Как мы видим, переводчику приходится дополнительно “поломать” фразу в другом месте, чтобы сохранить впечатление “странности”, “вывернутости” речи.

С этой задачей переводчики справились настолько успешно, что речевой стиль магистра Йоды сделался брендом. Он используется в интернет-мемах, в рекламе, в блогах и на форумах:

Не обошелся без синтаксической игры и газетный заголовок о смешной фотографии коалы:

В 2017 г. репликами Йоды заговорил Яндекс-навигатор[221]. Создана даже программа “перевода” с обычного русского языка на “язык Йоды”[222]. Кроме того, именем магистра Йоды стали ругать авторов, пишущих тексты с неуклюжим синтаксисом[223].

Казус “Звездных войн” – замечательная иллюстрация того, что из одного языка в другой заимствования к словам не сводятся отнюдь.

Мы только что совершили путешествие по вселенной языковых заимствований. Его можно назвать обзорной экскурсией – ведь на самом деле оно могло длиться во много раз дольше. На нашей планете несколько тысяч языков, и, по-видимому, во всех этих языках имеются заимствования: когда полевые лингвисты добираются до затерянных в джунглях первобытных племен, обнаруживается, что и те усваивают многое от соседей. Составить полную энциклопедию всех языковых заимствований даже в наш век больших объемов данных и сверхмощных компьютеров пока еще, наверное, никто не возьмется.

Но я надеюсь, что такая обзорная экскурсия хотя бы немного поможет вам ориентироваться в этой вселенной и избавиться от некоторых стереотипов. Например, понять, что сама постановка вопроса: “Нужны ли заимствования в языке, и до какой степени нужны, и надо ли с ними бороться?” – в корне ошибочна. Она исходит из обывательского представления, будто стоит кто-то на границе между языками и приподнимает шлагбаум, время от времени пропуская нужные слова наподобие фрак и атом (ибо что поделаешь, места вакантны) и наставляя пистолет на нежелательных мигрантов вроде конесанса[224] или криейтора. В этой книге я постаралась показать, что в реальности межъязыковые взаимодействия работают не так.

Чтобы оградить язык от заимствований, понадобилось бы вычеркнуть как минимум тысячу лет истории народа, что не удалось даже исландцам – например, христианское понятие “рай” передается греческим по происхождению словом paradís, поскольку в исконном исландском словаре не было подходящего слова. (Кстати, и в греческом это слово не исконное – у него иранские корни.) Да и не факт, что при вычеркивании сколь угодно длительных периодов истории, при попытках добраться до самых глубоких корней мы бы обнаружили язык без заимствований – даже в праиндоевропейском языке они, по-видимому, были[225]. И по правде говоря, это неудивительно, ведь индоевропейцы обошли всю Евразию и сталкивались на пути со множеством других народов.

Скажу больше: взаимообмен – признак того, что язык живет, развивается и служит для реального общения. Даже в “мертвых” языках наподобие латыни есть заимствования – как древние, восходящие к той эпохе, когда на латыни разговаривали обычные римские торговцы и солдаты, так и новые, введенные в Средневековье, когда латынь стала языком письменного общения элит. Нет заимствований только в полностью искусственных языках – редким исключением стал эсперанто, который, в отличие от большинства искусственно сконструированных языков, продемонстрировал способность к живому развитию, и одним из признаков этого развития стало появление заимствованных слов, например, из английского. Впрочем, даже столь успешный искусственный язык, как эсперанто, пока еще не стал ни для кого родным – бабушки не напевают на нем колыбельные, укачивая внуков, подростки не рассказывают анекдотов за гаражом. А вот креольские языки, которые исторически ненамного старше эсперанто, стали родными языками множества людей, которые говорят на них с детства. Их никто не выдумывал – они родились естественным путем из скрещения разных языков при межнациональном общении. Самим своим происхождением они обязаны заимствованиям[226].