Встретившись со Станиславом в коридоре незадолго до первого инструктажа, Счастливый с добрейшей, хотя и слегка высокомерной улыбкой поинтересовался:

– Ну что, спецназовец, время на раздумья вышло. Ты скажешь мне что-то разумное, доброе и вечное в ответ на мое предложение?

Рядом никого не было, но майор тем не менее говорил шепотом, и Ратилов даже обеспокоился, сможет ли уловить слова микрофон диктофона. Тем не менее ответил на улыбку майора не менее приветливой улыбкой.

– Смысла в этом сотрудничестве не вижу, поскольку не вижу среди курсантов достойных соперников. Думаю, что справлюсь и без посторонней помощи. А если сам справлюсь, зачем мне с кем-то делиться? И вообще, товарищ майор, я по характеру максималист – или все, или ничего. С такими принципами я себя лучше чувствую в жизни.

– Гордыня человеческая – один из самых страшных смертных грехов, – назидательно сказал майор. – Слышал, наверное, что во времена настоящего христианства актеров запрещали хоронить на освященной земле и хоронили только рядом с самоубийцами за пределами кладбища? Это потому, что у них во главе всего гордыня стоит. Они к гордости стремятся, без нее жить не могут. Не возгордись…

– Алчность, товарищ майор, тоже грех не из легких. И еще обман – тоже из той же серии…

– И жадность… – отпарировал Счастливый.

– Чья? Ваша? Конечно… А у меня не жадность превалирует, а необходимость. Так что извините, сотрудничество у нас с вами не получается.

Счастливый от таких слов несчастным себя не почувствовал, и Ратилов еще трижды видел, как майор наедине беседовал с другими курсантами. Может быть, выбирал одного-единственного, может быть, всех сразу – в надежде, что кому-то из них будет сопутствовать удача. Возможно, все и отказались; но приятного в ситуации было мало, и к этим курсантам следовало присматриваться внимательнее. Но нового Станиславу, уже информированному и принявшему кое-какие меры, майор сказать ничего не мог, кроме того, где он спрячет ключ. А этого он скорее всего и сам еще не знал, потому что на острове не был.

Курсантов позвали в кабинет президента. Помещение было небольшим; тем не менее поредевшая в численном составе группа там поместилась, хотя стоять пришлось плечом к плечу. Максимыч сидел за своим столом. Рядом с ним стояли майор Базука и подполковник Веснецов, а перед столом, торжественно на всех поглядывая, встал майор Счастливый.

Едва курсанты замолчали в ожидании, Счастливый подошел к сундуку и открыл крышку.

– Вот здесь, в этом сундуке, в старинном предмете русской мебели, лежит чемоданчик, а в нем – миллион рублей. Тот самый миллион, за который вы готовитесь перегрызть друг другу глотку. Надеюсь, что зубы у вас острые и просто так этот миллион никому не достанется. Постараться придется. Проявить и силу, и находчивость, и хитрость. Мы специально поставили здесь сундук, а не сейф, чтобы вы помнили свои национальные корни. А то со времен Петра Первого, когда он устроил для России европейское иго, которое по сей день не закончилось, все национальное из обихода народа усиленно изгоняется. Но вы должны помнить, кто живет в наших городах, кто строит их, кто работает на заводах. Не тех должны помнить, кто на базарах торгует, а других людей, простых. Мы для того и учили вас здесь уму-разуму, чтобы вы оградили простых соотечественников от базарных торговцев и бандитов. Помните свои корни. Сундук как в народных сказках, а к нему ключ. Миллион рублей – именно рубли, а не долларовый эквивалент. Национальная валюта. Я сейчас закрою замок и всем вам покажу ключ, чтобы запомнили. Внимательно смотрите. Для чего это нужно, вам объяснит майор Базука. А я уеду с ключом, чтобы позже с вами встретиться.

Майор Счастливый закрыл навесной замок на сундуке, прошел перед курсантами, держа ключ перед своим носом, показывая всем, и, ухмыльнувшись, вышел из кабинета, уступая место майору Базуке, который выглядел слегка озабоченным. Тем не менее говорил он доходчиво и ясно, объясняя курсантом все, через что им предстоит пройти. Базука не торопился и не искал красивых фраз, но, объясняя, не упустил, кажется, ни одной мелочи. В заключение майор задал вопрос:

– Всем все понятно?

– Ясно все, – за всех сказал Вадим Караваев. – Будем ломать друг друга.

– Постарайтесь не переусердствовать, – попросил Базука. – Автобус ждет внизу.

* * *

При входе в автобус подполковник Веснецов вручал каждому по деревянному ножу из той коллекции, что использовал майор Счастливый на своих занятиях.

– Зачем это? – спросил Славик.

– И для самозащиты, и для нападения. Лучше для первого… – посоветовал подполковник.

Конечно, деревянный нож – оружие никакое. И все же это тоже оружие, и вывести противника из строя можно и таким ножом. Поэтому вооружились все, даже Станислав сунул нож в нарукавный карман своей куртки.

На сей раз группа обошлась всего одним автобусом. Поехали сразу, как только все расселись. И Веснецов устроился вместе со всеми. Только майор Базука поехал на своей машине, и не за автобусом, а впереди, словно показывая дорогу. Полковник Самохвалов остался в школе, но сидеть там в одиночестве и ему, наверное, смысла не было. Впрочем, уехал Максимыч или остался, это никого не интересовало. Курсанты были сосредоточены на своих мыслях, и даже обычной болтовни не было слышно.

Из города выехали довольно быстро. Повезло с отсутствием дорожных пробок. А за городом больше часа ехали по шоссе, потом свернули на боковую асфальтированную дорогу, которая вскоре сменилась растресканной и пыльной грунтовкой. Пришлось закрыть форточки и потолочные люки, чтобы не дышать пылью. «Лендкрузер» так и ехал впереди автобуса и являлся основным поставщиком пыли для группы. Однако, похоже, майору Базуке первому надоело поднимать пыль, и он остановился. Автобус встал рядом.

– Выходим! – дал команду подполковник Веснецов, исполняя, несмотря на звание, роль младшего офицера в преподавательском корпусе «Вальгаллы». – Документы и то, что может промокнуть, пожалуй, лучше отдать мне. Я буду встречать вас на берегу, когда вернетесь с острова. Можете не волноваться, не потеряю…

Кто-то отдал документы. Ратилов, переглянувшись со своими парнями, отрицательно покачал головой. Еще накануне вечером они вместе подобрали для этого камень на пригорке перед озером, под который, уложив предварительно в пластиковый пакет, можно было бы спрятать документы. Возвращение к подполковнику обещало дополнительную потерю времени, а потерь лучше было избежать.

Роль старшего офицера опять исполнял майор Базука, который развернул на капоте своей машины карту и показал, куда следует бежать. Карта была никуда не годной в сравнении с той, что вечером перебросил на компьютер Ратилову капитан Маковеев. Да и рассмотреть карту майор не дал, словно очень торопился.

– Все. Направление определяйте сами. Вперед!

Хотя старт был дан, побежали не все сразу. Большинству требовалось сориентироваться по солнцу и подумать. В боевой обстановке, как сразу отметил старший лейтенант, с такими раздумьями быстро угодишь под автоматную очередь. Сам он возглавил свою группу и, как было обговорено вечером, взял такой темп, который большинству был просто не по силам. Даже тренированные товарищи Ратилова с трудом за ним успевали. Остальные быстро отстали. А лесной массив, заросший густыми кустами и молодыми соснами, закрыл видимость. Только в лесу Станислав сбросил темп и позволил товарищам догнать себя.