Но Андрей молчит, и мне кажется, что в душе у меня умирает едва зародившаяся надежда на новую жизнь. Я ведь не изменюсь… возможно в мелочах, но не глобально. И уж тем более, вряд ли смогу начать… рожать детей.

Он подходит ко мне сзади, заставляя встрепенуться и откинуть все свои невесёлые размышления о том, что ждёт нас с Артёмом. Мы стоим так какое-то время, я усилием воли заставляю себя хоть немного расслабиться, потому что мне не по себе от того, насколько Андрей приблизился ко мне, нарушая все мои личные границы. И словно, почувствовав, как меня немного отпустило, Урусов неожиданно ведёт носом по моим волосам, с шумом вдыхая их запах, меня берёт мелкая дрожь, настолько это интимно и… печально. Руками не трогает, но этого не надо. Всё компенсирует его шёпот.

-Ась, прости меня за всё. Прости. И я… Я люблю тебя.

Больше всего на свете хочется заорать и обвинить его в попытках манипулировать мной, но я по какой-то невероятной причине верю. Верю в его признание, сказанное с опозданием лет на шесть. Но кто его знает, может быть, это нас и тогда бы не спасло.

-Это всего лишь привычка, - ищу я приемлемое объяснение происходящему, всячески игнорируя неправильный факт его близости.

-Ась… не говори так. Я всегда восхищался тобой. Ты всегда была такой удивительно… неприступной.

-Нет, Андрей, нет…

-Да. Раз ты всё уже решила, тогда дослушай меня до конца. Аська, ты запала мне в душу с самого начала. Другая, серьёзная, сдержанная. Как же мне хотелось тебя добиться.

-Добился? – фыркнула я, смущённая его откровениями.

-Как видишь… - развёл он руками. - Я делал шаги навстречу тебе, а ты всегда оставалась верна себе. Не подпуская ближе пушечного выстрела, и никогда в душу, - хочу напомнить, что предупреждала, но он и так всё знает. – Мне всегда хотелось верить в то, что однажды у меня это выйдет, достучаться до тебя. Но год за годом ты оставалась собой, и с одной стороны это меня в тебе и восхищает, что ты не меняешь себя в угоду другим. Но с другой стороны, это оказалось до невозможного тяжело, когда твоей жене настолько всё равно…

Он не то чтобы меня осуждает… Но сейчас мы оба видим, как все эти годы в нём зрела эта обида, чувство отверженности, больно бьющее по мужскому самолюбию.

-Я так надеялся, что ребёнок… хотя бы ребёнок сможет разбудить тебя…

А вот это уже бьёт под дых.  Нервно дёргаюсь как от удара, разворачиваясь к нему. Дыхание частое… и я совсем не знаю, что мне делать. То ли задохнуться от нахлынувшей на меня боли, то ли просто ударить его. И Андрей всё это видит, но продолжает.

-Так его хотел… Что не сразу понял, что делаю с тобой. Мне всегда казалось, что ты проще меня справляешься со всеми этими… эмоциональными вещами.

-Я вообще с ними не справляюсь, - дрожащим голосом шепчу я, чувствуя, как первые отголоски истерики зарождаются в теле.

Урусов проводит основанием ладони по моей щеке, и внутри меня всё сжимается, словно в одном этом его жесте заключена какая-то неслучившаяся версия нас, где я была не я, и он тоже совсем другой человек, где у нас что-то могло получиться… где был бы жив наш ребёнок. И здесь меня прорывает. Ещё одни слёзы градом из глаз.

Андрей пугается, он никогда не видел меня такой, даже в самые хреновые периоды нашей совместной жизни.

- Когда это случилось… Когда мы его потеряли, - говорит он быстро-быстро, видимо, боясь не успеть, прежде, чем я окончательно перестану его слышать. А может быть, просто всё настолько глубоко засело в нём, что теперь ему сложно удержать слова в себе. – Я понял, что окончательно упустил ситуацию из-под своего контроля. Ты лежала ни живая, ни мёртвая, а я не знал, как привести тебя в чувства, потому что сам оказался неспособным справиться с этим. И не было никакого смысла в этом. Я не мог тебе ничего дать, чтобы хоть как-то вытащить из всей этой депрессии. Потому что сам был опустошён. А дальше… Меня как перемкнуло, что мы с тобой должны обязательно родить… иначе выходило, что всё зря.

Он замолк, а меня продолжало колотить от всех его признаний. Злиться на Андрея не выходило, мне было жаль и его, и себя, и… Я ненавижу себя за эту жалость, слабость, слёзы, но я так устала быть сильной, устала быть одной со всем этим дерьмом.

* * *

Эту ночь мы провели вместе. Сидели на кухонном полу. Он опять пил какой-то дико престижный коньяк прямо из горла, а я воевала со своими переживаниями, пытаясь простить нас обоих. Он не вывез. Меня и всего груза моих проблем. Но разве я могу его за это винить? Он всего лишь человек. Впрочем, как и я.

Иногда плакали. Оба. Молча и сдавленно. Но было в этом что-то такое, отчего становилось легче. Первый раз за все эти годы мы были по-настоящему вместе, и пусть на вот такой вот убогой волне, связанные общим горем и болью.

И лишь когда за окном забрезжили первые лучи солнца, я нашла в себе силы оторваться от пола и пойти в комнату. Невидящим взглядом рассматривала вещи, силясь понять, что в этом всём является моим. Брала немногое. Скидывала одежду из шкафа прямо на кровать. Потом были рабочие справочники, анатомический атлас и различные руководства. И это было так странно, смотреть на всю эту мешанину из тряпок и книг на кровати, потому что ни женщиной, ни тем более врачом я сейчас себя не представляла.

Андрей осмелился войти, когда я раскидывала вещи по чемоданам, извлечённых из недр гардероба.

-Ты не обязана уходить, - сдавленно пробормотал он, наблюдая за моими действиями. – Это и твой дом тоже.

Качаю головой.

-Нет. И никогда не был…

И он съедает это, больше не предпринимая никаких попыток остановить меня.

На все сборы ушло почти два часа, хотя вещей у меня было не так уж много. Шесть лет умещённые в два чемодана и две больших коробки.

Попыталась отнести всё это вниз, но Урусов перехватил и с каким-то диким остервенением сам стаскал всё к моей машине. Больше вопросов он мне не задавал. Я же стояла у своей Короллы и устало размышляла о том, что как же это всё странно и неправильно. Ещё вчера на этом самом месте я терзалась муками совести о том, что не знаю, как правильно сказать, ему, что ухожу. А сейчас, утром… понимала лишь одно - я так ничего ему не объяснила. Но нужны ли ему мои объяснения? Исповеди Андрея нам хватит обоим теперь надолго.

Вещи были погружены в багажник, и я дрожащей рукой протянула ему ключи от квартиры. Взял, хоть и не сразу, поначалу просто уставившись на мою кисть, будто бы не понимая, что я от него хочу. А когда всё же забрал, то не упустил возможности коснуться моих пальцев.

-Прости, - прохрипели мы нестройным хором и невольно улыбнулись. Абсолютно не весело, но всё же попытались.

-Можно я тебя обниму? – спросил разрешения уже практически бывший муж. Не сразу, но кивнула.

Андрей заключил меня в объятия, и я откликнулась, положив руки ему на плечи.

-Береги себя, - попросил он.