Молчу. Опять откидывается назад, правда, глаза не закрывает, смотрит куда-то в потолок.

-Вот как я тебе объясню то, что сам не понимаю? Просто… Мне хочется, чтобы ты была на моей стороне. Понимаешь? Нормальное же такое желание, чтобы МОЯ женщина была на моей стороне.

-Ещё не твоя…

-После того, что было? Издеваешься что ли? У тебя теперь просто выхода нет. И если бы не долбанный Аверьянов со своим занудством, мы бы сейчас с тобой вообще не разговаривали. А придумали что-нибудь поинтереснее.

-И не надейся…

Опять крутит голову на меня. Скептически приподнимая бровь. Ой, ли.

-Только не подумай, что я тебя перед выбором ставлю.

-Да я и не собиралась.

-Ну-ну…Скукожилась вон вся, - его рука опять на моей ноге, значит, Артём опять со мной. – Аська, это всё тяжело для меня… Я привык в одного за всех справляться, и на отца тоже привык злиться.

-А на меня? – вопрос вырывается случайно, но это то, что реально меня волнует.

- Не сейчас… Тогда да. Особенно в первые годы. Это уже потом, я смог развести тебя и отца в своей голове. И вот вы опять по одну сторону баррикад, а я по другую.

-Нет никаких баррикад.

-Да знаю я! – выходит излишне жёстко, но он тут же берёт себя в руки, сбавляя обороты. – Знаю, я знаю. Я был уверен, что справился с этим. Что смирился. А когда ты меня к нему привезла, понял, что все эти годы мечтал, что он найдёт меня, приедет… Не знаю. Заставит поговорить. Вышло же… Вообще не так. Как-будто ты меня ему под дверь подкинула.

-Он не знал…

-Не знал… - повторяет за мной. – Не знал… Но что ему мешало найти меня раньше?

-А тебе?

-Мне? Наивное детское желание каждого брошенного ребёнка. Чтобы его нашли первым.

-Он тебя не бросал.

-Он сказал, что я его разочаровал. А ты же знаешь, отец слов на ветер не кидает. Разочаровал, значит, разочаровал. И как мне было самому его искать? Если я даже не знал, как в глаза ему смотреть. Я ведь тогда…плохо с тобой поступил.

Садится ровно. Голос дрогнул. Об этом говорить не собирался, но вышло как-то само собой.

-Мы были детьми… - мягко возражаю я.

Качает головой.

-Он был прав тогда, в детстве, когда сказал, что я поступил как последний трус… И все эти годы я так и не смог переступить через это чувство… безнадёжности. Ась, я тогда, не подумал… Был злой… Как же я тебе тогда завидовал.

-Чему завидовал-то? – отчаянно тяну улыбку, не позволяя себе раскисать.

-У тебя был отец… Не говори ничего, хорошо? Я всё понимаю, глупость… И тогда тоже понимал, но пересилить себя не вышло. Здесь важен сам факт. Я поступил как последняя мразь, и отец об этом знал, а я так и не смог решиться найти, боясь его разочарования.

-Семнадцать лет прошло. К тому же, он к тебе приезжал потом…

-Ага, в самый удачный момент, когда мать была в самом разгаре развода с отчимом, а с меня только-только сняли швы, после того как этот гандон меня об стену трахнул.

Рука сама тянется к его затылку. Артём сначала уклоняется, но потом разрешает запустить пальцы ему в волосы, нащупываю шрам. Мой новый фетиш.

-Сложно было?

-Терпимо. Но я тогда много всего ему наговорил. И это… сломало всё окончательно.

-Но это не помешало тебе ждать его дальше.

-И он не приехал!

-Думаю, что он просто не знал как. Ты его столько лет отталкивал.

Выжидающий взгляд.

-Осуждаешь?

Ответ я хорошенько обдумываю, прислушиваясь к тому, что творится у меня на душе.

-Не осуждаю. Но и понять тоже не могу… - он опять взъерепенился, но где-то внутри, внешне не показывает, но я чувствую. Приходится пояснять. – Знаешь, мне иногда моя мама снится… - по его взгляду вижу, что он сначала про Аню думает. – Моя настоящая мама, что осталась там…

-Аська…

-Да нет, послушай просто. Она мне иногда снится. И каждый раз мне хочется отдать всё, что у меня есть, лишь бы… просто увидеться с ней. Коснуться. Обнять. Но это невозможно. А ты… Ты можешь ещё всё исправить. Потому что потом… будет невыносимо горько. Мы в больнице это каждый день видим. Как родственники умерших корят себя за то, что не успели. Что мало общались, на обиды пустые… Да всё что угодно.

Последние мои слова он почти не слушает, наклоняясь ко мне и обнимая, заставляя сменить позу и чуть ли не укладывая себе на грудь.

-Иногда я забываю, через что тебе пришлось пройти.

-И не надо…

-Надо.

Только не сейчас. Только не сейчас.

-Однажды ты всё расскажешь, - предсказывает. А я надеюсь, что это однажды наступит не скоро.

Долго сидим. Я даже успеваю расслабиться и задремать, убаюканная его поглаживаниями и ритмичной пульсацией сердца. Запах его парфюма окутывает меня всю. Мне тепло. Надёжно. Почти хорошо, не считая всех тревог, что безгранично пролегли на моём сердце.

-Мы вчера с ним про это и говорили, - нарушает Артём устоявшуюся тишину. - Про то, что не знаем, как сделать шаг навстречу. Он хочет, чтобы мы попытались стать… отцом и сыном. А я уже просто не знаю, как это… Иметь отца.

* * *

Из его офиса мы вышли уже под самый вечер. Я-таки уснула на его диване, а Артём успел немного поработать и порешать какие-то дела.

Проснулась я с затёкшей шеей и укрытая пледом дикой расцветки. Окуда-то возникла уверенность, что плед у Тертышного появился вместе с масками на стене.

На улице уже темнело, когда я болезненно потирая шею, села на диване. Артём сидел за своим столом, уставший и помятый, но кажется вполне довольный. По крайней мере, улыбался он вполне искренне.

-Проснулась?

-Почему не разбудил?

-Не знаю, - пожимает плечами. – Подумал, что тебе не помешает. Ты измученной выглядишь.

-Так и скажи, что страшненькая, - пытаюсь я пошутить, но Артём не оценил.

-Измученная.

-Судя по всему, тебе отдых тоже не помешает. Ты ногу свою вообще бережёшь?

-Строгая Ася Владимировна включила врача?

-Да иди ты! – надуваю я губы.

-Сейчас вместе пойдём.

Артём встаёт на ноги, и хромата действительно сейчас более заметна, чем пару часов до этого.

-Поехали домой? – скорее ставит он меня перед фактом, чем спрашивает. – И прежде, чем ты заартачишься, учти, сегодня ты ночуешь у меня. И не только сегодня.

-Нет.

Закатывает глаза, ещё и руки на груди скрестил.

-Началось!