– Нет, – вынуждена была признать я.

Он подождал, пока я выпью чай, и встал из-за стола, подходя ко мне и помогая подняться. Предложил мне свой локоть, на который я оперлась. Выходя из столовой, поймала себя на мысли, что это первый раз, когда мы покидаем ее вместе. Не зря говорят, что близость смерти меняет людей!

В холле он открыл портал, в который мы шагнули. Я сразу же покачнулась от головокружения и стала оседать. Резкая смена окружающей действительности и климата подействовали оглушающим образом.

Дарстен подхватил меня на руки и в несколько шагов оказался перед оттоманкой с мягкими подушками. Он опустился на нее прямо со мной.

– Ты как? – в голосе слышалось искреннее беспокойство.

– В порядке. Голова закружилась, – ответила я, осматриваясь.

А посмотреть было на что. Белый песок, бирюзовая вода в лагуне, искрящаяся на солнце, вокруг все утопает в зелени. Терраса находилась на возвышении, и вниз, к пляжу, по бокам вели две лестницы. На самой террасе были расставлены в больших горшках фикусы. Стояла еще одна оттоманка, а между ними круглый стол. Мы находились в тени, которая падала от балкона над нами. По стенам вилась зелень.

– Здесь красиво!

А еще жарко. Но я с наслаждением вдыхала морской воздух.

– Может, зайдем в дом? Хочешь воды?

– Нет, давайте здесь посидим.

Пока осматривалась, упустила тот факт, что полулежу на коленях лорда в кольце его рук, но трепыхаться не стала. В моем состоянии приставать он точно не будет. Поэтому просто откинулась на мужскую грудь, расслабившись.

– Что это был за яд, вы выяснили?

– Кайори.

Значит, услышанное было не бредом и незнакомое слово я запомнила точно.

– Редкий яд змеи. Из хороших новостей – после него ты получила иммунитет к большинству ядов.

– А из плохих? Я полностью поправлюсь или ждут неприятные сюрпризы?

– Самое сложное пережить первые три дня. После укушенный поправляется полностью. Было отмечено, что счастливчики обладают отменным здоровьем.

– Счастливчики? – ухватилась я за слово.

– Важно оказать вовремя помощь, – скупо ответил супруг, но объятия стали чуть крепче.

Я благоразумно не стала дальше развивать эту тему, да и Дарстен решил ее сменить.

– У меня есть яхта. Если хочешь, можем устроить морскую прогулку.

Кажется, пользуясь случаем, меня решили выгулять по полной.

– Не в этот раз. Я пока по земле неуверенно хожу, а что будет, если выйдем в море?

– Ты уже плавала на корабле?

От вопроса я замерла и ответила с осторожностью:

– Не могу сказать из-за потери памяти, но о качке и морской болезни читала.

– Воспоминания не возвращаются?

– Пока нет.

– Если хочешь, Ферон может…

– Не хочу, – оборвала я еще одного желающего вернуть мне память. Мы помолчали некоторое время. На жаре меня немного разморило после еды и стало клонить в сон. – Вам не тяжело?

– Нет.

Ладно, мне и самой шевелиться не хотелось.

– Тогда можно, я немного полежу?

– Мы для этого сюда и пришли. Отдыхай.

Что ж, раз у него нет более важных дел… Я с чистой совестью склонила голову и закрыла глаза.

Слабая, непривычно притихшая. Такая Анника будила в груди волну нежности и желание защитить. После всех скандалов, громких обвинений сейчас она доверчиво спала в его руках, и это казалось чудом. Кто бы ему сказал, что однажды он пошевелиться бояться будет, чтобы не потревожить сон женщины, не поверил бы.

Единственная женщина, чьи поступки Максимилиан не мог просчитать. Казалось, теперь она еще больше должна его возненавидеть. Увидев ее утром в столовой, ожидал очередного скандала, но неожиданно жена сложила оружие. Он не был уверен, что это надолго, но обрадовался затишью.

Дни, пока она металась в бреду, стали для него одними из самых страшных. Хуже нет, чем ощущать свою беспомощность и разъедающее чувство вины. Потеря ребенка на его совести, и с этим уже ничего не поделать.

Обратиться к Дениэлю было глупой идеей. Но видеть каждый раз, как жена улыбается лучшему другу и леденеет при взгляде на него самого, оказалось выше его сил. Поэтому и постарался разрушить их отношения. Знал, что Анника не простит такой проверки.

Но увидеть ее плачущей в своем кабинете стало для Дарстена потрясением. Уже тогда понял, что перегнул. А когда она в его руках стала задыхаться…

Аррх Коурстена запрокинул голову, подавив судорожный вздох. Повезло, что уже видел действие этого яда. Хотелось взреветь: «Кто посмел?» Но следовало действовать быстро. Самое ужасное, что даже при своевременной помощи нужно пережить три мучительных дня. Закаленные воины не выдерживали, что говорить о слабой женщине.

Трое изматывающих суток они не отходили от Анники. Было мукой видеть, как ее выгибает от боли, как она горит от жара и бредит. Мукой вдвойне – понимать, что она случайная жертва.

Максимилиан голову сломал, размышляя, когда могли подсыпать яд. На кабинете защита, о любом проникновении становится сразу известно. Чужих не было, защита не взломана. В итоге – следует рассмотреть тех, кто был. Последний раз он пил крог перед приемом, и все было нормально. Потом Анника высказалась насчет пьянства и мужского бессилия, и он не притрагивался к спиртному.

Кабинет посещали Анника, Дениэль, Ферон и слуга Робин. А еще Каролина во время бала – и все подозрения падали на нее. А на кого еще? Дениэль, Ферон и Робин были вне подозрений, им Максимилиан верил как себе. Анника не стала бы пить отравленное. Оставалась любовница.

Могла ли разгневанная невниманием женщина пойти на такой шаг? Темперамент у леди Шуильской взрывной, она способна на импульсивные поступки. Но тогда получается, яд должен был быть у нее с собой. А зачем уважаемой вдове носить с собой яд кайори?

Вот тут возникали вопросы. Еще Каролина, не получив приглашения на королевский бал, предпочла покинуть столицу и уехать. Всем сказала, что в Роулин, где у нее было загородное имение, но там не появлялась. И ее до сих пор не могут найти.

Но Анника права, она пострадала вместо него и из-за него. Они потеряли ребенка, и Дарстен готов был своими руками растерзать виновных. Если это Шуильская – она поплатится.

Обнимая мирно спящую жену, лорд вдруг осознал, что она перестала быть для него просто телом для рождения наследника. Она превратилась в женщину. Его женщину. Которую он едва не потерял.