флеминга, что твои услуги больше не требуются.

Брейтуйэт решил, что ослышался.

– Серьезно?

– Да.

– Ну, это… Чудесно! Так хорошо, что даже не верится. Я очень вам признателен, очень! Это то, что вы хотели мне сказать? Если да – отлично. Тогда выпустите меня!

– Пока рано, – произнес Берт.

– Что вы делаете? Куда мы едем?

– Ищем место, – ответил Горди.

– Место?!

– Долго еще мы будем мотаться? – обратился Горди к Берту. – Бензин, знаешь ли, недешев.

Горди так увлекся беседой с Натаниэлом Брейтуэйтом, что перестал следить за дорогой. Похоже, они оказались на шоссе на Дерби. Две полосы, движение средней интенсивности, но послабее, чем на Бостон-Пост-роуд.

– Здесь неплохо, – произнес Берт. – Я могу остановиться на обочине. Вряд ли к нам кто-нибудь заглянет.

Колеса фургона зашуршали по гравию обочины. Берт оставил работать мотор, чтобы не выключался кондиционер. Горди встал и пролез между двумя сиденьями назад. Брейтуэйт попятился, пропуская его.

– Я не хочу неприятностей, – промолвил он. – Если вам или мистеру Флемингу что-нибудь нужно, просто скажите.

– Нам нужна правда, – заявил Горди.

Берт вылез из-за руля и тоже перебрался назад, взяв из-под сиденья ящичек из твердого черного пластика. Брейтуэйт вытер со лба пот. Хотя в эту железную клетку поступал воздух, в ней было жарко, к тому же она вдруг показалась очень тесной. Троим взрослым мужчинам было трудно поместиться в ней.

– Я скажу все, что вы захотите, – ответил он, испуганно поглядывая на ящичек в руках у Берта.

– Где деньги?

– Не знаю! Я даже не знаю, о каких деньгах вы говорите.

– О тех, которые ты украл вчера вечером из дома Каунтчилллов. Целых двести штук! Где они? Если ты сразу вернешь их, то легко отделаешься. Но если сначала заставишь нас потрудиться, то тебе не позавидуешь.

– Не брал я никаких денег! Говорите, в доме были деньги? Вот для чего вашему боссу понадобился доступ в дом? Спрятать деньги?

– Ты готов? – спросил Горди у Берта.

Тот кивнул и поставил ящичек на пол. Отщелкнув два клапана, он открыл крышку и достал черно-оранжевую беспроводную дрель.

– Что это? – завопил Брейтуэйт.

Внезапно Горди кинулся на него, зацепил его ногу и опрокинул навзничь, толкнув руками в грудь. Брейтуйэйт рухнул на железный пол. Фургон затрясся. Горди прыгнул на упавшего, сел на него верхом, как хулиган на маменькиного сынка в школьном дворе, схватил за руки и прижал их к полу.

– Слезь с меня! – взмолился Брейтуэйт.

Берт обошел их, остановился у головы лежащего и, держа в правой руке дрель, посмотрел вниз. Щелчок курка – и сверло диаметром четверть дюйма бешено завращалось с дьявольским жужжанием.

– У тебя наверняка кариес? – спросил Берт. – Видел «Марафонца»? По сравнению с нашей бормашиной это детский сад! Ты только открой пошире рот.

– Нет! – Брейтуэйт стиснул челюсти.

Берт опустился на колени и навис над ним, играя курком и извлекая из дрели зловещий визг. Брейтуэйт стискивал челюсти и втягивал губы.

– Не откроет пасть – всади сверло ему в башку! – предложил Горди.