– Совершенно верно, дорогая Ари. – Он прогулочным шагом приблизился к нам и облокотился на Посейдона, как если бы тот был его лучшим другом. – А сейчас вопрос на засыпку: кто еще – помимо нас – точно знает, как ты себя чувствуешь?

Боже мой! Об этом я совсем забыла.

Гидеон произнес вслух то, о чем подумал каждый:

– Тристан.

– Сто очков охотнику! – Бел спародировал бездарного телеведущего, а затем без перехода добавил мрачным тоном: – Маленький любимчик Танатоса, вероятно, уже в курсе, что между тобой и Люцианом снова… искрит. Думаешь, он не в состоянии правильно истолковать твой адреналин, страх и волнение перед битвой? Если мы возьмем тебя с собой, то можем просто позвонить Тристану заранее и пригласить его на вечеринку.

Все это так, но ведь у нас была всего одна попытка. И в конце концов речь шла о чертовой штаб-квартире «Омеги», где, вполне возможно, даже рыскали брахионы.

– Я вам нужна. – Мы должны были объединить все силы, которые имелись в нашем распоряжении.

– Я согласен с Ари, – вступил в разговор Люциан. – Она – наш лучший боец. Было бы глупо ее не брать.

Опрокинь на меня кто-нибудь ведро с ледяной водой, это бы удивило меня гораздо меньше. Похоже, Бел и Гидеон отреагировали так же. Они оторопело уставились на темноволосого брахиона.

– Вау! Был бы здесь старый Люциан, он надавал бы новому по заднице, – засмеялся Бел. И он был прав. Прежде Люциан делал все, лишь бы не дать мне участвовать в подобном сражении. Теперь же он лишь дернул плечами.

– Почему? Я просто говорю правду.

Бел отлепился от Посейдона и принялся расхаживать из стороны в сторону.

– С этим я не спорю. Но эффект неожиданности важнее.

Гидеон, который до этого отмалчивался, прочистил горло.

– А что, если мы можем сделать и то, и другое?

Хмурое лицо охотника ясно выдавало, что в его предложении найдется большое «но». И по какой-то причине у меня возникло ощущение, что расхлебывать это мне.

Бел замер. Его бирюзовые глаза заинтересованно сверкнули.

– Я весь внимание.

– Тристан может воспринимать эмоции Ари, независимо от того, прячет она их или нет, – произнес Гидеон. – А если эти эмоции будут поглощены раньше, чем он их почувствует?

Его слова прозвучали и оставили за собой напряженную тишину. Идея действительно безрассудная, но все равно потрясающая.

– То, о чем ты говоришь, не только чертовски болезненно, но еще и крайне рискованно, – сухо высказался Люциан. По нему невозможно было определить, как он отнесся к предложению Гидеона.

– Если погрузим Ари в сон практически до самой атаки, ей придется потерпеть боль совсем недолго, – оправдывался брат Лиззи, кидая виноватый взгляд в мою сторону.

– Все равно остается риск, – настаивал Люциан.

– Я согласна!

Мой голос звучал намного увереннее, чем я себя в самом деле чувствовала. Ведь мне было известно, как больно бывает, когда праймус не просто собирает пару эмоций, а высасывает их подчистую. Луи Дюбуа однажды дал мне сполна прочувствовать такую боль, и, говоря начистоту, я мало горела желанием повторять этот опыт. Но если такова цена за то, чтобы драться вместе со своими друзьями, тогда я ее заплачу.

Люциан шумно выдохнул, смирившись, словно догадывался, что так я и скажу.

– Все это не так легко, как кажется. Мы можем питаться лишь теми чувствами, которые сами вызвали. Это означает, что чувства придется приумножить настолько, чтобы они вытеснили все прочие эмоции. Но не до самого конца, чтобы Тристан ничего не заподозрил. Таким самообладанием могут похвастаться немногие праймусы.

– Как удачно, что у вас есть я. – На лице Бела расцветала коварная улыбочка. – Пожалуй, я мог бы оставить всего парочку эмоций, которые спровоцируют нашего любимого Тристана. Немножко влюбленности, немножко похоти… Кто знает, может, нам удастся довести его до того, чтобы он напился в каком-нибудь баре. Идеальное отвлечение внимания. Тогда его не будет в «Омеге», и нам не придется иметь с ним дело.

– Я хочу, чтобы это сделал Люциан, – поспешно заявила я, пока Бел не продолжил строить свои планы. Я бы в любое время доверила ему свою жизнь и жизни своих друзей. Но без всякой защиты подпустить его к своим чувствам – совсем другое дело.

– Ты мне совсем ничего не разрешаешь, – пожаловался он, тихонько хихикая. Обиженным он вообще не выглядел.

Люциана же, напротив, окружило облако темной замкнутости.

– Я не буду этого делать.

– Замечательно, – довольно воскликнул Бел, – таким образом, я снова в строю.

И тут по покоям Бела пронесся поток потрескивающей силы. Столовые приборы и бокалы зазвенели, а аромат бушующего морского шторма стал таким насыщенным, что мне казалось, будто я даже почувствовала привкус соли на языке. Люциан сверлил Бела полностью почерневшими глазами.

– Ты к ней не прикоснешься!

Однако блондинистый праймус ничуть не испугался. Скрестив руки на груди, он иронично поднял одну бровь.

– Бросаешь мне вызов?

Да что ж такое, у этих двоих эго растянуто до размера планет. Я встала перед Люцианом, надеясь так закончить их дуэль взглядами. К сожалению, для этого мне не хватило роста, поэтому я положила ладонь Люциану на грудь.

«Люциан! Пожалуйста… Сделай это ради меня».

Наконец он опустил глаза и посмотрел на меня.

«Один раз я уже ощутил силу эмоций, на которые ты способна. Я не знаю, получится ли у меня снова удержать себя под контролем. А если я возьму слишком много, то…»

Его голос в моей голове затих, оставив ясную картину его самого большого опасения.

«…то ничего не произойдет, Люциан. Моя душа неугасима».

У него заиграли желваки. Нерешительность отражалась во всех его чертах.

«Это преступление против Канона. Обычно я убиваю праймусов, которые делают такое с людьми».

Я кивнула, стараясь выглядеть при этом как можно более храбро.

«Знаю, но со мной ничего не случится, – заверила его я. – Я Изара и – по чистой случайности – обладаю душой, которую нельзя опустошить, забыл? Полагаю, в случае с легендами даже Канон допускает исключения…»

Люциан наморщил лоб и пару мгновений просто разглядывал меня. Уголки его губ дрогнули. А потом он проиграл в поединке с невероятной улыбкой, которую я так любила.

«Даже легенду может стошнить в мусорное ведро», – ухмыльнулся он.

Я ответила на его подколку гримасой и удовлетворенно отметила, что чернота в его взгляде растворилась.

«Значит, ты это сделаешь?» – не отставала я. Люциан вздохнул.

«Для тебя это будет очень далеко от приятного, малышка».